Фридрих Незнанский - Тень Сохатого
— Не совсем.
— Экий вы… бестолковый, — мягко упрекнул Турецкого Ремизов и тут же улыбнулся, чтобы подчеркнуть шутливость своего замечания. — Ну хорошо. Я…
В дверь постучали.
— Да, Элина! — отозвался Ремизов.
В кабинет вошла молоденькая, хорошенькая секретарша. Поставила на стол поднос с чашками и вазочками, спросила, не будет ли других распоряжений, и, получив отрицательный ответ, удалилась.
За кофе Ремизов продолжил излагать «важняку» свои мысли:
— До сих пор президент довольно успешно разворачивал политику, созданную при своем предшественнике: вынуждал олигархов работать на формулируемые им интересы государства, а не государство отрабатывать интересы олигархов. Но с огромной объединенной компанией такие штучки уже не пройдут. В первую очередь потому, что сделка готовится в полном соответствии с программными заявлениями самого президента по всем западным стандартам открытости и прозрачности. Вы следите за моей мыслью?
— Пытаюсь. Продолжайте.
Ремизов пустил вверх струю сигарного дыма («Прямо как кит», — подумал о нем Турецкий) и продолжил:
— Опять же не стоит исключать появление третьего компаньона — кроме «Юпитера» и «Дальнефти». То есть какой-нибудь западной компании «первого круга». Это окончательно лишит Кремль возможности дистанционно управлять новой огромной компанией. Я не слишком мудрено объясняю?
— Пока нет. Держитесь того же курса.
— Слушаюсь! Только, Александр Борисович, все, что я говорю, это мои собственные измышления. Я просто следую логике вещей. Ну и событий…
Турецкий кивнул:
— Я это понял. Давайте дальше.
— Хорошо. Итак, вот тут-то, судя по всему, геополитические интересы Кремля сталкиваются с бизнес-интересами возникающего нефтяного гиганта. В первую очередь в том, что касается экспортных трасс. Сейчас все они контролируются государством, и, по сути, оно решает, кто, в каком объеме и на какой рынок будет вывозить свою нефть. Однако именно в силу того, что слияние «Дальнефти» с «Юпитером» происходит по легитимным «стандартам», Кремль не может просто взять и заблокировать сделку. Такой шаг отпугнет западных инвесторов, что сейчас совершенно противопоказано, ибо в этом году приток денег в Россию впервые с начала девяностых годов может превысить отток.
Ремизов почесал пальцем толстый, обтянутый рубашкой живот, выпустил новую дозу ядовитого дыма и закончил:
— Однако коль скоро сделка оказывается не блокируемой, можно попытаться сорвать ее.
— И для этого нет лучшего способа, чем обложить Боровского уголовными делами, а заодно и разорить «Юпитер», сделав его непривлекательным для любых сделок. Так?
Ремизов довольно кивнул:
— Именно. Вот видите, как все просто! Даже для милицейского ума.
— Было бы все это еще и истиной, цены бы вашим рассуждениям не было, — заметил Турецкий.
Ремизов развел руками:
— Увы. Я не пророк, чтобы каждое мое слово стало истинным. Хотя пророки тоже ошибаются. И, как показывает практика, довольно часто.
— А если сделка все-таки состоится? — спросил Турецкий. — Если «Юпитер» объединится с «Дальнефтью»? Что тогда?
— Что ж, и в этом случае государство попытается не проиграть. Дальнейшее падение акций «Юпитера» естественным и совершенно рыночным путем изменит расклад сил в будущей огромной компании. Видите ли, Боровский является для Кремля личностью, неприятной во всех отношениях. Он выбивается из ряда, понимаете?
— Из ряда послушных бизнесменов? — уточнил Александр Борисович.
Ремизов уткнулся носом в чашку с кофе и кивнул:
— Угу. Видите ли, этот человек всерьез думает, что он сам по себе, без поддержки самых влиятельных сил является большим политиком. Ну то есть захотел таковым быть. И это самая главная ошибка. Наша нынешняя власть не любит, когда ее недооценивают. Впрочем, что я вам об этом говорю? Вы ведь и сами представитель власти. Еще чего доброго пошлете меня за такие речи по этапу! А? Пошлете, да?!
Ремизов хохотнул, да так зычно, что чуть не расплескал кофе.
— Как знать, — пожал плечами Турецкий. — Может, и пошлю. Но только не за эти речи.
Реплика Турецкого, несмотря на шутливый тон, которым она была произнесена, Ремизову совсем не понравилась. Он поспешно стер улыбку с лица.
— Собственно, мне больше нечего вам сообщить, — сказал Ремизов. И затушил сигару в пепельнице. — Если мне в голову придут еще какие-нибудь соображения, я вам обязательно позвоню. Если, конечно, вы не возражаете.
— Что вы, напротив, буду рад любой вашей версии, — заверил бизнесмена Турецкий.
— В таком случае… до свидания?
Турецкий кивнул:
— До скорого.
После ухода Турецкого бизнесмен Ремизов еще долгое время был в подавленном настроении. Взбодрился он лишь тогда, когда выяснил, что в бутылке «Джонни Уокера», ожидавшей своего часа в ящике стола, осталось виски на пару хороших порций.
2. Первый звонокТелефон зазвонил во время ужина.
— Не бери, — сказала Ирина. — Доешь, потом все равно перезвонят.
Но Турецкий лишь вздохнул в ответ. Он нехотя, скрепя сердце, оторвался от жаренной в сметане рыбы, которая сегодня особенно удалась его жене, и пошел в прихожую.
— Слушаю, — хмуро сказал он в трубку.
— Алло, Турецкий? — отозвалась трубка каким-то странным, хриплым и глуховатым голосом.
— Да, я. Это кто?
— Конь в пальто, — грубо ответил голос. — Короче, слушай сюда. Если будешь совать нос туда, куда не следует, получишь по мозгам. Понял?
— Нет.
— Повторяю: не лезь не в свои дела. И не копай там, где тебя не просят. Теперь понял?
— Понятно. Обычная история, — равнодушно отозвался Турецкий. — Может, представитесь для разнообразия?
— Перебьешься. И запомни: если не угомонишься — тебе крышка. Это не шутка. Второй раз предупреждать не стану. Прощай.
Связь отключилась. Турецкий пожал плечами, положил трубку на рычаг и вернулся на кухню.
— Кто это был? — спросила Ирина.
Александр Борисович ответил беззаботным голосом:
— Никто. Просто ошиблись номером.
— И ты так долго им это объяснял? — подозрительно прищурилась Ирина.
Турецкий кивнул:
— Угу. На редкость непонятливый попался собеседник. Слава богу, рыба остыть не успела.
И Турецкий взялся за нож и вилку. Некоторое время он усердно ковырял рыбу, вытаскивая кости. Ирина, которая сидела на диете и не позволяла себе есть после шести часов вечера, смотрела на мужа со странным удовольствием. Как и любой женщине, ей нравилось, что ее любимый мужчина находит вкусным произведение ее кулинарной фантазии.
— Как там твой Боровский? — спросила Ирина. — По-прежнему молчит?
Турецкий кивнул:
— Как сыч.
Ирина вздохнула. В противоположность мужу, она всегда жалела преступников, считая, что их преступления на пятьдесят процентов — результат сложных жизненных обстоятельств, в которые загнала их судьба.
— Что ж, — задумчиво проговорила Ирина, — его можно понять.
Александр Борисович криво ухмыльнулся:
— Да ну? И давно ли ты научилась понимать преступников?
— А вот как с тобой жить стала, так и научилась.
— Загадочный ответ, — насмешливо сказал Турецкий. — Непостижимый для мужской логики.
Ирина фыркнула:
— Жуй давай, логик. Кстати, как тебе рыба?
— По десятибалльной шкале тянет на одиннадцать баллов, — ответил Турецкий, уплетая рыбу. — С логикой у тебя плохо, но готовить ты умеешь. Этого у тебя не отнимешь.
— Ну должна же быть от меня хоть какая-то польза.
Закончив с первой порцией, Турецкий потребовал у жены добавки. Ирина была довольна, но для порядка шутливо поворчала:
— Ну, Турецкий, на тебя не наготовишься. Ты превращаешься в настоящего обжору.
— Нервы, золотце, все от нервов, — шутливо откликнулся Александр Борисович.
Ирина, наложив мужу добавки, не выдержала — положила себе в тарелку маленький кусочек. Муж проследил за ее действиями ироничным взглядом, но ничего не сказал.
— Шумиха вокруг Боровского и его обанкротившегося «Юпитера» продолжается? — спросил Ирина, берясь за вилку.
— Не то слово, — ответил Александр Борисович. — Дела растут, как на дрожжах. Помнишь, я тебе рассказывал о том, что бывшего коллегу Боровского обвиняют в хищении сотен миллионов баксов?
— Помню. У него еще фамилия такая смешная… Ласточкин, да?
— Да.
— А ты еще говорил о деле Андрея Полякова, начальника службы безопасности «Юпитера». Он кого-то убил, а потом еще и советницу нашего мэра пытался взорвать.
Турецкий кивнул:
— Было дело. Ну, то есть… я имею в виду, что рассказывал, а не то, что он ее на самом деле взрывал. Так вот, к этим делам добавились и новые.
— Какие?
Турецкий недоверчиво посмотрел на жену:
