Виталий Гладкий - Чужая игра
— Ты мне ничего не говорил…
— А зачем? Вдруг ты конченый законник? И вложишь меня по самую задницу? Доказывай потом начальству, что капитан Неделин не верблюд.
Кузьмич выдал тираду и смеется.
Уж он-то знает, что может на меня положиться во всех скользких вопросах, когда нам приходится балансировать на тонкой грани между законом и произволом.
— Ты прав, — согласился я с тяжелым вздохом. — В наше время верить никому нельзя.
— А мне верить можно? — опять лыбится Кузьмич.
— Да. Но если только дело не касается женского пола. Ведь ты у нас Отелло в погонах.
— Намекаешь?
— Не то чтобы очень, и не совсем напрямую…
Теперь уже и я смеюсь.
В прошлом году у Кузьмича была пассия — девка кровь с молоком. Где он ее подцепил, про то история умалчивает.
Звали ее Варвара. Ну точно как в сказке — Варвара краса, длинная коса. Плюс к этому губки бантиком, не глаза, а глазищи, брови вразлет, кожа белая, как лучший итальянский мрамор, а фигура такая, что хоть картины с Варвары пиши.
В общем, та самая русская женщина, которая и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, и мужика пьяного, изгвазданного в грязи, домой на закорках дотащит, обмоет, накормит и спать уложит.
Кузьмич в ней души не чаял. Мы даже начали подозревать, что дело идет к свадьбе.
И радовались за коллегу — такая девка, по нашему общему мнению, и была ему нужна. Чтобы держать в руках этого басурмана в милицейских погонах, на которого не может найти управу даже высокое начальство.
Вот тут-то и приключилась история, напоминающая классический шекспировский сюжет.
Кузьмич решил показать свое «чудо природы» офицерам управления.
Показал, у многих глаза загорелись и взыграло ретивое (ясное дело, все живые люди), но на том бы дело и закончилось, не случись тревоги.
В городе объявили очередной план «Перехват» (а может, «Сирена» или «Гром» — не суть важно). И Кузьмич во главе своих орлов пошел, что называется, с бала на корабль, поручив какому-то щеголю из молодых да ранних подбросить Варвару домой на служебном транспорте.
Аврал затянулся на двое суток. Когда Кузьмич наконец освободился от служебных обязанностей, то первым делом направился на квартиру к милой сердцу Варваре.
Увы, она оказалась не Пенелопой, которая была верной подругой отважного Одиссея. Далеко нашей Варваре было и до шекспировской Дездемоны, нечаянно посеявшей носовой платок.
Когда Кузьмич открыл своим ключом дверь Варвариной квартиры, то ему тоже попались на глаза оброненные вещи.
Но впопыхах.
Это были милицейские брюки с кантом, которые валялись едва не у порога…
Кузьмич не стал, как Отелло, душить свою Дездемону-Варвару. Она лишь схлопотала в глаз.
А вот гнилого фраера из управления Кузьмич на пинках носил по комнатам до тех пор, пока тот в диком ужасе не выпрыгнул из окна в чем мать родила. Хорошо, что квартира была на втором этаже…
Кузьмичу, как всегда, все сошло с рук. А незадачливого Казанову быстро отправили в какой-то сельский район с повышением, дав ему неплохую должность.
Наверное, чтобы компенсировать моральную травму. И подальше от греха: Кузьмич затаил на него зуб и по пьяни заявлял, что все равно когда-нибудь грохнет этого паршивого соблазнителя.
Больше принципиальный Кузьмич к Варваре не приходил. Она тоже не шибко горевала по пылкой любви Кузьмича.
Кто-то мне говорил, что видел Варвару с неким господином восточной внешности в аэропорту перед посадкой на заграничный рейс. Они ворковали, как два голубка.
Что ж, бон вояж, милая…
— Ну, бывай, — сказал Кузьмич и по-дружески хлопнул меня по плечу.
— Погоди. Твои спецы закладки сделали?
— Обижаешь. Все исполнено в лучшем виде, комар носа не подточит. Даже в сортире микрофон воткнули. Вдруг этого милягу потянет там на откровения. Уютное местечко, знаешь ли…
— Спасибо, братишка…
Морозный воздух приятно щекотал ноздри.
Я с удовольствием шел по парку, ломая ботинками тонкий ледок замерзших лужиц — еще вчера днем шел дождь. Впервые за последние недели я чувствовал себя великолепно: наконец охотник и его жертва поменялись местами.
И уж я свой шанс постараюсь не упустить…
Киллер
Давно я не был в спортзале.
В моих воспоминаниях, еще скрытых за уже немного прохудившейся занавеской амнезии, я иногда подсматривал через прорехи картины каких-то спортивных соревнований, где в обязательном порядке фигурировали шведские стенки, гимнастические кольца, канат, баскетбольные щиты… и татами.
Люди как бы составляли фон для спортивных снарядов: пестрый, шумный, подвижный, но — фон.
Их лица сливались в большие светлые кляксы, которые иногда ненадолго покрывались темными овальными пятнышками разверстых ртов.
В общем, картины были смазаны, без подробностей и практически не вызывали во мне никаких эмоций.
То ли в прошлой жизни я мало тренировался в специально приспособленных для этого помещениях, то ли они по неизвестной мне причине не оставили в душе сколь-нибудь заметного следа.
Этот зал поражал воображение качественной отделкой и обилием хромированных тренажеров.
Впрочем, посещения спортзала мне уже вылились в крупную сумму. Не каждый, даже известный, спортсмен способен выложить столько, чтобы просто размять мышцы или поработать с «железом».
Но меня в расходах не ограничивали, и я с удовольствием работал на снарядах до седьмого пота, чтобы затем попариться в сауне и от души поплавать в бассейне.
Внедрять меня в «Витас-банк» решили через спорткомплекс «Олимпионик».
Здесь тренировались охранники практически всех «крутых» предприятий и фирм города, в том числе самого банка, которому и принадлежало это здание.
Сначала Абросимов хотел, чтобы меня рекомендовали кому-нибудь из ближнего круга начальника охраны банка.
Но я резко воспротивился.
Моих предшественников тоже брали в охрану по рекомендации. На этой, с виду накатанной, дорожке (я абсолютно не сомневался) было немало замаскированных ловушек и капканов.
Полковник пытался спорить со мной, однако я был непреклонен.
В конце концов сошлись на компромиссном варианте: параллельно с моей «самодеятельностью» будут предприняты и другие, «тихие» меры, предполагающие активизацию внедрения. Что это были за меры, мне не сказали.
Главное — меня уверили, что при любом повороте событий я остаюсь в тени.
А значит, руки у меня будут развязаны…
Сегодня я задержался после тренировки, чтобы поприсутствовать на соревновании охранников.
В спорткомплексе меня уже считали своим — я занимался на тренажерах почти каждый день, чтобы как следует примелькаться, — а потому без возражений пропустили в так называемый «Зал восточных единоборств», где уже собрались участники кумитэ.[3]
Соревнования считались закрытыми, и в зале почти не было публики, за исключением боссов собравшихся здесь крутых парней.
Среди немногочисленных зрителей, в основном тренеров и дирекции спорткомплекса, я заметил и спортсменов, тренирующихся в «Олимпионике». Большей частью это были представители силовых видов — борцы, штангисты, боксеры, — которые в основном и пополняли ряды охранников (в лучшем случае) и рэкетиров (в худшем).
По традиции соревнования должны были проводиться на Рождество.
Однако президент «Витас-банка» из каких-то своих соображений настоял на переносе сроков. Правда, не думаю, что ему возражали, — кто платит, тот и заказывает музыку.
Но истинные причины переноса были известны кой-кому, в том числе и мне.
В охране «Витас-банка» произошла «естественная» убыль — были убиты трое лучших, помощники начальника охраны, корейца-полукровки с русским именем и фамилией по паспорту — его звали Вячеслав Панков.
Однако все документы корейца являлись липой, выданной ему ГРУ после выхода в запас.
Его настоящего имени не знал никто, разве что компьютерный мозг разведуправления. В специфическом обществе «бритозатылочников», «крутых» и «упакованных» корейца звали просто Чон.
Как просветил меня Абросимов, лже-Панков долгое время работал во Вьетнаме и Южной Корее, но чем он занимался — даже полковнику не было известно.
Все, что знал о Чоне мой нынешний работодатель, заключалось в нескольких словах: мастер тхеквондо, очень силен, решителен, умен и жесток.
Чон — правая рука президента банка Наума Борисовича Витаускаса, имеет пакет акций и счета за границей. Негусто. Но для меня вполне достаточно.
И теперь я хотел посмотреть на Чона вблизи, чтобы проверить его реакцию на нестандартные ситуации.
Дело в том, что трое охранников «Витас-банка» сморозили величайшую глупость, стоившую им жизней.
Вопреки приказу самого Чона не ввязываться в междоусобицы других мафиозных кланов города и области, парни позарились на крупную сумму и приняли участие в разборке.
