Уоррен Мерфи - Разгневанные почтальоны
– Кажется, это рецепт для изготовления бомбы из азотистых удобрений в домашних условиях – вроде той, что разрушила здание федеральных служб в Оклахома-Сити.
– Ничего удивительного.
– Главным наполнителем бомб служат отходы почтовой корреспонденции, – добавил Смит.
– Шутитет?!
– А вот здесь планируется заполнить адской смесью почтовый грузовик.
– Бомба в почтовом грузовике?
– Да. Я уверен, что именно таким способом уничтожили Главное почтовое управление. Боже мой! – внезапно произнес глава КЮРЕ, вытаращив глаза.
– Вы постоянно повторяете одно и то же. Сколько еще можно удивляться тому, что творят эти мерзавцы?
– Я просматриваю заявления, переданные по факсу в ФБР после сегодняшних взрывов в почтовых ящиках.
– И что же?
– Заявлений много. Некоторые – от известных террористических групп, а некоторые – от организаций, о которых раньше никто никогда не слышал. Какие-то «Орлы Аллаха» и «Воины Бога».
Римо и Чиун переглянулись.
– Весьма вероятно, что новые группировки фактически представляют собой одно и то же, – продолжал Смит. – Ближневосточные террористические группы очень часто действуют под различными названиями, чтобы запутать дело и представить себя более многочисленными и могущественными. Вот например, Исламский фронт АСПС. Так значится в файле.
– Интересно, что такое АСПС?
– Смотри сам.
Римо взглянул на экран.
– Надо же!..
– Да, тот самый рисунок в виде орла. Мы его уже видели. Теперь я узнал в нем новую эмблему Почтовой службы Соединенных Штатов. А если посмотреть ниже...
Римо взглянул туда, куда указывал тонкий палец Харолда В. Смита.
– Исламский фронт Американского союза почтовых служащих, – прочитал он вслух. – Террористическая группа проникла в почтовый профсоюз?
– Нет, дело обстоит гораздо серьезнее.
Внезапно Смит повернулся в кресле и бросил взгляд сквозь витражные стекла на Лонг-Айлендский пролив, воды которого в лучах заходящего солнца пылали ярко-оранжевым.
– Террористическая группа проникла в Почтовую службу Соединенных Штатов, – произнес наконец глава КЮРЕ. – Значит, террористы теперь могут свободно действовать в каждом городе и деревне. В форме почтальона они беспрепятственно проникнут в любое общественное здание, вплоть до сверхсекретных правительственных учреждений. Почтальона никто ни о чем не спросит. Сомневаюсь даже, чтобы охранники где-либо когда-либо просили их пройти через металлоискатели. Кроме того, в сумки почтальонов права заглядывать никто не имеет – почта ограждена от чьего бы то ни было праздного любопытства.
Глава КЮРЕ смотрел прямо перед собой, но смотрел невидящим взглядом. Он говорил, но обращался не к Римо или Чиуну, скорее, просто размышлял вслух.
– В стране примерно четыреста тысяч почтовых служащих. В некоторых городках почтмейстер является единственным представителем американской администрации. В то же время почтовые отделения есть буквально в каждом населенном пункте. Теоретически у террористов могут быть базы в любой точке страны. В их распоряжении находится федеральный транспорт. Практически на каждой улице стоят линейные ящики для почты – точно такие же, как те, что взорвались. Мерзавцы способны заложить бомбы в любой из них. В опасности все ящики и все здания.
– Так чего же мы ждем? Взять их – и дело с концом!
– Как? – сбросив с себя оцепенение, спросил Смит.
– Разве нельзя их выследить через Интернет?
– Террористы связываются через автоматический анонимный сервер, который пересылает все их сообщения на последний сервер – «Врата рая». Все файлы электронной почты скапливаются там, а вовсе не в тех системах, которые негодяи используют для доступа.
– А что, если определить местоположение «райского» сервера? – спросил Римо.
– Я уже определил. Он установлен около Толедо, штат Огайо. Но вне Толедо мне не удастся проследить, откуда присланы сообщения в «Врата рая».
– Так давайте туда съездим.
– Пусть этим занимается ФБР. Я их уже озадачил. Вы мне нужны для более серьезных дел.
– Укажите нам только конечную цель, а уж мы постараемся! – с жаром воскликнул Римо.
Мастер Синанджу сделал величественный жест чехлом для ногтя.
– О Смит! Одно ваше слово – и кроваво-красные головы террористов покатятся к твоим ногам.
– Без сомнения, именно Ал Ладин вел грузовик со взрывчаткой, предназначенной для уничтожения Главного почтового управления. Ал Ладин подорвал себя и тем самым замел все следы. Ну и люди! Следующим будет кто-то другой.
– Да-а. Знать бы их настоящие имена!
Внезапно раздался очередной сигнал, и Смит подскочил к клавиатуре.
– Опять взялись за старое, – заключил Римо.
Новое сообщение дополняло предыдущее. Глава КЮРЕ быстро пробежал глазами строчки – любая информация теперь имела огромное значение.
– Тут что-то насчет стрельбы в суде Оклахомы, – поморщился Римо.
– Кое-что, возможно, прояснится, – заключил Смит, оторвавшись от экрана.
– Что вы имеете в виду?
– Здесь сообщается, что в Оклахома-Сити стрелял недовольный почтовый служащий.
– Только этого не хватало!
– Они все там с ума посходили, – проговорил Чиун.
– А что, вдруг и вправду всего-навсего еще один рехнувшийся почтовый служащий? – отрывисто произнес глава КЮРЕ, бегая пальцами по клавишам. – Может, инцидент и не связан с событиями в Нью-Йорке.
– Может, и не связан, – согласился Римо.
– Если повезет, предварительные результаты расследования мы найдем в компьютере отделения ФБР в Оклахома-Сити.
– Так быстро?!
– Сейчас все вводят данные в компьютер.
– Кроме нас с тобой, да, папочка?
– У меня нет кучи машин, которые жужжат, как ворчливая жена.
Смит тем временем отчаянно барабанил пальцами по клавиатуре.
– Есть! – хриплым голосом вдруг выдавил он. Римо с Чиуном подбежали к столу.
На экране высвечивались некие данные, вернее, таблица известной формы ФБР. Почти одновременно присутствующие обратили внимание на одну и ту же строку, озаглавленную «Имя подозреваемого».
В строке мерцало знакомое имя: Джозеф Кэмел.
Глава 13
Вероятно, так уж должно было случиться, что Юсефа Гамаля стали называть Абу Гамалином – «Отцом верблюдов».
Уже мальчиком он проявлял силу своего «тезки» – верблюда. Весь его облик напоминал верблюда, курчавые же волосы наводили на мысль о толстой верблюжьей шкуре. Ну и, наконец, нос. По форме – идеальная копия верблюжьей морды.
Огромный такой нос. Именно его замечали в первую очередь, когда сталкивались с Юсефом Гамалей впоследствии Абу Гамалином.
Поэтому неудивительно, что в детстве ребятишки-палестинцы прозвали его «Аль-Махур» – Нос.
– Не такое уж плохое nom de guerre[4], – успокоил как-то Юсефа отец.
– Воину совсем не подходит, – возразил тот.
– Бывает, дают имена и похуже, – как-то странно отозвался отец. Причем, произнося эту пророческую фразу, он смотрел на Юсефа. «Раз он смотрит на меня, – думал сын, – значит, он видит и мой нос. И никуда не денешься – все равно что смотреть на небо и видеть солнце».
К тому времени Юсефу уже исполнилось тринадцать. И хотя голос у него еще не ломался, на счету мальчика было уже несколько убитых.
Ибо на оккупированных территориях полным ходом шла интифада. Сионистскому образованию наносился один из чувствительнейших ударов.
Сноровка Юсефа в уничтожении израильтян привлекла к нему внимание организации «Хезболлах», по приказу которой он отправился в Ливан. Там, на берегах Нахр-аль-Мавт – реки Смерти – он на протяжении некоторого времени овладевал боевым искусством.
Замечательные были дни, полные кровавой борьбы! В любую секунду Юсеф готов был умереть. Он не страшился смерти. Наоборот, молил Всемилостивейшего Аллаха, чтобы тот ниспослал ему гибель в бою, ибо только тогда перед правоверным открываются врата рая.
Внезапно удача отвернулась от палестинцев. Организация освобождения Палестины продала «Хезболлах» и принялась обниматься с сионистским врагом. Оказалось, что Юсеф по-прежнему жив. Парень, похоже, был разочарован. Теперь он не просто хотел умереть – он страстно желал смерти.
– Смерть за веру автоматически обеспечивает пропуск в рай, – учили Юсефа. – В раю не нужно трудиться, там нет холода, нет боли. Все разгуливают в зеленых шелках и наслаждаются сочными фруктами, плодовые деревья в райских кущах – на каждом шагу, надо только руку протянуть.
– А как насчет женщин? – интересовался парень.
– В раю каждому счастливцу предоставляются семьдесят две девственницы, к которым не прикасался ни один мужчина или джинн. Они называются гурии и полностью принадлежат мученикам.
– Семьдесят две? – переспросил Юсеф, обрадовавшись такой перспективе.
С тех пор прошли годы. Нецелованные гурии по-прежнему ждали Юсефа в раю, а сам он, по-прежнему живой и здоровый, находился в лагере для интернированных ООП. И был здесь не внушающим страх Носом, а всего лишь Юсефом Гамалем, потерявшим надежду.
