Гарольд Койл - Крещение огнем
Обойдя стол мужа, Аманда села в его кресло и рассеянно раскрыла первую попавшуюся под руку папку. Читая рукописные наброски, она думала: что сделать, чтобы уберечь других жен и матерей от той муки, которую переживает сейчас она? Быть может, если привлечь чье-то внимание к тому, что пытался сказать Эд, удастся что-то изменить. Как знать? Нужно попробовать... Хотя бы во имя того, чтобы ее утрата обрела какой-то смысл, не стала напрасной.
16 сентября, 18.45 Сайта Геновева, МексикаОставив двух людей у дорожного заграждения, Фернандо На- ранхо отошел на обочину, где еще два бойца его маленького отряда пытались разжечь костер, чтобы сварить кофе — он поможет им не уснуть на протяжении долгой ночи. Впрочем, всем пятерым бодрствовать не обязательно. В конце концов, они — простые крестьяне и пастухи. И хотя каждый из них готов отдать жизнь за свободу Мексики, семьи кормить тоже необходимо. Как и тысячи других милиционеров и бойцов войск сельской обороны, Наранхо и четверо его товарищей выполняли свой воинский долг от случая к случаю, в свободное время. В эту ночь их задание было несложным: установить дорожную заставу за линией мексиканских позиций и не пропускать никого, кроме своих.
Хотя сам Наранхо предпочел бы какое-нибудь более ответственное задание, в глубине души он понимал: ему не место в тылу американцев, іде сражаются его сын и старший внук — слишком уж он стал стар и медлителен. Конечно, он мог настоять на своем, но это было бы проявлением глупости и тщеславия. К тому же, кто-то должен оставаться дома, приглядывать за женщинами и скотиной. Младшие внуки одни не справятся. Вот он и остался, помогая, по мере сил, войскам сельской обороны, коща позволяли время и здоровье.
Тяжело опираясь на винтовку Маузера образца 1898 года, Наранхо стал осторожно опускаться на одеяло, расстеленное у костра, когда улышал шум приближающейся машины. Насторожившись, он посмотрел на дорогу, откуда доносился звук, потом оглянулся на заграждение. Двое его товарищей на дороге тоже услышали шум: держа ружья наизготовку, они стояли, вглядываясь вдаль. Хотя особой опасности ждать не приходилось, старик все же велел двоим у костра повременить с кофе — на случай, если понадобится их помощь.
С трудом разогнувшись, Наранхо заковылял навстречу автомобилю, показавшемуся из-за поворота.
Лефлер задремал и проснулся только после того, как водитель остановился перед самым заграждением. Открыв глаза и увидев, что это еще не лагерь, француз спросил, в чем дело. Сидевший на заднем сиденье канадец рассмеялся:
— Так, пустяки. Какие-то старики перегородили дорогу.
Выпрямившись, француз увидел заграждение, а за ним — двух вооруженных мужчин. Заметив, что в руках у них — допотопные винтовки, Лефлер тоже засмеялся, пытаясь обратить инцидент в шутку.
— Как ты думаешь, что древнее: — спросил он, — ружья или их владельцы?
Коща старик, судя по всему, командир отряда, в сопровождении двух вышедших из-за ограждения спутников подошел поближе, канадец расхохотался:
— Наверняка владельцы. Зуб даю, они здорово запыхаются, пока доберутся до нас.
Наранхо издали увидел, что гринго смеются, и разозлился, поскольку относился к своим обязанностям всерьез. А разозлившись, решил: они у меня еще попляшут, будут знать, как насмехаться. Наставив на Жака винтовку, старик потребовал, чтобы все в машине предъявили документы.
При виде воинственно настроенного старца, размахивающего винтовкой перед самым его носом, француз потерял всякую охоту смеяться. "Старый дуралей опасен", — подумал он. Сделав знак подождать, Лефлер левой рукой полез в карман за поддельным французским паспортом. "Не стоит раздражать старого простофилю", — решил он, протягивая документы.
Наранхо не умел читать по-французски и, разумеется, не понял ни слова, однако решил продемонстрировать свою власть, а заодно и проучить зарвавшихся иностранцев. Сурово хмурясь, он заявил Лефлеру, что тому придется вернуться в деревню: пусть с их документами разбирается офицер, командующий милицейским отрядом.
Ситуация неожиданно принимала отнюдь не комический оборот. Лефлер и канадец разом примолкли, намереваясь пустить в ход оружие. Но от Наранхо и его спутников не укрылось, что незнакомцы внезапно переменились в лице, и, когда водитель сунул руку под сиденье, они насторожились. Старик, державший водителя на прицеле, выстрелил без предупреждения. Почему он так поступил: то ли с перепугу, то ли потому, что заметил оружие, — неизвестно. Так уж получилось. Раненый водитель дернулся, из-под сиденья показался ствол автомата. Его заметил Наранхо, продолжавший держать на мушке француза, и ткнул дулом винтовки ему в живот. Третий милиционер, стоявший у задней дверцы, приставил винтовку к уху канадца.
За проявленную доблесть Наранхо и два милиционера, которые помогли обезвредить Лефлера и его группу, получили автоматы своих пленников. Это современное оружие не только пригодится, когда старик поведет своих людей на новое задание, но и послужит доказательством его доблести в глазах сына и внуков. Наранхо знал, что автомату суждено стать семейной реликвией, которая после него перейдет к сыну, так же, как винтовка Маузера образца 1898 года досталась ему от отца и деда.
Все это было важно, но подарок, который Наранхо и его товарищи преподнесли Гуахардо, не имел цены. Заполучив француза, полковник стал обладателем ключа, который, если воспользоваться им с умом, мог привести его к долгожданной цели — сеньору Аламану.
Глава 23
Какое мне дело до их разногласий или до того, сколько голов у орла, под которым я марширую, — одна или две?
Уильям Мейкпис Теккерей
17 сентября, 19.35 Мехико, МексикаСидя за длинным столом, Лефлер следил за двумя стоящими у дверей солдатами. Хотя условия содержания в мексиканской тюрьг ме оказались гораздо лучше, чем он ожидал, это не могло притупить его злость и досаду: угораздило же попасться в руки каких- то крестьян! Что за глупость... Что за непростительная глупость...
В дверь постучали. Один из солдат повернулся и, приоткрыв маленький глазок, посмотрел в него. Закрыв глазок, он отпер дверь, чтобы впустить посетителя. Как только дверь начала открываться, солдат вытянулся по стойке "смирно" и дал знак своему напарнику последовать его примеру. Лефлер в первый раз наблюдал у часовых такую реакцию и понял, что к нему пожаловала какая-то важная птица.
Полковник мексиканской армии, появившийся в сопровождении лейтенанта, оказался высоким и поджарым. Жак окинул его быстрым взглядом. Грудь полковника украшали всего несколько нашивок. Это говорило либо о том, что он получил свое звание ни за что, либо о его скромности, в чем француз сильно сомневался. Скромных полковников в природе не бывает, это он знал точно. Фуражка гостя была надвинута на лоб, так что глаза скрывались в тени козырька. "Явился, чтобы меня запугать, — посмеиваясь про себя, решил Лефлер. — Посмотрим, что может сделать мексиканский полковник такого, чего уже не раз пытался сделать старина-сержант в Иностранном легионе, а после него — с десяток отпетых головорезов...".
Изучая полковника, француз не заметил, как лейтенант отпустил часовых и запер за ними дверь. Заняв место у двери, он кивнул полковнику в знак того, что все готово.
Сняв фуражку, Ґуахардо положил ее на стол и, медленно обойдя Лефлера, остановился у того за спиной. Несколько секунд он молчал, будто обдумывая, с чего начать, а когда, наконец, заговорил, Жак с удивлением услышал английскую речь.
— Сеньор Лефлер, мне уже известно, что привело вас в Мексику, так что мы можем сразу перейти к делу.
Француз решил потянуть время. Скрестив руки на груди и не глядя на полковника, он возразил:
— Сеньор полковник, мое имя — Перро, Поль Перро. Я — корреспондент французского Национального агентства новостей. Ума не приложу, почему я здесь. Требую, чтобы мне устроили встречу с кем-нибудь из французского посольства.
Лефлер услышал, как полковник у него за спиной глубоко вздохнул и проговорил:
— Не пытайтесь меня обмануть, сеньор Лефлер. Ваш приятель из Канады оказался на редкость разговорчив.
Не сдержавшись, Жак огрызнулся:
