Ольга Куно - Торнсайдские хроники
– Спокойной ночи, господа, – улыбнулась Айрин и, подмигнув мне, вышла из комнаты вслед за королем.
Глава 16
Судебные хроники
Казалось бы, бояться мне больше было нечего. И тем не менее на следующее утро я проснулась в состоянии сильного напряжения. Напряжение это все нарастало, пока я умывалась принесенной горничной горячей водой, переодевалась в предоставленную мне одежду (из моих собственных вещей осталась только обувь и неизменная сумка) и неохотно завтракала, точнее, с трудом пережевывала свежий, но казавшийся безвкусным хлеб.
Отодвинув полную тарелку в сторону, я откинула голову на спинку стула и прикрыла глаза. И почти сразу почувствовала, как усевшийся рядом Кентон накрыл своей ладонью мою дрожащую руку.
– Я знаю, что волноваться не из-за чего, – заявила я, вкладывая в свой голос все то раздражение, которое внушало мне сейчас собственное напряжение.
– А руки дрожат с перепою, я так и думал, – отозвался Кентон.
– Я всегда считала себя довольно-таки смелым человеком. А сейчас чувствую себя как трусиха, – скривившись, призналась я.
– Каждый человек испытывает страх перед боем, – заметил Кентон. – Тебе это скажет любой мужчина, сражавшийся хотя бы однажды, если, конечно, у него есть капля мозгов.
– И как эти твои мужчины борются со своим страхом? – осведомилась я.
– Ну, для подготовки к бою, положим, существуют особые техники, но тебе ими пользоваться ни к чему.
– Почему?
– Они выпускают наружу то, что лучше держать внутри, – не слишком понятно объяснил Кентон. – Не важно, забудь. Как только все начнется, страх уйдет.
– Так поскорей бы.
– За нами придут с минуты на минуту.
– Ты пойдешь со мной?
– Естественно. И запомни: от тебя практически ничего не потребуется. Говори только тогда, когда вопросы будут адресованы лично тебе, и не кем-нибудь, а королем. Отвечать на вопросы Рейвена даже не вздумай. И самое главное – не пытайся взять у Рауля интервью. Твой единственный шанс проиграть дело – это рассердить короля еще сильнее, чем Рейвен.
– Ты думаешь, существует такая вероятность?
– Надеюсь, что нет. Хотя при твоих способностях… Идем.
Последнее слово он произнес, увидев, как в комнату, где мы ожидали наготове, вошел стражник.
Трое сопровождающих провели нас в зал, который должен был выполнять сегодня функцию судебного. Охранники были вооружены, но, похоже, скорее соблюдали формальности, нежели всерьез исполняли функцию конвоя. У Кентона не отобрали оружие, хотя висящий на поясе меч трудно было бы не заметить, меня даже не подумали обыскивать. Доведя нас до зала и впустив внутрь, они и вовсе удалились.
В зале уже собрались все, кто должен был присутствовать на суде, за исключением Рейвена. Разбирательство проводилось за закрытыми дверями, что подразумевало отсутствие любопытствующей публики. На стуле с резными подлокотниками и высокой спинкой, максимально напоминающем трон, сидел Рауль. Сейчас на его голове снова красовалась золотая корона. По левую руку от короля, чуть позади его стула, стояла Говорящая; по правую расположился личный секретарь его величества со стопкой бумаг в руке. Рядом был поставлен небольшой письменный стол, которым секретарь мог бы воспользоваться в случае необходимости. Трое хорошо вооруженных телохранителей находились чуть позади, формируя полукруг за спинами короля и Говорящей. Еще трое расположились недалеко от двери. У ног Рауля лежал крупный волкодав, но не Чак; этого пса я видела впервые. Чака же, напротив, в зале не было.
Поклонившись, мы с Кентоном заняли место, на которое нам указали. Айрин открыто нам улыбнулась, Рауль кивнул в знак приветствия. Спустя еще минуту в зал привели и Рейвена.
Выглядел граф так, словно ничего неприятного с ним не произошло и он вовсе не превратился вчера из главного человека графства в обвиняемого, ставшего арестантом в собственном доме. Он был одет в светлые брюки, светлую рубашку и удачно контрастировавший с ними темный колет, хорошо причесан, гладко выбрит, да и вообще выглядел свежим и прекрасно выспавшимся. И уж никак не был похож на человека, не далее как вчера отправлявшего убийцу к неугодной ему свидетельнице.
– Если все готовы, мы начнем, – объявил Рауль после того как граф, вежливо поздоровавшись, прошел на свое место. – Нас здесь не слишком много, поэтому можно обойтись без ненужных церемоний. Все присутствующие знают, для чего мы здесь собрались, поэтому, если возражений нет, я перейду сразу к делу. Граф Алан Рейвен, против вас выдвинуто сразу несколько обвинений, и я хочу начать с наименее серьезного из них, поскольку именно оно перекликается с вашим собственным обвинением, адресованным Абигайль Аткинсон.
– Ваше величество, я приму любой порядок слушания, который вы сочтете правильным, – заверил короля Рейвен. – Равно как и любое ваше решение.
Мне показалось, что такая показная лояльность короля не слишком впечатлила.
– Итак, Рейвен, вы обвиняетесь в том, что пытались совершить насилие над этой женщиной, а впоследствии – убить ее.
– Это клевета, ваше величество. Я уверен, что смогу оправдаться.
– Уверены? – задумчиво переспросил король. – Ну хорошо, в таком случае пойдем по пунктам.
Он вытянул руку, и секретарь вложил в нее одну из бумаг. Рауль посмотрел на документ, но только мельком, будто и сам прекрасно помнил, о чем сейчас должен пойти разговор.
– Первое преступление, в котором вы обвиняетесь, произошло в этом самом замке, на балу, который давался в честь прибытия в Торнсайд Норберта Майлза, – сказал он.
– Неужели в моих действиях на этом балу было хоть что-то предосудительное?
Изумление Рейвена казалось совершенно искренним.
– Вы пытались соблазнить эту женщину?
– Я немного за ней поухаживал. Разве в этом есть что-то дурное?
– В этом – нет. Но она утверждает, что вы подмешали ей в вино дурманящий напиток.
– И она его выпила?
– Насколько нам известно, нет.
– В таком случае не вижу причин для обвинений. Откуда она вообще может знать, что в вино было что-то подмешано?
– Вино выпила Инесса ван Реген, – вступил в разговор Кентон. – За последствиями могли наблюдать все, кто находился в тот момент на балу.
– Госпожа ван Реген выдвинула свои обвинения? – спокойно осведомился Рейвен.
– Нет.
– Вот когда она выдвинет обвинения, я с удовольствием на них отвечу.
– Хорошо, – кивнул Рауль. – В таком случае идем дальше. Вы приговорили Абигайль Аткинсон к пребыванию у позорного столба без уважительной причины. Обвиняющая сторона утверждает, что такой приговор явился результатом вашего желания отомстить за отказ и сломить ее волю.
– Каюсь, приговор действительно был несправедлив, – печально кивнул Рейвен. – Однако, как я уже говорил госпоже Аткинсон, я не имел к нему никакого отношения. Меня не ставят в известность о каждом вынесенном в графстве приговоре по мелким нарушениям. Как только я узнал об этом недоразумении, сразу же поспешил его исправить. Я лично приехал к месту наказания и сразу по приезде отпустил бы госпожу Аткинсон, если бы господин Алисдейр не добился ее освобождения прежде путем подкупа должностного лица.
Я открыла было рот, но Кентон сжал мою руку, причем настолько больно, что я чуть не вскрикнула. В ответ на мой возмущенный взгляд он едва заметно качнул головой: дескать, подожди, еще не время. В итоге я промолчала, хоть это и стоило мне большого труда.
– Прекрасно, – кивнул Рауль. Секретарь передал ему очередной листок. – Пункт третий. Несколько дней спустя вы попытались совершить насилие над Абигайль Аткинсон в ее доме.
– Это клевета, – невозмутимо заявил граф.
– А вот тут тебе отпереться не удастся, Рейвен, – выступил вперед Кентон. – Я свидетель того, что тогда произошло. Только мое присутствие заставило тебя слезть с кровати.
– Во-первых, ты не можешь свидетельствовать, поскольку являешься заинтересованным лицом, – развел руками граф. – Ваше величество, этот человек и Абигайль Аткинсон в сговоре против меня. Я настаиваю, чтобы его показания не учитывались при принятии решения. А во-вторых, – снова обратился он к Кентону, – даже если бы – я подчеркиваю: «если бы» – то, что ты говоришь, было правдой, при чем здесь насилие? Такое иногда случается между мужчиной и женщиной. И если это чем-то не нравится господину Алисдейру, я могу только ему посочувствовать.
Настала очередь Кентона заскрипеть зубами, но вступать в спор он не стал. Я же на сей раз не выдержала:
– А мои показания, стало быть, роли не играют?
– Ваши показания были выслушаны ранее и будут учтены при вынесении решения, – спокойно ответил Рауль.
– В таком случае, быть может, нам имеет смысл перейти к следующему пункту? – с плохо скрываемым торжеством предложил Рейвен.
– Обвинение утверждает, что вы незаконно арестовали подруг госпожи Аткинсон, – Рауль заглянул в документ, – Терезу Мэй и Роуз Паркер, с целью шантажа. Превышение полномочий такого рода – серьезное преступление, и наказывается оно весьма сурово. Что вы можете сказать на этот счет?
