Ольга Куно - Торнсайдские хроники
– А что мне было делать? Не пощады же у него просить?
– Это верно. Просить у палача пощады бессмысленно, – мрачно согласилась она, вспоминая, кажется, о чем-то своем.
Чак вильнул хвостом и положил морду ей на колени, словно почувствовал настроение хозяйки.
– Можно я его поглажу? – спросила я. Вдруг ужасно захотелось запустить руку в густую двуцветную шерсть.
– Конечно, – кивнула она.
– А он не откусит мне руку? – уточнила я на всякий случай.
– Если ты потянешься этой рукой к моему горлу, тогда запросто.
– Буду иметь в виду, что нападать на тебя надо только тогда, когда его нет рядом, – хмыкнула я.
– Тебе это не удастся, – отозвалась Говорящая. – Он рядом со мной практически всегда.
– А… король? – Я подняла на нее вопросительный взгляд.
Она кивнула в знак подтверждения.
– Все верно. Рядом с королем тоже всегда находится такой пес. Рональд.
Я осторожно погладила волкодава по спине. Никаких возражений он не выказал, и я принялась ласкать его двумя руками, больше не опасаясь внушительных зубов. Секунд через десять Чак перевернулся животом кверху.
– Он признал тебя за свою, – улыбнулась Айрин.
Чувствуя, что разговор перешел в менее формальное русло, я решилась затронуть беспокоившую меня тему.
– Айрин, могу я задать один вопрос?
– Конечно.
– Я понимаю, что моя судьба решится завтра на суде. Но что будет с Кентоном?
– А что ему сделается? – удивилась она.
Я заколебалась. Говорил ли Кентон о своих претензиях на графский титул? Если нет, то, возможно, мне тоже не следует об этом упоминать. По словам Кентона, если ему не поверят, то могут осудить за самозванство. Пожалуй, пока благоразумнее будет промолчать.
– Рейвен объявил его вне закона и отобрал все имущество.
Я решила ограничиться этой частью истории.
– Рейвену сейчас бы свое имущество сохранить, – отозвалась Айрин. По тому тону, которым она произнесла эти слова, я окончательно убедилась в том, что Говорящая на нашей стороне, а это уже было немало. – Без чужого он точно перебьется. На этот счет у короля даже сомнений не возникнет. Так что не волнуйся: стоять с протянутой рукой твоему Кентону не придется.
– Я об этом и не беспокоилась, – небрежно отмахнулась я, хоть и испытала в душе чувство глубокого облегчения. – Но просто он грозился, что может жениться на богатой женщине, дабы исправить свое положение…
– А ты поверила?
– Нет, – вынужденно признала я. – Но просто… Он же не привык жить… ну… так, как я. Каково бы ему было сейчас вдруг остаться без всего?
Забавно: еще недавно я презирала таких, как он, именно за это. А сейчас поняла, что презирать надо совсем за другое. И, кажется, костьми была готова лечь, лишь бы он продолжил иметь все то, к чему привык.
– С ним все будет в порядке, – заверила меня Говорящая. – А теперь давай вернемся к твоей истории. К завтрашнему дню надо хорошо подготовиться. Ты стала свидетельницей того, как Рейвен приказал расправиться с главой гильдии. Что было потом?
Я рассказала про позорный столб, про то, как граф вторгся в мой дом с цветами и попытался взять меня силой, про то, как Кентон пришел без цветов, но зато вынудил Рейвена уйти. И испытала чувство благодарности к Говорящей за то, что она мягко настояла на отсутствии при этом разговоре Кентона. Даже невзирая на то, что он сам был свидетелем пересказываемого мной эпизода, в его присутствии я бы испытывала во время повествования значительно большую неловкость. Следующей на очереди была история с приговором Кентону и его освобождением, для которого были использованы не слишком законные методы. Я задумалась, решая, о чем стоит, а о чем не следует рассказывать Айрин, и можно ли попросту пропустить эти события. Но без них картина никак не складывалась; к тому же я пришла к выводу, что Кентон никак не мог не поднять эту тему во время разговора с королем. И уже собиралась рассказать обо всем без утайки, как вдруг Говорящая поднесла палец к губам.
– Тсс!
Кивком головы она указала мне на Чака. Пес рычал, но очень тихо, будто специально сдерживаясь, и настороженно принюхивался к ничем не примечательному участку стены. Айрин быстро схватила меня за руку и потянула за собой в угол комнаты, где нас частично загораживала незадернутая гардина. По дороге она задула догоравшую на столе свечу.
Задетая плечом гардина еще колыхалась, а в гладкой, казалось бы, стене бесшумно открылась низкая дверь. Наверное, я бы не заметила в темноте ночной комнаты возникшего в проеме человека, если бы не ожидала увидеть его именно здесь и сейчас. Черная одежда, черный же плащ и опущенный на лицо капюшон хорошо справлялись со своей функцией. Черным не был разве что клинок обнаженного меча, который человек держал наготове.
Мужчина на мгновение задержался в проеме и прислушался. Нас он в темноте не заметил, а по окутавшей комнату тишине, видимо, заключил, что здесь все спят, что и было ожидаемо, учитывая поздний час. Затем он решительно шагнул к кровати, покрепче перехватывая рукоять меча. В этот момент Чак громко зарычал и прыгнул.
Первым делом хорошо обученный пес впился зубами в запястье чужака, вынуждая того выпустить оружие. Человек закричал, пытаясь вырвать прокушенную руку. После нескольких секунд борьбы Чак повалил его на пол, придавив грудь крупными лапами. Говорящая хотела позвать дежурившую за дверью стражу, но те уже ворвались в комнату, привлеченные шумом борьбы.
Тьму разогнали принесенным снаружи факелом, который быстро зафиксировали на стене при помощи специального крепления. Все это время Чак продолжал караулить неизвестного. Делал он это очень просто: весьма комфортно улегся поверх мужчины и порыкивал при каждом, даже самом слабом движении последнего. Чужак двигался все реже и реже, причем, кажется, не столько от страха, сколько от элементарной нехватки воздуха: дышать под весом такой туши было, вне всяких сомнений, затруднительно. Однако Говорящая не торопилась отзывать свою собаку.
– Что здесь происходит?
Кентон, ворвавшийся в комнату вместе со стражниками, схватил меня за плечо. Я указала сперва на лежащего на полу мужчину, а затем на проем в стене и зачем-то быстро добавила:
– Я здесь ни при чем.
– Вот в этом я сильно сомневаюсь, – возразила Айрин.
– Да, я тоже, – поддержал ее Кентон и одарил меня таким взглядом, будто я в его отсутствие провела в опочивальню любовника.
Как же спелись эти двое!
Говорящая что-то тихо прошептала псу, и тот медленно, как бы нехотя приподнялся и сполз с тела жертвы. Однако уходить не стал, уселся рядом, часто дыша в лицо мужчине и время от времени показывая зубы. Стражники шагнули к незнакомцу, Айрин отступила в сторону, пропуская их, но осталась стоять поблизости. Один из охранников вышел из комнаты и вскоре вернулся, неся в руке второй факел. С этим факелом он отправился исследовать потайной ход, которым воспользовался незнакомец. Похоже, опочивальня быстро превратилась в самое оживленное место в замке.
Незнакомец, хрипя, хватал воздух ртом. Затем, отдышавшись, приподнялся на локтях, затравленно озираясь по сторонам. Путей для отхода не было.
– Ты его знаешь? – спросила у меня Айрин.
– В первый раз вижу, – ответила я. – Да и откуда? Все мои знакомые – приличные люди.
Хотелось еще добавить, что ни один из них не сидел в тюрьме за более тяжкое преступление, чем ограбление со взломом, но я не стала. Мне и без того стоило немалых усилий игнорировать тот выразительный взгляд, которым одарил меня при моих последних словах Кентон.
– Кто ты такой? – спросил, склонившись над незнакомцем, один из стражей.
– Тобиас Холл. Я… здесь работаю, – все еще хрипя, ответил тот.
– А в эту комнату тебя тоже привела работа? – осведомился допрашивающий.
– Именно так, – попытался отговориться Тобиас.
– А что, ваша работа заключается в том, чтобы обслуживать по ночам одиноких женщин? – поинтересовалась я. Ну не могу я оставаться в стороне, когда дело пахнет интервью. – Так вы немного не в моем вкусе.
Говорящая рассмеялась.
– Абигайль! – шикнул на меня Кентон.
– А что такого? Если человек не в моем вкусе, лучше так сразу ему об этом и сказать.
– Вы не против, если мы продолжим допрос? – язвительно осведомился охранник.
– Простите, не хотела вам мешать, – покаялась я.
– Работа, говоришь? – агрессивно спросил страж, снова склоняясь над Тобиасом. – И в чем же она заключалась, работа эта?
Я обиженно насупилась. Ну и чем его вопрос отличается от моего?
– Так я просто ошибся комнатой. Я должен был в другой опочивальне… развести огонь в очаге.
– Голову нам морочишь? Хочешь продолжить разговор в пыточной?
– Постойте, капитан, – вмешалась Айрин. – Если вы не возражаете, есть намного более простой и быстрый способ.
– Все, что скажете, Говорящая, – почтительно ответил тот.
– Благодарю вас. Мой пес очень голоден. Давайте я попросту предоставлю ему свободу действий. Он ведь уже успел почуять запах крови. Жестоко было бы теперь оставлять зверюшку ни с чем.
