Ольга Куно - Торнсайдские хроники
– Обвинение утверждает, что вы незаконно арестовали подруг госпожи Аткинсон, – Рауль заглянул в документ, – Терезу Мэй и Роуз Паркер, с целью шантажа. Превышение полномочий такого рода – серьезное преступление, и наказывается оно весьма сурово. Что вы можете сказать на этот счет?
Подняв глаза от бумаги, Рауль с интересом взглянул на графа.
– Я не делал ничего подобного, – заявил тот.
– А вот тут, – впервые вмешалась в ход суда Говорящая, – есть одна маленькая неувязка. У госпожи Аткинсон имеется письмо, доказывающее ее правоту.
– У вас есть такое письмо? – спросил у меня Рауль.
– Да, ваше величество, – ответила я, сдерживая улыбку.
Разумеется, письмо лежало у меня в сумке, и Раулю это было известно. Король вытянул руку, и я вручила ему извлеченное на свет послание. Пробежав письмо глазами, король, прекрасно осведомленный о его содержании, обратился к Рейвену:
– Что вы можете сказать по этому поводу, граф?
– Могу я взглянуть, ваше величество?
– Будьте так любезны.
Рейвен принял листок и прочитал записку, хотя ее содержание было известно ему гораздо лучше, чем королю.
– Ваше величество, увы, это письмо написано не мною. Почерк не мой, – развел руками он. – Не исключаю, что его написал кто-то из обитателей этого замка. В таком случае виновный понесет самое суровое наказание.
– Надо понимать, в тюрьму этих двух женщин тоже посадил тот самый таинственный злоумышленник из замка? – язвительно осведомился Кентон.
– Эти женщины никогда не сидели в моей тюрьме.
– А если они будут утверждать обратное?
– Подруги госпожи Аткинсон? – многозначительно произнес Рейвен. – Вполне возможно, что именно так они и поступят.
– Что там у нас дальше? – обратился к секретарю Рауль.
– Попытка совершить насилие над госпожой Аткинсон здесь, в замке, – подсказал тот.
– Чепуха, – возразил Рейвен. – Госпожа Аткинсон пришла сюда по собственной воле.
– Принужденная упомянутым нами письмом? – уточнил Рауль.
– Я ничего не могу сказать по этому поводу, поскольку о письме не знал, – пожал плечами Рейвен. – Она пришла ко мне сама и по собственному почину стала предлагать мне себя.
– А ты, конечно, всеми силами сопротивлялся, – несмотря на ироничный тон Кентона, я чувствовала, как он злится. Кажется, он с трудом сдерживался от того, чтобы поступить с Рейвеном так же, как когда-то поступил в «Хмельном охотнике» с Норманом. – Даже принялся отбиваться от Абигайль при помощи ножа. А она и тут не отстала, перехватила рукоять и в ходе борьбы разукрасила тебе лицо.
– Интересная версия событий, – отметила Говорящая.
– Интересная, но неверная, – развел руками Рейвен. – Госпожа Аткинсон сама пришла в мой дом с ножом и, оставшись со мной наедине, попыталась меня убить. Разумеется, я сопротивлялся.
– И, движимый исключительно уважением к правосудию, велел посадить ее в мужскую камеру? – зло спросил Кентон.
– Что? – переспросил Рауль, и если бы я была на месте Рейвена, мне бы чрезвычайно не понравился его взгляд. До сих пор об этой детали не было известно ни королю, ни Говорящей.
– Этому есть достаточно свидетелей, – добавил Кентон, сверля графа глазами.
– Мне ничего об этом не известно, – отрезал тот. – Если это действительно так, значит, стражники что-то напутали.
– О подобных вещах тебе тоже не докладывают?
– А мне было не до этого, – жестко заявил Рейвен. – В те дни я был занят лечением раны. Которая и сейчас, должен заметить, еще не зажила.
– Перейдем к сожжению, – постановил Рауль, хотя взгляд его оставался тяжелым.
– В этом действительно есть моя вина, – сокрушенно признал граф. – Все ее поведение – то, как она напала на меня, то, как пыталась окрутить, ее взгляды, многочисленные странности в поведении… Все это заставило меня прийти к выводу, что эта женщина – именно ведьма и должна быть казнена как таковая. Я осознаю свою ошибку и весьма о ней сожалею. – Он приложил руку к сердцу и склонил голову. – У меня есть лишь одно оправдание: я искренне заблуждался. И ни в коем случае не собирался применять данное наказание к людям, использующим магию в мирных целях в рамках своей профессии. Полагаю, теперь я ответил на все обвинения и могу выдвинуть свое собственное?
Рауль ничего не сказал, но его выжидательный взгляд позволил Рейвену начать.
– Я обвиняю эту женщину в том, что она вступила в сговор с присутствующим здесь Кентоном Алисдейром. Последний стремится путем ложных притязаний завладеть графским престолом, который принадлежит мне по праву наследования. С этой целью он отправил свою любовницу, газетчицу Абигайль Аткинсон, шпионить за мной, забраться в мою постель, а впоследствии и убить. Шрам на моем лице получен в ходе ее неудавшейся попытки исполнить его волю.
– Ты окончательно зарвался, Рейвен, – процедил Кентон. – Думаешь, все сойдет тебе с рук?
– А что, Алисдейр, ты хочешь лично, прямо сейчас восстановить справедливость?
Рейвен сделал шаг вперед, откровенно нарываясь на драку.
– Хочешь, чтобы я ударил тебя в присутствии короля? – мгновенно раскусил этот маневр Кентон. – Не дождешься. Но можешь не сомневаться: даже если сумеешь избежать возмездия на суде, оно настигнет тебя в другом месте.
– Ваше величество, прошу вас обратить внимание на слова этого человека, – тут же воззвал к королю Рейвен. – Он в вашем присутствии угрожает мне физической расправой.
– Боже упаси, – улыбнулся Кентон, – я лишь имел в виду Страшный суд. Неужели мои слова можно было истолковать как-то иначе?
– А чего вы хотели, Рейвен?
Я устремила на Рауля изумленный взгляд. Совершенно неожиданно, во всяком случае для меня, король заговорил совершенно иным тоном. Словно на некоторое время снял с лица маску верховного судьи и обратился к графу неофициально, просто как человек.
– Чего вы ждали, когда столь настойчиво и изощренно добивались чужой женщины? Тем более после того, как она неоднократно и вполне однозначно сообщала вам о своей незаинтересованности? Разумеется, вы нарывались на неприятности, а в конечном счете их и получили. Или вы решили, будто обеспечивать других неприятностями – ваша собственная прерогатива? Так не бывает, Рейвен. Несложно было предсказать, что рано или поздно найдется человек, который создаст проблемы и вам. Но мы отвлеклись. – Маска судьи мгновенно возвратилась на свое место. – Вы сказали, граф, что обвинения против вас исчерпаны. Это не так. Остался еще один пункт. Алан Рейвен, граф Торнсайдский, вы обвиняетесь в попытке убийства газетчицы Абигайль Аткинсон, совершенной не далее как сегодня ночью в этом замке, в выделенной ей опочивальне.
Рейвен нахмурился; судя по всему, он рассчитывал на то, что такое обвинение не прозвучит. Должно быть, до последней минуты надеялся, что о его планах в любом случае никто не узнает.
– Ваше величество, это обвинение нелепо, – говорил он тем не менее вполне спокойно. – Все это время я находился в замке под стражей, не имея возможности выйти из комнаты. И теперь я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы столь прозорливо отдали такой приказ. Ибо именно благодаря этому приказу я могу снять с себя последнее обвинение.
На губах Рауля заиграла легкая улыбка.
– Никто и не обвиняет вас в том, что вы лично бросились на нее с ножом, – заметил он. – Речь идет о том, что с этой целью вы подослали к ней своего человека.
– Снова неувязка, – развел руками граф. – У меня не было такой возможности. Мне были запрещены любые свидания и разговоры.
– Понимаю, – кивнул Рауль. – Сейчас мы проверим, как все обстояло на самом деле.
Он сделал знак одному из дежуривших у двери телохранителей. Тот, почтительно поклонившись, вышел из зала и почти сразу же возвратился вместе с Тобиасом Холлом, руки которого были связаны за спиной.
Легкая светская улыбка слетела с лица Рейвена, будто ее и не было. Граф был достаточно умным человеком, чтобы понять собственный проигрыш. Сомнений в том, что Тобиас пойман с поличным, сознался во всем и указал на своего господина как на заказчика, быть не могло.
– Станем проводить подробный перекрестный допрос? – спросил тем не менее Рауль. – Или сэкономим всем время, которое весьма дорого, и сочтем, что все уже прояснилось.
– Сочтем, что все прояснилось, – сглотнув, сказал Рейвен после небольшой напряженной паузы.
– Стало быть, вы признаетесь в том, что приказали убить Абигайль Аткинсон, как утверждает этот несостоявшийся исполнитель?
Кивок со стороны Тобиаса, а затем и со стороны Рейвена.
– Хотел бы я знать, что заставило вас так поступить, – прищурившись, произнес Рауль. – Ведь вы прекрасно продумали линию защиты, ничего не упустили из виду. Впрочем, подозреваю, что причина отнюдь не в суде. Госпожа Аткинсон слишком много знает, ведь так? И вы решили, что благоразумнее будет заставить ее замолчать. Чтобы она, например, ничего не сообщила нам о проходящих под замком тоннелях. Но вы не могли просчитать наперед всех обстоятельств. В том числе и того, что проинформировать нас о подземном ходе она уже успела. Думаю, с его обследованием нельзя долее тянуть. Как я понимаю, туда можно проникнуть через одну из тюремных камер?
