Анна Гаврилова - Большая и грязная любовь
Хозяин кабинета словно нехотя выдвинул ящик стола и извлек книгу в потрепанном переплете. Запаха старья или плесени не было, но сомнений в том, что книжка довольно древняя, не возникло.
Вальтез перелистывал страницы очень аккуратно. Потом удовлетворенно крякнул и повернул талмуд к нам. Еще и пододвинул, чтобы лучше видели.
Первое, что бросилось в глаза, – гравюра. На ней изображалось нечто близкое к образу человека, но ноги у рисованного существа были сплетены, руки свисали едва ли не до пола, а шея вообще отсутствовала. Глаз, рта и носа тоже не имелось, кстати.
Рядом с картинкой заголовок – «Свет. Подвид вида элементали». Ниже плохо пропечатанный, сильно выцветший текст…
«Пятый подвид вида стихийных элементалей. На момент существования вида самый малочисленный. По убеждениям самих элементалей, совмещал в себе все четыре стихии и являлся перворожденным. По версиям исследователей – отдельный, самостоятельный элемент. В пользу того, что Свет являлся самостоятельным элементом, говорит тот факт…»
Дальше прочесть не удалось, потому что Вальтез с Глебом отвлекли.
– И что? – вопросил инкуб скептически.
– То, – отозвался старший. – Помнишь, чем питались элементали?
– Основные четыре подвида питались энергией той стихии, порождением которой являлись, – не моргнув, отрапортовал инкуб. – Энергией огня, воздуха, воды, земли.
– Верно. А чем питались эти? – Собачник стукнул пальцем по гравюре и замер, сияя такой улыбкой, что… в общем, невольно возникли сомнения в его психическом здоровье.
– Понятия не имею.
Пауза, повисшая в кабинете, мне не понравилась, поэтому снова уткнулась в книгу и зачитала:
– «В пользу того, что Свет являлся самостоятельным элементом, говорит тот факт, что он не обладал ни одним из свойств, присущих основным подвидам, а также принцип питания. Доподлинно известно, что данный подвид употреблял в пищу не только энергию четырех основных стихий, но и любую другую.
Способность принимать и перерабатывать любой вид энергии, вероятно, связана с тем, что в отличие от остальных подвидов данный подвид элементалей не имеет четкой привязки к стихии. Здесь важно пояснить, что Свет не связан с солнечным/лунным и прочими видами «света», это самостоятельная субстанция. Именно отсутствие связи заставляет исследователей согласиться с точкой зрения, что Свет относится к первородным элементам, лежащим вне сферы нашего влияния, либо уничтоженным».
Я деловито перелистнула страницу и зачитала еще один, последний, абзац:
– «Вероятно, эта особенность питания возникла в процессе эволюции. Будучи лишенными настоящего источника пищи (Первородный Свет?) элементали данного подвида были вынуждены приспосабливаться. В пользу этой версии говорит тот факт, что при достижении состояния истощения «организм» такого элементаля включает так называемое экстренное насыщение, скорость насыщения при этом, по свидетельствам очевидцев, практически мгновенная».
То, что произошло дальше, в мою картину мира не вписывалось ну вообще…
Глеб одарил ошарашенным взглядом и выдохнул:
– Что?..
А Вальтез хлопнул себя по лбу и выругался так громко и так грязно, что даже спавшая у батареи псина вскочила и зашлась лаем.
– Что? – Это уже я, когда в кабинете опять тихо стало.
Мужчины отвечать не спешили. Переглядывались. Глеб уже не выглядел пришибленным, и именно он заговорил первым. Правда, обращался не ко мне, к Вальтезу…
– Ты хочешь сказать, что Крис – человеческий вариант элементаля… света?
– Ну да, – пожал плечами Вальтез. – Ты же видел, как она твою энергию впитывает…
– Вальтез, но…
Меня одарили очень долгим, очень пристальным взглядом. В изумрудных глазах читался откровенный шок.
Собачник прокашлялся, тоже на меня посмотрел.
– Она, видишь ли… черт!
Не знаю как у них, а лично у меня уже мозги вскипать начали. Наверное, именно поэтому не постеснялась встрять:
– То есть бывают люди-вампиры, люди-оборотни, люди-суккубы и… я?
– Ага, – подтвердил собачник. – И ты. Человек Света.
Мат. Просто мат. Нет, понятно, что Вальтез говорит о другом, но я Крис, а не… человек Света. Я – Крис!
– А можно мне как для тупых объяснить? – Почти мольба, почти на коленях.
Собачник смерил еще одним странным взглядом, скривился, сказал:
– Можно.
Я облегченно вздохнула, но, как оказалось, рановато…
– Мы с Эйрином предположили, что если наша классификация может быть применима к человеческому обществу, то среди вас должны быть и те, кто имеет свойства, сходные со свойствами элементалей пятого подвида. Мы вычленили основные признаки, по которым такого человека можно найти. Вернее, один признак – Свет. Внутренняя чистота.
Мама… мне плохо.
– Эта чистота не имеет ничего общего со святостью или чем-то подобным. Внешне она проявляется… впрочем, ладно, мы все равно не по внешним признакам искали.
– Вы проверяли энергетическое тело? – Это уже не я, это Глеб.
– Да, – не стал отпираться старший. – Мы сопоставили данные по нашему народу и начали искать человека с белым энергетическим телом. Без оттенков.
– Зачем?
– Затем, что уже тогда стало ясно – у нашего сообщества есть только один истинно объединяющий фактор… вернее, один-единственный общий интерес – устранение верховного судьи европейского региона. Тебя.
Я откровенно выпала, и это несмотря на то что Вальтез не сказал ничего принципиально нового. Просто никак не ожидала подобной откровенности при самом Глебе.
А вот инкубу было глубоко по фиг.
– Вернемся к энергетическому телу, – невозмутимо откликнулся он.
Блин… то человек Света, то энергетическое тело… Я ж сейчас если не запаникую, то закомплексую точно!
– А что к нему возвращаться? – усмехнулся Вальтез неожиданно. Кивнул на меня: – Вот же оно сидит.
Точно закомплексую. Или разозлюсь?
– Полегче, – процедил генеральный директор ООО «С.К.Р.».
Старший виновато потупился, но это не дольше мига длилось.
– Так вот… мы сопоставили данные и начали искать… Поиски заняли три месяца. Первые две недели искали сами, потом привлекли… – интриган из лиги тринадцати кивнул на вновь уснувшего пса, – Лентяя. Ну и еще нескольким собачкам зрение перенастроили. Так мы и нашли твою… розочку.
Глеб зарычал, а Вальтез выставил руки в извиняющемся жесте. Да, я тоже думаю, что зря он меня розочкой назвал…
– А дальше вопрос техники, – продолжил Вальтез. – Создали отдельный раздел на общем форуме, без доступа для одного конкретного судьи, разумеется. Объяснили сообществу ситуацию. Весь европейский регион на эксперимент подписался. С ключевыми фигурами других регионов договаривалась лига, лично. Так мы сняли сопротивление. В том, что касается источника энергии…
– Про источник я знаю, – процедил Глеб. А я снова удостоилась почетного звания «болтушки» от старшего.
И все бы хорошо, но…
– Почему они согласились? – спросила я.
Вальтез улыбнулся уголками губ, а Глеб изобразил кривую усмешку. Удовлетворять мое любопытство выпало опять-таки собачнику.
– Видишь ли, Крис… Глеб верховный судья европейского региона. В случае чего, именно он решает, кого прощать, кого сажать, а кого казнить. А когда судья голоден – он зол, и…
– Мои решения объективны! – рыкнул тот самый судья.
– Знаю, – отмахнулся Вальтез. – Но остальные думают иначе. Слухи о том, что жестокость Глеба связана с его диетой, бродили по сообществу давно. А после того, как Глеб упек за решетку Мегеру, в сообществе началась настоящая паника. Она-то, я имею в виду панику, и заставила всех подписаться на смену реальности.
– Глеб Мегеру что?! – выдохнула я.
Странно посмотрели оба, а ответил Глеб:
– Мегера нарушила закон и понесла наказание.
Очень информативно, ага.
– Дело в том, что Мегера – суккуб, – подхватил собачник. – И троюродная сестра Глеба. Преступление, которое она совершила, по меркам нашего сообщества… ну незначительное. Позабавилась с парой несовершеннолетних мальчиков, одного, случайно, не намеренно, выпила досуха. Об этом стало известно, и Мегеру…
– То есть у вас еще и свой собственный Азкабан есть? – вконец офигела я.
Собачник кивнул, а я… в общем, теперь понятно, почему Дамир о Мегере вспоминал. И таки да! Когда судья сажает свою родственницу, остальным совсем страшно делается.
– Но ведь для того, чтобы свести нас с Глебом, реальность менять необязательно… было.
Вальтез улыбнулся и пожал плечами.
– Конечно необязательно. Но когда бы еще мне представился шанс провести этот эксперимент?
Вот ведь… урод.
Глеб мнение насчет собачника разделял – сидел мрачнее тучи, рука, лежащая на моей талии, будто окаменела.
– Не смотрите на меня так! – воскликнул старший. – Уж кому-кому, а вам жаловаться грех. Особенно тебе, Крис.
– Простите…
– Не прощу, – сказал Вальтез. И он, кстати, не шутил. – Я только сейчас понял, почему эксперимент провалился. Почему нам энергии не хватило. И почему ты при смене реальности помнила то, чего помнить не должна.
