Ольга Куно - Торнсайдские хроники
В тот час проходившие через главную площадь люди могли наблюдать возле позорного столба совсем уж странное зрелище.
– Теперь ты согласишься дать мне интервью? – спросила я, когда наши губы разъединились, но лица по-прежнему оставались очень близко одно к другому.
– Даже не надейся, – заявил он.
И снова принялся сдавать карты.
Первую партию я в очередной раз с треском проиграла. На второй к нам присоединился стражник, до тех пор неторопливо прохаживавшийся по площади. Заглянул в мои карты, потом в карты Кентона. Внимательно следил за ходом этой игры, потом следующей. Проиграла я в обеих.
– Неправильно, не шестерки надо было объявлять, а дамы! – горячо воскликнул он. – Вот давайте я с вами сыграю, – это он уже обратился к Кентону, – я точно выиграю!
– Э нет! – возмутилась я. – У нас уговор: пока я здесь, он играет только со мной!
– Ну всего один раз! – жалобно попросил стражник.
– Нет!
Я была неумолима.
– Хорошо, а если я ее отпущу, вы со мной сыграете? – спросил у Кентона стражник.
– Если отпустишь – сыграю, – милостиво согласился тот.
Должна сказать, что я впечатлилась. Шутки шутками, а чтобы Алисдейр сел играть в карты с простым солдатом?! Однако он даже виду не подал, что такой выбор партнера нарушает все существующие нормы, разве что так, слегка поморщился.
Обрадованный стражник перерезал веревку, связывавшую меня со столбом. Я принялась торопливо развязывать узел, чтобы освободить от обрывка руку, но веревка никак не поддавалась, лишь портила ногти. Кентон извлек из-за пояса все тот же кинжал, оттянул веревку и перерезал, аккуратно просунув лезвие между ней и моей кожей.
– Иди отсюда, и лучше побыстрее, – негромко посоветовал он.
– Хорошо, только один вопрос… На что вы будете играть?
– Ты еще здесь?
Я послушно ретировалась.
Глава 8
Здоровье
Два с половиной часа, проведенные у позорного столба, все-таки не прошли бесследно. Не знаю, что за мерзавец успел так неудачно дыхнуть в мою сторону и чем именно он болел, но уже назавтра у меня был жар, кружилась голова, а уровень жизненных сил опустился на низшую отметку. То есть практически ушел в минус.
Прошло два дня, а я так и валялась в постели, едва находя в себе силы, чтобы подняться и сделать себе чаю или что-нибудь перекусить.
Во входную дверь постучали.
– Войдите! – крикнула я, не вставая с кровати.
Вернее попыталась крикнуть. Если учесть мой осипший голос, то, что получилось, значительно больше походило на шепот. Поэтому когда дверь все-таки открылась, а посетитель вошел в прихожую, а затем и в комнату, это было никак не благодаря моему ответу.
Вошедший оказался мужем Рози, а по совместительству – молодым и перспективным лекарем.
– О, надо же, еще жива! – первым делом воскликнул он, в предвкушении потирая руки. Словно собирался в срочном порядке исправить такое положение вещей.
– Это только по инерции, – просипела я, с неподдельным трудом приподнимаясь на локтях.
– Лежи-лежи, трупы не встают из вежливости, – отмахнулся он. – А что, хорошо выглядишь. Еще немножко добавить белил, и можно приглашать сюда принцев, чтобы целовали тебя в холодные уста.
– Где ж ты был три года назад, когда у нас в стране еще имелся хотя бы один принц? – попеняла я.
– Прости, тогда я еще не был знаком с Рози и потому устроить твое счастье тоже не мог.
Тед – так звали лекаря – пододвинул к кровати стул и водрузил на него свой рабочий саквояж.
– Только умоляю тебя, не вытаскивай оттуда свои инструменты, – поморщилась я. – Мне кажется, они мало отличаются от орудий пыток.
– Все зависит от применения, – философски пожал плечами Тед. – Но ладно, в случае, если тебе понадобится делать кровопускание, я могу воспользоваться кухонным ножом. Ты какой предпочитаешь: хлебный или мясной?
– А без кровопускания никак нельзя? – слабым голосом спросила я.
– Поживем – увидим, – оптимистично заявил Тед. – Перейдем-ка к делу. Давай я тебя осмотрю.
– Мне раздеваться?
– Пока необязательно.
– Я тебе прямо удивляюсь. Молодая красивая женщина лежит в постели и сама предлагает раздеться, а ты отказываешься. Как тебя Рози терпит?
– Это издержки профессии, – рассмеялся он, начиная осмотр. – Рози сказала, что ты лежишь тут при смерти.
– Это не она сказала, это наш районный лекарь.
– Так прямо и сказал? – осведомился Тед, щупая мне шею, а затем заглядывая в левый глаз, предварительно оттянув нижнее веко.
– Ну, почти. Заявил, что есть вероятность летального исхода. Он был прав?
– Ну, что я могу тебе сказать… – задумчиво произнес Тед. – Пожалуй, да.
– Да? – глухо переспросила я. А я ведь возлагала на мужа подруги такие надежды…
– Угу, – уверенно кивнул он, щупая мне пульс. – Есть только одна неточность. Твой лекарь сказал, что летальный исход возможен. На самом же деле он неизбежен.
– Это почему? – нахмурилась я.
– Потому, что ты жива, – ответил Тед, продолжая свою работу. – А жизнь иначе, кроме как летальным исходом, не заканчивается.
Я ругнулась, используя те слова, которые при Рози произносить бы постеснялась.
– И сколько мне, по-твоему, осталось жить?
– Не знаю, – отозвался Тед. – Я же не кукушка. И не гадалка. Но я бы на твоем месте сосредоточился на гораздо более насущных вопросах.
– Это каких? Покупке гроба и выборе места для могилки? – подозрительно спросила я.
– Нет, покупке гардероба, выборе мужа, написании статей и откладывании денег, – посоветовал он. – Думаю, еще несколько десятков лет в твоем распоряжении есть.
– Ну и юмор у вас, лекарей, – облегченно вздохнула я.
– Это профессиональное. Признаться, я не могу понять только одного. То, как ты сипишь… При твоем вирусе с горлом все должно было бы быть в порядке.
– А, это не от вируса, – отмахнулась я. – Это от визита Рози.
– Хочешь сказать, она пыталась перегрызть тебе горло? – изогнул брови Тед.
– Не совсем. Просто я не впустила ее в дом, боялась заразить – это в ее положении, согласись, было бы не к месту. Поэтому она стояла на пороге, а я лежала здесь. Ну, и мы немного поговорили… часа два. Вот после этого я и осипла.
– Удивительно.
– Разве?
– Удивительно, что то же самое не случилось с Рози.
– Видимо, у нее крепкие связки, – предположила я. – Два года преподавательской деятельности в приходском училище основательно укрепляют организм.
– Ну хорошо. – Тед открыл-таки свой саквояж и извлек оттуда прозрачный сосуд с каким-то порошком. – Куда можно отсыпать? В эту чашку? Значит, так, принимай три раза в день, разводи водой в пропорции примерно один к трем. За два дня температура спадет окончательно.
– Спасибо, Тед. Ты – мой рыцарь на белом коне.
– Угу, – кивнул лекарь, закрывая саквояж и вставая с краешка кровати, на котором сидел до сих пор. – Поскачу теперь к следующей даме сердца. В такую погоду их развелось особенно много. Бедному рыцарю буквально не продохнуть.
– Рыцарей на белых конях мало, поэтому они нарасхват, – рассудительно заключила я. – Передавай привет Рози.
– Передам.
Когда за Тедом закрылась зверь, я расслабленно развалилась на подушках. Пожалуй, теперь, когда я немного успокоилась, можно было вздремнуть. Глаза захлопывались сами собой.
Но долго проспать мне не дали. На этот раз дверь открылась без предварительного стука. К моему огромному удивлению, в комнату вошел Рейвен.
В руке граф нес корзину с цветами, и я с трудом удержалась от того, чтобы ехидно поинтересоваться, четное ли их число на этот раз.
– Ваше сиятельство? Что вы здесь делаете? – настороженно спросила я, торопливо запахиваясь в накинутый поверх ночной рубашки халат и тщательно, до последнего шнурочка, завязывая его под одеялом.
– Услышал, что ты заболела, и решил тебя навестить. А что, разве это возбраняется? – беззаботно осведомился он.
– Не понимаю, откуда до вас могла докатиться столь малозначительная информация, – хмуро отозвалась я.
– Мне известно обо всем, что происходит в графстве, – заверил Рейвен.
– Жаль, что графству это не на пользу, – пробубнила я.
– А еще у меня хороший слух, – невозмутимо заметил он.
– И что? – с вызовом спросила я. – Что вы предпримете по этому поводу? Снова отправите меня к позорному столбу? Так я уже привыкла. Можно даже сказать, вошла во вкус.
– Я не имею к этому ни малейшего отношения, – поморщился он. – Это инициатива младших чинов.
– Неубедительно, – развела руками я. – Вам следовало сначала удивиться и спросить, о каком таком позорном столбе я говорю.
– Я прекрасно знаю, о чем ты говоришь, – возразил граф. – Когда мне доложили, я немедленно приказал отменить приговор.
– Но по крайне досадному стечению обстоятельств было уже поздно, – подсказала я.
– Почти. Приговор уже успел вступить в силу. Я лично отправился на площадь, чтобы приказать тебя отпустить.
