Александр Иванов - Пегас - не роскошь (литературные пародии)

Я начинаю. Не чих (чу?):
Чин чином.
То торс перса (аттила, лей!)
Грех греки?
Не гамаюна потомок юн:
Крем в реку,
Как козлоногу в узде узд?
- Злоб зуды.

Ироник муки, кумиров кум
- крик рака.
Не свист стыдобы, не трут утр,
Карк крика.
Не кукареку в реке (кровь!),
Корм греке...
Неси к носу, а вы - косой,
Вам - кваса.

Добряк в дебри - бродягам бедр
- суть всуе,
И драдобрею гибрид бедр
- бром с бренди.
У вас зразы (и я созрел!)
Псом в сопот.
А языкается заплетык
- нак тадо.

Ты хочешь поэтессой стать? Так стань!
Куда как легче! Проще нет занятья,
Ты изучи, что создали собратья,
Усердно наклонив над книгой стан.

У одного возьми размер и ритм,
А у другой - стиха закаменелость,
У третьего возьми метафор смелость,
А у четвертой - необычность рифм.

Возьми лучину, канделябр, свечу,
Добавь сердечных мук, усталость, горечь,
Истории (одобрит Пал Григорьич!),
Пегаса, кваса, спаса и парчу.

Смешай все это, не сочти за труд,
Пиши смелей, учтя мои советы,
Не так уж он и сложен, путь в поэты...
Сдавай в печать. Не бойся! Издадут!

Шли валуны
Под изволок...
Как петушиный хохолок,
Пырей от солнца красноватый
Качался в балке...
Пахло мятой...
Холмов
Косматая гряда
Тянулась к западу, туда,
Где пруд,
Задумчивый, печальный,
Лежал...

- Отсель, - сказал геодезист,
- грозить мы будем бездорожью!

На берегу пустынных волн
Стоял я,
Тоже чем-то полн...
И вдаль глядел.
Стояло лето.
Происходило что-то где-то.
Я в суть вникать не успевал,
Поскольку мыслил. Не зевал,
Как петр первый. Отовсюду
Шли валуны.
Качалась ель.
И мне подумалось: я буду
Грозить издателям отсель!
Закончил мыслить.
Прочь усталость!
Сел на валун.
Мне так писалось,
Как никогда! Смешать скорей
Курей, пырей и сельдерей.
Все, что мелькает, проплывает,
Сидит, лежит и навевает
Реминисценции. Увы,
Не избежать, как видно, снова
Ни в критике разгона злого,
Ни унизительной молвы.
Меня ли
Тем они обидят?!
Да я чихал! Пускай увидят,
Как, глядя в синюю волну,
Я сочинял
Пять тысяч строк!

Таких пять тысяч
За одну
Я променял бы.
Если б мог...

Не надо, хлопцы, ждать Шекспиров,
Шекспиры больше не придут.
Берите циркули, секиры,
Чините перья - и за труд....

Про Дездемону и Отелло
С фуфайкой ватной на плече.

Не надо, хлопцы, нам Шекспиров,
Они мой вызывают гнев.
Не надо гениев, кумиров,
Ни просто "гениев", ни "евг".

Неужто не найдем поэта,
Не воспитаем молодца,
Чтоб сочинил он про Гамлета
И тень евонного отца!

Да мы, уж коль такое дело,
Не хуже тех, что в старину...
И мы напишем, как Отелло
Зазря прихлопнуло жену.

Все эти творческие муки
В двадцатом веке не с руки.
Все пишут нынче! Ноги в руки,
Точи секиру и секи!

Вот так навалимся всем миром,
Нам одиночки не нужны!
И станем все одним Шекспиром,
Не зря у нас усе равны!

Непрерывно,
С детства,
Изначально
Душу непутевую мою
Я с утра кладу на наковальню,
Молотом ожесточенно бью.

Многие
(писать о том противно;
Знаю я немало слабых душ!)
День свой начинают примитивно
- чистят зубы,
Принимают душ.

Я же, встав с постели,
Изначально
Сам с собою начинаю бой.
Голову кладу на наковальню,
Молот поднимаю над собой.

Опускаю...
Так проходят годы.
Результаты, в общем, неплохи:
Промахнусь - берусь за переводы,
Попаду
- сажусь писать стихи...

Я Микеланджело, быть может,
Родившийся опять на свет.
Я, может быть, Джордано Бруно
Или Радищев новых лет.

Все может быть.
Да, быть все может.
Поставят столб. Вокруг столба,
Который хворостом обложат,
Сбежится зрителей толпа.

Произнесет сурово слово
Литературоведов суд.
Поэта Дмитрия Смирнова
Из каземата принесут.

И к делу подошьют бумажки
И, давши рвению простор,
Литфонд торжественно бедняжке
Вручит путевку на костер.

Сгорит Смирнов...
Великий боже,
Ты воплям грешника не внял...
За что его? А все за то же:
За то, что ересь сочинял.

И снова на дорогу
Один я выхожу.

Какая это мука,
Когда рука молчит,
Когда звезда ни звука
Звезде не говорит.

Я вышел на дорогу
Один без дураков.
Пустыня внемлет богу,
Но я-то не таков!

Лежит на сердце камень,
А звезды ни гугу...
Но уж зато руками
Я говорить могу!

У классиков житуха
Была... А что у нас?
Заместо глаза ухо,
Заместо уха глаз...

Мне, правда, намекали,
Мол, не пиши ногой,
Не говори руками,
А думай - головой!

Парк пел и плакал на ветру
До полшестого,
Хватились в доме поутру:
Нет Льва Толстого.

Куда ж девался Лев Толстой?
Ведь не иголка...

Ведь как-никак - "Война и мир"
И "Воскресенье"...

Парк пел и плакал на ветру,
Выл бестолково.
Хватились в доме поутру:
Нет Фонякова!

В саду следы от башмаков...
Стол, кресло, полка.
Куда ж девался Фоняков?
Ведь не иголка.

Вон приготовлена еда
И стынет кофе.
Неужто сгинул навсегда,
Как на Голгофе?!

Все в панике, кричат: "Эге!"
Ворон пугают.
Ведь как-никак спецкор "ЛГ",
Стихи слагает!

Неужто вышел просто так
И не вернется?
Ведь он писатель как-никак
Он издается!

Ушел, быть может, как Толстой,
Судьбу почуяв?
Ведь как-никак не островой,
Не Феликс Чуев!

И только дворник дед Егор
Стоит смеется:
- да просто вышел он во двор,
Сейчас вернется...

Говорят, что плохая примета
Самого себя видеть во сне.
Прошлой ночью за час до рассвета
По дороге я встретился мне.

Безусловно не веря приметам,
Чертовщиной мозги не губя,
Тем не менее перед рассветом
По дороге я встретил себя.

Удивился, конечно, но все же
Удивления не показал.
Я представился: "Шефнер". Я тоже
Поклонился и "Шефнер" сказал.

Мы друг другу понравились сразу.
Элегантны и тот и другой.
Я промолвил какую-то фразу,
Я ответил и шаркнул ногой.

Много в жизни мы оба видали,
Но свидание пользу сулит.
Я себе рассказал о Дедале,
Я поведал себе о Лилит.

Я и я очарованы были,
Расставались уже как друзья.
Долго шляпы по воздуху плыли,
Долго я улыбался и я.

К чудесам мы приучены веком,
Но такое - не просто суметь!
С умным, знаете ли, человеком
Удовольствие дело иметь!

Не ведая мотива,
Не зная слов, пою.
А песнь легка на диво
И вся - про жизнь
Мою.