Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени
И действительно, граждане с радостью заключали договора и платили по ним. А что? Асфальт, освещение, суровые лики охранников… Наверное, всё оправданно… Тяжело приходилось Сергею только с бандитствующими элементами, часто приезжавшими на стоянку лишь глубокой ночью. Бандосы хвастались специально дожидавшемуся их Сергею своими космическими проигрышами в казино и при этом отказывались платить за стоянку:
— Старик, ты же знаешь, я на своей земле никому не плачу…
— На своей земле? Может ты ещё и кадастровый план мне покажешь?
— Чё-чё? Ты кого пидорасом обозвал?
— Я сказал: кадастр!
— А эт чё такое-то? Да ладно… Можешь ничего мне не втирать… Мне всё равно этого ничего не надо… Ни кадастров, ни пидорастов. Гы-гы-гы.
— Что: «Гы-гы?» Ты бабки платить собираешься?
— Ну ладно…, что за непонятки? Ты же знаешь, о чём базар…
— Ни хрена я ничего не знаю, никакого «базару», кроме того, что раз заехал, значит бабки плати… Здесь тебе, браток, не богодельня, а нормальное капиталистическое предприятие.
— Да я счас всю твою стоянку, в натуре, разнесу. Ты мне щас сам бабки платить будешь, всю кассу сдашь мне щас!
Произнося подобные словесные угрозы бандосы, как правило, тут же выхватывали из разных мест своего простого гардероба смертоубийственное оружие различного типа и производства, но Сергею всегда удавалось быть чуточку быстрее подгулявших братков. Одним хорошо натренированным приёмом он производил молниеносный захват бандитствующих граждан за запястье с уводом ствола в сторону, а затем резко выкручивал этим воинственным проходимцам накачанные в специальных залах руки, которые, как-то по особенному, противно хрустели, и орущие от негодования братки тут же роняли свое грозное оружие наземь. Сергей деловито одевал на толстые запястья бесчинствующих граждан наручники, приковывая их к железному столбу, служащему одной из опор для сторожевой будки. На этом ржавом столбе из-за суетливых движений этих до предела беспокойных граждан со временем даже образовался серебристый металлический след. Закончив возиться с наручниками, Сергей поднимал с помощью носового платка случайно упавшее бандитское оружие и иногда с видимым любопытством рассматривал его. Ведь порой, вместо набивших оскомину «макаровых» и «ТТ», попадались экземпляры дореволюционных револьверов из вороненой стали, маузеров и даже оружие явно иностранного производства временами попадалось. «Как же пацаны всё это с собой постоянно возят? Кругом же милиции полно, а машины даже чаще останавливают, чем пешеходов… Неужели постоянно откупаются?» — постоянно недоумевал в таких случаях Сергей и вызывал на подмогу «крышу» бизнесмена Лукьянцева. «Акула» оставил ему мятый листок бумаги, на котором так и было написано «крыша» и далее следовал номер телефона, по которому предписывалось звонить в особых случаях. Что такое «крыша» майор представлял себе очень слабо. Нет-нет, в буквальном смысле содержание этого слова у него не вызывало сомнений с самого детства, но тут же был какой-то другой смысл, вот он-то и вызывал непонимание. Всё дело в том, что обычная крыша защищает от какой-либо опасности, угрожающей сверху, а «крыша» в ином смысле никаких угроз сверху предотвратить не могла. У нас ведь кто сверху? Государство. А ещё выше Всевышний. Вопрос защиты от всегда справедливой кары Всевышнего можно оставить без комментариев: ежели Он чего на счёт вас решил, то ничего вам уже не поможет, «ибо нищ есьм и окаянен». Остаётся только государство. Но государство в то время настолько деградировало, что никого не могло защитить по определению. Даже самоё себя. Ну и причём здесь тогда «крыша»? Откуда взялся этот слэнг, употребляемый в тех случаях, когда требовалось приструнить одних бандосов с помощью других? Непонятно. Логичней было бы назвать это явление как-то по другому, например: «скорая психологическая помощь угнетённому предпринимателю». Или же: «общество защиты попранных прав коммерсанта». Так, конечно, длиннее получается, но зато появляется смысл.
Но, как бы там ни было, «крыша» всегда приезжала оперативно (по крайней мере, гораздо быстрее, чем в таких случаях приезжала милиция) и проникновенно разбиралась «по понятиям» с закованными в кандалы буянами. Что такое «по понятиям», Сергей тогда тоже точно не знал и предполагал, что «крыша» привозит с собой некий пакет документов с синими печатями, где всем этим «понятиям» будет дано строгое, взятое из официально изданных словарей и федеральных законов определение. А может эта «крыша» привозит с собой ещё и только что начавший верстаться в государстве кадастровый план. Привозит «крыша» и показывает это всё подвыпившему и совсем недавно ещё вооружённому гражданину. Гражданин, наверное, все привезённые материалы внимательно изучает и только после этого начинает понимать, насколько он был не прав накануне. А затем гражданин, наверное, поймёт всё окончательно, раскаится и попросит пардону. По всей видимости, это, наверное, и называется «по понятиям». А на самом деле, кто ж их там разберёт… Новое и непонятное время рождает новые и такие же непонятные термины.
Так или иначе, все эти разборки обычно заканчивались либо выплатой дебоширом требуемой за оказанные услуги суммы денежных знаков (деятельное раскаяние), либо проходимец с позором изгонялся со стоянки и никогда уже обратно не возвращался. Поначалу таких случаев было довольно много, но потом как-то всё само собой поутихло. По-видимому, слава о грубом директоре и оперативности «крыши» окрестных автостоянок распространилась среди местных братков, и они понемногу поутихли. Некоторое беспокойство доставляли порой залётные ухари, но такое случалось не часто, а когда всё-таки случалось, то шло по отлаженной схеме. Местные бандосы прониклись таким уважением к Сергею, что постоянно звали его к себе на работу, как они говорили, «в контору». А единожды даже предложили руководящую должность. Как-то раз уже поздно вечером заехал на стоянку один из бригадиров «тамбовских». Заехал себе и заехал. Встал на свое оплаченное место, но из своего новенького «Вольво -740» (автомобильная мечта Сергея в те годы) не вылезает. Так и стоит «вольвешник» с заведённым движком и включенными фарами. Прошёл час, и Сергей, закончив свои дела, решил всё же поинтересоваться причинами столь странного поведения усталого бригадира. Подойдя к автомобилю, он обнаружил в нём спящего за рулём мертвецки пьяного Коляна. Насилу пробудив утомлённого «труженика полей — бригадира», больно растерев ему уши, Сергей удивлённо спросил у него:
— Дядь Коль, как же ты доехал-то?
— А что было делать? Как же я бы, по-твоему, дошёл? — пробормотал Колян.
— Тоже верно. А что у тебя праздник, или же горе какое?
— Скорее, праздник… На повышение пошёл… — зевая и тряся головой, но уже довольно бодро похвалился бригадир.
— Поздравляю.
— Спасибо. В связи с этим назначением у меня возникло к тебе предложение: иди на моё место.
— А кто будет Родину защищать?
— Вот кто её сейчас расхищает, тот пусть и защищает. Им теперь есть что защищать. А тебе? Что тебе там платят в твоей армии? Думаешь, никому не понятно, почему у нас майоры по стоянкам шарятся? А у нас тебе сразу десять тонн зелени положат и «вольвешник» подгонят впридачу… Да и делать-то тебе ничего не надо будет. С людьми ты разговаривать умеешь, а если вдруг какие-то «непонятки», то «быки» всё уладят — это их работа. А ты только разъезжай себе по району и беседуй с серьёзными людьми. Бизнесменами, то есть. Таксу все знают… Сроки её внесения тоже… А ты поездил, поговорил, собрал, привёз и сдал в общак… Ну себе, любимому, отщипнул, конечно же,… Столько отщипнул, сколько положено… С крысами у нас разговор короток. Отщипнул и катись себе хоть в баню с девочками, хоть в казино… В общем, куда хочешь, туда и катись… Тут всё от вкуса зависит. Ну, как ты?
— Я подумаю, — уклончиво ответил Сергей, смущённый больше всего возможностью получить в пользование вожделенный «вольвешник».
— Долго думать-то будешь? Смотри, конкурс — пять человек на место, а ты пойдёшь по моей рекомендации, и поэтому, без всякого конкурса.
— Дай хотя бы неделю…
— Нет, три дня. Больше не могу: братва не поймёт…
— Договорились.
Конечно, Сергей, в силу своего воспитания и имевшихся у него убеждений, отказался от «братковского» предложения буквально на следующее утро, сославшись на полученную в детстве травму коленки, но Колян юмора не оценил и не отставал от него потом ещё целую неделю. Надо было бы, конечно, сразу отказаться, но вот этот «Вольво -740» заставил промучиться майора-директора всю ночь. Вот такой был у старшего офицера российской армии Просвирова бизнес. Таково было его приобщение к «капитализму с человеческим лицом».
От творившегося вокруг безобразия случались иногда у военных нервные срывы. Так однажды не выдержал перегрузок майор Репа. Не выдержал и запил. Вернее, это потом выяснилось, что он запил, а поначалу он просто пропал. Не пришёл утром в академию для того, чтобы хотя бы построиться, сосчитаться и убыть куда-нибудь под надуманным предлогом. Военные бросились его всюду искать, но тщетно. Не было Репы ни в городской библиотеке и ни в одном из многочисленных академических общежитий. Жена майора явно что-то замалчивала и огорчённо-недоумённо разводила руками. Обследованию подвергся и ряд окрестных питейных заведений, начиная с «Жени Курочкиной» и заканчивая знаменитой «Гангреной». Майор словно сквозь землю провалился! Отсутствие Репы длилось долгих три дня и закончилось совершенно неожиданно для военных, которые уже устали от поисков и пили пиво в «стекляшке», располагавшейся рядом с трамвайной остановкой. Они уже утолили нажитую за день беспокойных поисков жажду и собрались было расходиться по домам, как вдруг заметили выползающую из подъехавшего трамвая красную физиономию морды лица пропавшего майора. Подрагивающее при выползании туловище физиономии было облачено в гражданскую форму одежды, и нисколько не позорило имеющихся в стране военных. Красная физиономия Репы приобрела за время отсутствия какой-то нездоровый лиловый оттенок и непрерывно икала. Глаза физиономии слабо угадывались на лилово-красном фоне морды его лица. Не обращая внимания на непрезентабельный внешний вид российского офицера, обрадованные неожиданной находкой сотоварищи сталкивающейся гурьбой бросились к покачивающейся на ветру фигуре: «Ты что…, ёб? Ты где…, мать…? Три дня уже тебя разыскиваем! Шеф места себе не находит! Звони ему скорее!» Репе тут же сунули в дрожащую руку соответствующую тарифам монету, подтащили его к уличному таксофону и помогли с набором номера. Репа долго стоял, покачиваясь, вращая едва заметными радужными оболочками своих невменяемых глаз и слушая громкие длинные гудки. Гудки были настолько громкими, что их слышали и находившиеся на почтительном расстоянии поисковые военные. Наконец в трубке что-то крякнуло и до стоявших в отдалении военных донеслась какая-то явно человеческая, но невнятно различимая речь. Репа вздрогнул, его шарообразная фигура, как только могла, попыталась приобрести состояние положения «Смирно!» Речевой аппарат майора скрипнул и произнёс, постепенно всё успешней преодолевая заплетание языка, следующий спитч: «То(в)арищ пол (ков) ник, (з)дравия жела… ю… Вам… вот! Это ма(й)ор Репа Вас беско… бепо…, тьфу, тревожит, изв(ините)ите. По Вашему прика(з)анию прибыл! Как это ку(д)а прибыл? На службу… ети её. Стою здесь один на трамвайной остановке. Нет-нет, я здесь не служу. Стою просто…, один. Не могу уже никуда и(д)ти. Устал. Силы у меня ко(н)чились». Стоявшие в отдалении военные в ответ на длительное повествование Репы вновь услышали из телефонной трубки какую-то невнятную, но на этот раз очень эмоциональную гамму звуков. Слегка покачивающемуся на ветру Репе эта гамма видимо, представлялась более понятной. Он слушал её с широко открытыми, но не потерявшими лиловый оттенок глазами. Долго слушал Репа мудрые слова командира, стиснув коронки ещё не рассыпавшихся в кариесе зубов, а затем произнёс сокровенную, едва не заставившую подслушивающих военных упасть на асфальт, вырвавшуюся прямо из сердца фразу: «То(в)арищ пол(ков)ник! Прошу Вас, хорошенько подума-й-йте. Ну неужели Вам будет при-й-ятно, ежели я к Вам сейчас…, в се-й-ю-у минуту прыду?» В телефонной трубке образовалась пауза длительного размышления, по завершению которой на больную голову Репы внезапно обрушились водопадом противно пищавшие в звучной частости своей беспардонные телефонные гудки. Болезненный Репа из последних сил поморщился окостеневшей мордой своего лица и, повесив трубку, начал было медленно опускаться на асфальт, но был вовремя подхвачен надёжными руками товарищей, частично реанимирован с помощью известного всем пенного напитка, доставлен в общежитие и сдан под роспись почему-то не обрадованной жене, с ожесточением поставившеё каракулю в милицейском журнале неожиданных для всей страны находок.
