Владимир Огнев - Кузьменко меняет профессию
На ходу собрав бамбуковое удилище и размотав леску, Михайлов пристроился к цепочке.
У ног плеснула легкая волна. От одного взгляда на чистую прозрачную воду у инженера возникло желание схватить большое ведро и пить, пить благодатную влагу…
На трибуне, расположенной у основания косы, появился главный судья соревнований. Взмах голубого флага — и десятки поплавков легко опустились на водную гладь.
Через тридцать минут мелодичный свисток судьи возвестил об окончании спортивной ловли. Линейные судьи двинулись на электрокарах вдоль косы, осматривая, измеряя и взвешивая улов каждого. Коса покрылась серебряными блестками: сверкали в воздухе пятнистые форели, остромордые стерляди, полосатые окуни…
Шумно поздравив победителя, участники традиционных соревнований, посвященных празднованию Дня рыбака, разошлись.
…Сев в машину, инженер Михайлов плотно завинтил дверь и набрал на маршрутном диске цифру 1979. Раздалось еле слышное жужжанье, на пульте времени замелькали цифры: «2030-й, 2025-й.. 2010-й, 1999-й, 1998-й…»
На цифре «1979» раздался щелчок. Дверь неслышно открылась, крепко прижимая к груди ведерко с уловом, инженер Михайлов осторожно выбрался из машины. Под ногами зачавкала лишенная травы, но обильно политая мазутом скользящая глина.
Перешагивая через чахлые низенькие кустики с покрытыми ржавой копотью свернувшимися листьями, инженер торопливо направился к берегу. Навстречу тянул густо пахнущий жженой резиной ветерок.
Вот и широкая песчаная коса, украшенная разводами нефти, обгорелым плавником и рыбьими скелетами.
На косе, вокруг слабо тлеющего костра, десяток понурых фигур. За ними — серая маслянистая гладь реки.
…Под ногой Михайлова громко хрустнул сухой сучок. С восторженным «ура!» от костра навстречу инженеру бросились друзья, бережно приняли от него улов.
Вскоре в котелке забулькала привезенная с завода дистиллированная вода. А еще через полчаса единогласно утвержденный общественностью шеф-поваром бухгалтер Любочкин разливал по мискам отличную, обильно сдобренную специями уху.
Перед едой дружно качали инженера Михайлова: только благодаря его изобретению заводская секция рыболовов-любителей отпраздновала День рыбака на славу.
Служить бы рад…
(Из записок интеллигентного бульдога)
Совершенно случайно автору этих строк попало несколько листов грубой бумаги, испещренных непонятными значками и отпечатками крупных собачьих лап.
С помощью группы ученых: кинологов, филологов и дешифрологов, — удалось прочитать эти необыкновенные заметки…
Закон строг: Его кусать нельзя. Я вырвал ремень из Его рук и ушел в свой угол. Очевидно, у меня расшатались нервы: в боку покалывало, как будто в шкуру вцепилась блоха. Лежа на старой вытертой подстилке, я тихо рычал, грыз ремень и думал…
Меня зовут Шарк. Мне три года, я чистокровный бульдог и уже получил две медали на областных выставках. Мой портрет был напечатан в газете, а все собаки двора уступают мне дорогу.
Он — мой Хозяин. Кое в чем он похож на меня: у него такие же отвислые щеки и благородная осанка. Соседи тоже уступают ему дорогу. Но у него нет медалей и портрета его газета не печатала. Правда, о нем был напечатан фельетон…
Оказывается, он со странностями, мой Хозяин. Мне трудно это объяснить. Может быть, у него выработались ложные инстинкты, может быть… Впрочем, судите сами.
Вчера Хозяин повез меня с собой на службу. Это редкое развлечение, так бывает только тогда, когда мы после службы едем в гости. Там нас встречает пышная белая дама. Хозяин лижет ее в губы, а она ставит мне полную миску вкусных костей. Но речь не об этом.
Я лежал в кабинете Хозяина на ковре и скучал, когда вошел старик. Худой и лысый, как кость, побывавшая в моих челюстях. Я равнодушно закрыл глаза: старик был явно не опасен. Но как набросился на него Хозяин! Он кричал, и рычал, и бил кулаками так, что со стола разлетались бумажки… Я вскочил на ноги и зарычал. Так, на всякий случай. Я был удивлен и растерян. Впервые в жизни я не знал, кого кусать…
Старик, согнувшись, подобрал бумажки с пола и, пятясь, исчез за дверью. Хозяин опустился в кресло и стал читать журнал.
…А мне вдруг вспомнилась история. Годовалый красавец Джек из соседнего подъезда, отпрыск известного медалиста, вдруг набросился во дворе на трусившего по своим делам старого Полкана. И рычал, и лаял, и кусал Полкана в плечо. Стыдно было смотреть, как здоровая сильная собака грозит облезлому беззубому псу. Но всем известно, что Джек еще глуп. Не только не учен, а просто глуп. А Хозяин? Его не назовешь глупым…
Я разорвал Джеку ухо и прогнал со двора. Но что я мог сделать Хозяину?
Сегодня Хозяин ударил Ее — мою Хозяйку. Она заплакала и села на стул. Хозяин пнул стул!!
Я прыгнул и разорвал ему костюм… Потом я вырвал из его рук ремень и ушел в свой угол.
Я думал: что с ним, с моим Хозяином? Срабатывают ложные инстинкты?
Вы скажете: «Не твое собачье дело — судить о поступках Хозяина. Твое дело — служить ему».
Я служил. Мне не зря выдали две медали. Я знаю, что обязан служить Человеку. Но кто он? Я обязательно должен узнать, действительно ли он — Человек?
Черным по белому
Свершилось! ОН рядом со мной.
Я лежу и пытаюсь читать газету. Увы! Мысли все время возвращаются к НЕМУ. Три года я добивался этого счастья. Три года! Можете ли вы понять мои чувства?
Я читаю объявление в газете:
«Сегодня ресторан «Вечерний» проводит технологическую конференцию овощных блюд».
Рука тянется к справочнику. Я набираю номер ресторана «Вечерний». ОН отвечает приятными длинными гудками. Щелчок. Меня слушают.
…— Нет, я не овощное блюдо, я скромный простой человек. Я не прошусь на конференцию, но я хочу знать… Причем здесь нахальство?..
Пять минут я лежу удовлетворенным.
…Рука сжимает справочник. Аэропорт… Номер…
— Я хочу узнать: какой самолет прибыл последним? А сколько там было пассажиров? Вручили ли им багаж? Сколько блондинок прилетело с ним в наш город?
Меня куда-то посылают… Далеко…
Еще пять минут я лежу умиротворенным.
…Роддом… Номер…
— Скажите, кто родился в последние десять минут? Мальчик? Сколько он весит? Кто его родители? На кого из них он похож. А…
Меня опять куда-то посылают. Далеко…
Пять минут я лежу успокоенным.
…Смирнов Г. К. Номер…
— Скажите, это вы Смирнов? Вы не родственник Смирнову-Сокольскому? А Смирнову Егору Иванычу? Тоже нет… А тому Смирнову, который в пятьдесят девятом работал в общепите? Почему вы ругаетесь? Я хочу знать…
ОН отвечает короткими гудками.
Ничего. В справочнике пятьсот девяносто три страницы. Минимум четыре месяца полнокровной, интересной, содержательной жизни.
ОН стоит на тумбочке возле кровати. ОН ярко-красного цвета, с четкими черными цифрами в белом круге-колесе.
Я три года добивался установки. Что за жизнь была у меня без НЕГО?
Операция „Ядро“
(Из дневника, найденного в гардеробе ресторана)
…«16 июля.
Это свалилось на меня, как обвал в горах.
Еще вчера мы с Бобом и подружками буйно праздновали очередной юбилей. По календарю — 156 лет со дня начала знаменитой экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева. Колоссальный тост под коктейль «Северное сияние». Впрочем, Боб пытался утверждать, что мореплаватели плыли на юг и пить нужно «Южную ночь»… Я не спорил. Я безмятежно радовался жизни. Смаковал свежие анекдоты, вывезенные Лорочкой из Сочи; наслаждался, твистуя с красоткой Кэт…
Да что вспоминать! Все рухнуло. Вдруг обнаружилось, что пришла пора вступительных экзаменов. Мне снова нужно поступать в институт.
Не то, чтобы это было для меня ново и необычно. Я, слава богу, уже четыре раза поступал в институты. Но все как-то неудачно складывалось: то комиссия попадалась придирчивая, то баллов не хватало…
Один раз, правда, приняли меня кандидатом, иначе сказать — вольнослушателем. Кто-то там что-то в мою пользу перепутал. Целых два месяца вольно слушал, а потом выперли: хватит, говорят, вольничать.
Ох, тяжкий это труд — поступление в институт.
Голова после юбилея гудит, как высоковольтная линия в бурю. Но… надо идти на семейный совет.
17 июля.
Нет, недооценивал я свою мамулю. Здорово это она завернула: «операция «Ядро». Видно, поднаторела в таких делах во время моих прежних попыток стать студентом.
Но… запишу по порядку.
Итак, семейный совет. Председатель не избирается — у нас в семье самодержавие мамули. Впрочем, справедливости ради надо сказать: тирания обрушивается на нас редко, обычно каждый делает, что хочет.
