Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы
— И я тебя люблю, — промямлил я. С зажатым ртом говорить неудобно, получилась какая-то невнятица.
— Тсс… Я не договорила. Сегодня я ездила к Свете на работу и взяла ее за жабры. Она рассказала, как все было. И даже взяла вину на себя, якобы это она просила тебя сохранить тайну. Подробности вашей вчерашней поездки… Я была просто в шоке. Скажу честно, первую минуту безумно хотелось повыдирать у нее все волосы на голове. Но потом я поняла кое-что важное. Действительно важное. Вчера ночью, несмотря на то, что я была зла и готова к ссоре, на мой вопрос, где ты был, ты ответил правду.
— Мммм… — утвердительно промычал я.
— Поэтому я верю тебе и относительно того, что ты говорил про Ирину. У нас сейчас много дел, много проблем — и я не хочу выяснять наши отношения в ущерб всем нам. Но в обмен на мое доверие я прошу лишь об одном: будь со мной честен. Всегда. Как был честен вчера, пусть даже в голосе твоем звучал сарказм. И тогда никто нас не разлучит. Что скажешь?
— Звучит немного патетично, — заметил я, снова обретя возможность нормально говорить.
Вера опустила взгляд. Казалось, она ожидала просто короткого «да».
— Я не знаю…
Я подсел к ней и обнял.
— Что ты не знаешь, родная? Ты ведь только что говорила, что знаешь, что я люблю тебя и… И все остальное тоже. Ты в чем-то не уверена? Мы всегда будем вместе, обещаю. Что бы ни произошло. Да, сейчас непростое время, но оно пройдет, все закончится благополучно. Мы отыщем твоего брата, помиримся, выспимся, наконец. Я найду новую работу или поймаю крысу — тут уж как повезет. Жизнь наладится. Мы вместе преодолеем любые невзгоды.
Любимая жена крепко прижалась ко мне.
— Да, любимый. Так все и будет. Но я лишь хотела сказать, что не знаю, что значит «патетично».
— И все? — я невольно рассмеялся. — Сейчас объясню.
Но Вера, разобравшись с мужем, уже переключилась на другую проблему.
— Не надо, потом. Лучше послушай вот что, пока Ден не вышел… Кстати, что-то он долго моется.
— Видимо, хотел дать нам побыть наедине. Он вообще очень тактичный…
— Да не важно, какой он, — в нетерпении перебила Вера и торопливо зашептала мне на ухо. — Важно вот что: мы сегодня весь день пытались выяснить, куда пропал Сева. Ездили в гостиницу, звонили в такси, в полицию, в скорую… Даже в офис его фирмы на Золоторожской позвонили — все без толку. Маша тоже не отвечает, телефон отключен. Мало того, у Севы в телефоне был пеленгатор, чтоб его можно было найти в экстренной ситуации. У них это модно, правда, обычно они у пожилых людей. Так вот, этот пеленгатор тоже отключен, еще со вчерашнего вечера. Они оба — и Сева, и Маша, — как сквозь землю провалились.
Я и так понимал, что поиски ни к чему не привели, но не особо этому удивился. Если человек не хочет, чтобы его нашли, без посторонней помощи справиться будет почти нереально.
— Я подключусь. С завтрашнего дня.
Вера с сомнением покачала головой.
— Боюсь, просто так мы их не найдем… Здесь дело нечисто.
— Ты что, подозреваешь, что Ден их… того? Ну, из ревности?
— Типун тебе на язык! — я получил ладонью по губам. — У меня и мысли не было, что он на такое способен. Но я очень боюсь, не случилось ли чего. Я не доверяю этой Маше. Она вполне могла вскружить парню голову, а потом…
Но меня не оставлял здоровой скептицизм.
— А потом — что? Сдать на органы? Или заставить писать за нее курсовые? Я уверен, они где-то прячутся и предаются страстной тайной любви. Вы пробовали обзванивать гостиницы?
— Пробовали. Но знаешь, сколько в Москве гостиниц?
— Сколько?
— Порядка девятисот.
Я присвистнул, за что второй раз получил по губам.
— Не кисло…
— А то. Мы прозвонили семьдесят крупнейших. Я представлялась женой из Германии, у которой муж загулял в командировке. И ты представляешь? В двух случаях из трех меня просто посылали!
— Мерзавцы, — я погладил жену по волосам. — Значит, вы точно уверены лишь в том, что Сева не в полиции, не в больнице и не в двадцати — двадцати пяти гостиницах Москвы. Остается сущий пустяк — примерно восемьсот семьдесят пять гостиниц и хотселов и около двух миллионов частных квартир и комнат, сдаваемых в наем. А, ну еще Подмосковье. Ерунда, к следующему миллениуму точно управимся.
Вера нахмурилась.
— Это не смешно. Мы сделали все, что могли, но все не то. Тсс, Денис выходит!
— О чем вы тут шепчетесь? — Ден вошел в кухню. На нем было лишь полотенце, обмотанное вокруг талии. Своего полуголого вида он нисколько не смущался — худой, жилистый.
— Думаем, где искать твоего брата, — ответил я.
— А, вы уже помирились. Это хорошо. Не зря я так долго мылился, — он, видимо, хотел сказать «мылся». — И до чего додумались?
— Пока ни до чего.
— Я вот тоже… — Ден достал из холодильника пиво и плюхнулся на табуретку. — Дрянь у вас пиво, зато дешевое. Не то, что у нас. Знаете, что? Я не буду больше их искать. Я думал, Маша любит меня — я ошибся. Так чего портить себе отдых? Пусть у них все будет хорошо.
Но у Веры на уме было совсем другое.
— Мальчики, вы, кажется, забыли одну вещь. Точнее, одного человека.
— Человека? — хором переспросили мы с Деном. Почти сразу же у меня в голове блеснула искра запоздалого понимания. Как же я мог забыть! Вот, что бывает, когда разрываешься на несколько фронтов. Не хватает ни сил, ни внимания, ни памяти. Бедные немцы, теперь понятно, почему они проиграли Первую мировую…
— Да, человека. Того, который был в комнате Маши. Того, который напал на Лешу Афанасьева. И на Филиппа.
И она рассказала пораженному Дену обо всех наших с ней соображениях насчет таинственного незнакомца и его возможной связи с простой русской девушкой Машей из города Санкт-Петербурга.
— Быть не может… — только и мог ответить на это младший Новиков.
— А теперь на фоне внезапно накатившей на нас откровенности расскажи-ка мне, друг Денис, чем на самом деле занимается твой брат?
Ден уставился на меня, удивленно хлопая глазами.
— Он фармаколог.
— Хорошо, я переформулирую вопрос: чем в рамках фармакологии занимается Всеволод?
— Я не знаю.
— А надо бы. Не исключено, твой брат сейчас в большой попе. И чтобы найти его, нам придется подключать органы… И отнюдь не пищеварительные. Если они, конечно, согласятся подключиться.
— Давайте не будем паниковать раньше времени, — Вера, кажется, уже была не рада, что напомнила о незнакомце: сама перепугалась больше остальных. — Пойдемте спать? Завтра тяжелый день.
— Да, не из простых, — согласился я. — Мне придется уехать пораньше, но думаю, до обеда я к вам присоединюсь.
Ден поднялся, непочатое пиво осталось стоять на столе. Едва ли он сегодня уснет.
— Если это правда, — проговорил он сквозь зубы. — Если она навредит Севу… Я убью ее.
Глава XXIV: Одно слово
В пять утра я уже был на ногах и даже успел позавтракать. И снова нескольких часов сна хватило, чтобы полностью восстановить силы. Хорошо, что сейчас лето, зимой такие подвиги организма перешагнули бы за грань фантастики. Но, конечно, не последнюю роль сыграл и настрой: размолвка с Верой, которая в иной ситуации могла бы привести к серьезным последствиям, благополучно разрешилась. Теперь дело за малым — не подвести свою жену. И себя самого.
Бодрость и свежесть — это, конечно, клево, но мне не давала покоя тревога за Севу. В какой же переплет ты угодил, дружок? Мы это обязательно выясним. Но чуть позже: сейчас у меня другие заботы.
Мы идем ловить крыс.
В двадцать минут шестого, выходя из дома, я написал коллеге короткое смс-сообщение. Надеюсь, дойдет благополучно.
До работы добрался быстро — в такой час машин на улицах практически нет. Чтобы не торчать попусту в офисе, решил немного прогуляться, подышать утренней прохладой, послушать пташек в сквере через дорогу. Погода отличная, на небе ни облачка — денек обещает быть чудесным. В отдалении громыхают разъезжающиеся на работу трамваи — там депо. Я раньше тоже жил в двух шагах от железной дороги и могу себе представить, что чувствуют местные жильцы. Бедняги. На капоте припаркованных в тени огромной туи «жигулей» спит кошка. При моем приближении она лениво встала, потянулась и перебралась под солнце, на багажник стоявшего неподалеку «Форда». Меня она совершенно не боялась — привыкла, что нет опасности. В траве валяются бумажки и фантики — следы вчерашних пикников. Нет, все-таки не быть нам цивилизованной страной, пока мы не научимся уважать сами себя и место в котором живем. А вот и дворник: вздохнув, пожилой дяденька начинает собирать следы вчерашних пиршеств в огромный полиэтиленовый мешок.
Прогулка не радовала душу, пташки не целяли слух, даже мусор не вызвал такого возмущения, как обычно — мысли совершенно о другом. Волнение. Мандраж. Нужно успокоиться, привести нервы в порядок. Я сделал все, как надо, большего не сделал бы никто. Теперь осталось дождаться результата. Все будет хорошо. Все будет… Все, не могу, идем внутрь.
