Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы
— Нет, подожди! — Миха вцепился в плечо брата. — Я один на нары не пойду! Это была твоя идея: напугать ее привидением! Ты исполнитель!
— А ты — заказчик, — тут же парировал Дима. — И вообще, про меня в записке ни слова. Будь всему виной только наш розыгрыш, она бы себе вены не вскрыла: это надо совсем кукукнутой быть. Ты ее и без меня неплохо доводил. Своими наездами и угрозами.
— Я не угрожал ей! Нет, угрожал, конечно, но… Но не до такой же степени! Да она больная! Наркоманка чертова, шалава! За что мне все это?!
Миха, казалось, уже готов был заплакать от отчаянья. Он проклинал всех: Свету, брата, полицию, даже своих родителей — а я сидел на скамейке, смотрел в монитор и в очередной раз поражался, каких же козлов привечает моя соседка.
Дима тем временем старался не терять хладнокровия.
— Ты ее, хотя бы, осматривал? Может, она еще жива.
— Да какое там жива! Посмотри, сколько кровищи! И бледная, как мел.
— Тссс… Не ори. Она и раньше бледная была. Красивая…
— Нравится? — Миха глумливо хохотнул. — Забирай!
Димон не ответил: он стоял и смотрел на неподвижное тело. Может, любовался чудовищной красотой смерти, а может, обдумывал план дальнейших действий.
— Надо увезти ее отсюда, — наконец сказал он.
— Куда? — тут же откликнулся старший Панкратов.
У него, казалось, и в мыслях не было, что сейчас он подписывается еще под одной уголовной статьей.
— В лес. В кладовке был ковер, хозяйкин. Завернем ее туда и вывезем. Сбросим в карьер.
— Хозяйкин ковер…
— Да. Ты все равно его прожег в прошлом году, когда с сигаретой там уснул.
— Хорошо, — согласился Миша. — А когда поедем? Прямо сейчас?
— Конечно, прямо сейчас! Или ты предлагаешь сначала перекусить?
— Нет…
— Тогда тащи ковер… брат.
Увлекшись происходящим на экране, я не сразу сообразил, что действо, которое, по первоначальной задумке, должен был контролировать, чрезмерно затянулось. Более того, оно уже находится на той грани, когда в любой момент может выйти из-под контроля. Если уже не вышло. Признаться, я надеялся, что Света начнет подавать признаки жизни, очнется — но этого не происходило! А вмешиваться самому не хотелось… Но, кажется, уже пора.
На улице потихоньку начинало смеркаться, времени — одиннадцатый час.
Сорвавшись с насиженной скамейки, я быстрым шагом преодолел расстояние до подъезда и… замер перед закрытой дверью. Чертов домофон! А я ведь даже не знаю, номера квартиры, чтобы позвонить. Ай-ай-ай…
Пока мялся возле двери, происходящее по ту сторону камеры на какое-то время осталось без внимания. Мельком глянув на экран, я обнаружил, что Светы на месте уже нет! Унесли! Когда успели? Вот это уже совсем не хорошо, совсем плохо. Может, они хоть увидят, что она не окоченела…
Дверь подъезда приоткрылась, и наружу стала выкарабкиваться низенькая, но довольно широкая бабулька. С третьей попытки проскочив мимо нее и получив вдогонку порцию пожеланий долгих хворей, я, как ошпаренный, помчался вверх по ступеням. Пятый этаж, Света говорила про пятый этаж. Можно лифтом, но лифт надо ждать. Вот оно! Где-то здесь нужная квартира… Всего их четыре. Звонить во все?
И тут мне одновременно и повезло, и не повезло. Повезло, потому что я узнал, какая именно квартира мне нужна. А не повезло, потому что железная дверь распахнулась с такой силой, словно с обратной стороны ее открывал Чак Норрис своим коронным ударом ногой с разворота. Не иначе, нервный Миша увидел в дверной глазок нежелательного свидетеля и решил его нейтрализовать. Дверь шарахнула так, что я отлетел до дальней стены и, приложившись одновременно спиной и затылком, беспомощно сполз на немытый пол. Мимо протопали шаги, и все затихло.
Глава XXI: Куда приводит месть
Сколько я пробыл в отключке? Минуту? Час? Сутки? Не, сутки вряд ли: мне бы уже забрали — если не в больницу, так в полицию. Да и часа тоже еще не прошло, за окном вон так и не стемнело. Значит, всего несколько минут. Блин, как больно… Словно прессом приложили: и спереди, и сзади недвусмысленные симптомы многочисленных травматических очагов — следов встречи со стальной дверью и каменной стеной. Хорошо, в последний момент я успел прикрыться руками, да и удар дверью вышел в большей степени даже не ударом, а толчком. Но вот сгруппироваться перед падением тоже не помешало бы…
Слишком много умных мыслей. Эти упыри утащили Свету. В ковре. Они решили, что она умерла по их вине, и хотя замести следы И теперь ее… О черт! Они же собирались бросить ее в карьер! Утопить! Концы в воду! А я должен был им помешать — и не помешал! И теперь наш розыгрыш закончится настоящим преступлением, настоящей смертью. Господи!
Я плохо помню, как спустился вниз и забрался в машину, как завел мотор и выехал со двора. В салоне было жарко, голова почти не соображала. Я врубил кондиционер на полную катушку, через пару минут стало полегче. Куда они могли направиться? Здесь недалеко станция метро Октябрьское поле, значит, рядом находятся два выездных шоссе: Новорижское и Волоколамское. От последнего после МКАДа отделяется еще и Пятницкое шоссе: но оно проходит через густонаселенный район Митино. А сама Волоколамка — через такой же населенный Красногорск. Там до относительно безлюдных мест ехать и ехать. Значит, Новая Рига: по ней до самого Волоколамска ни одного крупного населенного пункта, не считая огибаемой с севера Истры. То, что надо. Значит, нам на юг! Ох, кажется, меня тошнит…
Подчиняясь нажатиям педали акселератора, «Пенелопа» резво перестроилась с крайнего ряда в центр и сходу влилась в редкий поток покидающих город машин. Интересно, какое авто у братьев? Жаль, я не додумался спросить у Светы, когда была возможность. Может, она придет в себя, и все обойдется? Мне тогда влетит… Ну и пусть влетает, лишь бы с ней ничего не стряслось. Какая же у вас тачка, недоноски?
Тошнота, вроде бы отступила, — крепкая у меня черепушка, однако! — но ей на смену вернулась боль в спине. Причем, болело все — от плеч и до самого крестца. Душевненько так приложился. Хорошо, что всей спиной, а не какой-либо отдельной ее частью — иначе не обошлось бы без переломов.
Приходилось догонять каждую машину и заглядывать в салон. Нет, не то. Тут усатый мужик. Здесь два мужика, но оба старые. Тут вообще тетка с собакой. Так, а это… нет, это семейная пара. Или любовники. Да плевать, кто — это все не те!
Наконец, когда я пересек МКАД, и в замутненное сознание стали закрадываться первые нотки отчаянья, мое внимание привлек новый, но довольно побитый седан, ехавшей по крайней левой полосе. Обычно эту полосу занимают самые быстрые участники движения, те, кто часто ездит с превышением и не любит уступать дорогу. Но седан выдавал не больше девяноста кэмэ в час, чем дико раздражал обгонявших его водителей, которые не стеснялись демонстрировать свое раздражение, постоянно мигая ему дальним светом. Нагнав машину (это не составило большого труда), я поравнялся с ней и чуть и закричал от ликования: они! Они! Сразу стало понятным странное поведение авто: обычно гаишники дежурят на правой обочине дороги, опасаясь тормозить «крутизну», ездящую слева. Вот ребятки и пристроились к самому краю, подальше от полосатых жезлов. Но едут осторожно, кочки и ямки объезжают — берегут ценный груз.
С их самодеятельностью пора было кончать, пока она дошла до точки, откуда нет возврата. Продолжая двигаться параллельно беглецам, я сблизился с их машиной, и когда на меня обратили внимание (без особых восторгов со стороны обоих братьев), открыл окно и протянул им табличку с номером своего сотового. Такая табличка хранится в бардачке у каждого, кто в силу проживания в крупном городе время от времени испытывает проблемы с парковкой. Если кажется, что твоя машина может, кому-нибудь помешать (единственный выезд со двора загораживает или там дверь в подъезд открыть не дает — мало ли случается), ты просто оставляешь такую табличку под стеклом. В таком случае есть вероятность, что тебе все-таки позвонят и попросят переставить машину, а не проткнут колеса.
В общем, табличку с номером братья у меня приняли, но не позвонили. Вместо этого седан дал такое резкое ускорение, что я мигом отстал метров на сто. Ну дебилы! Решили погоняться! Педаль газа в пол, «Пенелопа» вздрагивает и на секунду затихает, словно в задумчивости — после чего, взревев движком, как заправский спорткар, устремляется в погоню.
Четверть часа длилась эта гонка, четверть часа мы рассекали пустую магистраль, четверть часа уши рвал шум мотора, глотавшего бензин, как путник, пересекший Сахару, глотает прохладную воду оазиса. С учетом преодоленного ранее расстояния мы отдалились от Москвы уже на полсотни километров. И не собирались останавливаться. Я ни разу не гонщик, но тут альтернативы не было: или они, или я.
Стоило выехать за пределы города, как нас поглотила темнота: лишь огоньки справа и слева, да редкие обгоняемые машины свидетельствовали о том, что мы находимся на загородной магистрали, а не на заброшенном гоночном треке. Время шло, но никто не хотел сдаваться. Более мощный движок их тачки нивелировался большим же количеством пассажиров; мои явно лучшие водительские навыки — болью в спине и отшибленными руками. В обеих машинах царил страх. Они боялись за себя, я — за Свету… Черт, ну когда же она очнется и положит конец этому безумию! Они понимали, что время работает не на них, а я… А я только что заметил, как зажглась красная лампочка на топливном датчике! Бензин на исходе!
