Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы
— Ты забыла сказать, что между нами ничего нет, — заметил я, когда она замолчала. Ирина благодарно улыбнулась в ответ: оценила поддержку.
— Вы сможете поговорить между собой вне этих стен, — бросил Павел. — Ростислав Сергеевич, если позволите, я задам несколько вопросов.
Генеральный молча кивнул.
— А она молоток, — шепнул мне на ухо сидевший справа Зарипов. — Вроде, ничего не кому не доказывала, не оправдывалась да еще и козлами всех назвала, но меня — убедила.
— Ирина, — обратился Павел к девушке. — У вас есть подозрения на счет того, кто может стоять за этими… происшествиями.
— Есть, — ответила она, глядя начальнику прямо в глаза, чем, кажется, смутила его (не подозревал, что Телигу вообще можно смутить!). — Но уверенности у меня нет, поэтому я предпочту оставить их при себе.
— Даже при условии, что встанет вопрос о вашем увольнении? — удивилась Васильева.
— Об увольнении пока речи не идет, — Ирина перевела взгляд на начальницу договорного отдела, чье место прочила ей злая молва. — Ростислав Сергеевич сказал, что он пока никого не подозревает.
— У меня есть информация, что в день, когда к нам запустили вирус, вы сидели за компьютером Харитоновой.
Я бросил взгляд на Валю, но та демонстративно смотрела в другую сторону.
— Да, припоминаю. Я попросила одолжить мне компьтер, пока мой чинили — он завис. Но пока я собирала и переносила документы, его уже привели в порядок, и я вернулась обратно. А что, тот эпизод можно рассматривать, как доказательство моей вины?
Васильева замялась: такое простое и логичное объяснение крыть было нечем.
— А пропавшая флешка, — оживилась вдруг Таня Симонова, которая написала аж три объяснительных по поводу ее пропажи. — Простите мне мою безграмотность, но могла она быть причастна к вирусу?
— Нет, не могла, — ответил Павел. — Она по сути является лишь ключом — доступом к закрытой информации. Вирус же можно запустить с любого носителя или даже через Интернет. Но с носителя проще: от атак из Сети мы защищены.
— Понятно…
А вот я припомнил еще один эпизод.
— Позвольте мне слово. Не хочу никого обвинять в забывчивости, но кажется, мы вспомнили не все. Когда я был в отпуске, у Тимофея пропал лист из итогового отчета за полугодие. С этим отчетом Павел Владиславович должен был выступать на квартальном собрании. Я тогда предположил, что листок просто потерялся, но Тимофей опроверг: он никогда ничего не теряет.
— Все мы так говорим… — Зарипов скорчил благообразную мину. — Ничего не теряем, без закуски не пьем…
— Игорь, не паясничай, — одернул его Генеральный. — Я не совсем понял, причем здесь вообще этот листок.
— Этот листок ведь так и не нашелся? — полуутвердительно поинтересовался я у Томми.
— Нет, не нашелся — нехотя ответил тот. Кажется, он боялся подвоха, но не понимал, откуда его ожидать.
— Спасибо. С этого листка все началось. Он был первым в череде событий, которые привели к тому… к чему привели. Я верю Томми, простите, Тимофею — он ответственный сотрудник и накануне собрания не мог просто так потерять документ, тем более, один из целой папки. Если мы поймем, кто взял лист, мы найдем виновника. Для этого нужно узнать, к кем контактировал Тимофей с утра того дня и заканчивая моментом обнаружения пропажи.
— Это почти сутки… Я и не вспомню сейчас… — неуверенно протянул Томми, и по его лицу стало ясно, как минимум, одно: виновен не он. Желай он подставить Ирину, которая в тот день с ним обедала, лучшего шанса ему бы не представилось.
Внезапно заговорила доселе молчавшая Наташа.
— Понятно, почему ты предложил такую схему. Ведь тебя в те дни вообще в офисе не было.
Ей поддакнули несколько неуверенных голосов.
— Хорошо, — согласился я. — Тогда я готов поручиться за Ирину. Если выяснится, что это она, можете увольнять нас обоих.
— Мы все выясним, — Генеральный поднялся, что могло означать только одно — действо закончилось, все свободны. — Можете возвращаться на свои рабочие места. Да, и подготовьте приказы: Юрию Спартаковичу, Павлу Владиславовичу и Екатерине Викторовне — выговоры.
— И что мы имеем в итоге? — спросила Ирина, когда мы выходили с работы.
— Мы пока ничего не имеем, — я закинул сумку на плечо и двинулся к парковке. — Главное, чтобы нас не поимели.
— Фу, как грубо, — она рассмеялась. — Но в точку. Ладно, пока.
— Пока.
Подойдя к машине, я машинально оглянулся и увидел, что и Ирине подошла Валя, и они обе увлеченно беседуют. Интересно, о чем? Завтра узнаю, сейчас некогда — есть кое-какие дела.
Глава XX: Куда приводят необдуманные обещания
Вчера вечером, когда Вера уже уснула (первый рабочий день после отпуска выдался весьма напряженным, а потому она сильно устала), мне позвонила Света.
— Зайдешь ко мне на пару минут? Есть одно дело.
Я сам только вышел из душа и уже собирался ложиться. Выходить, даже «на пару минут», не очень-то хотелось. Но, с другой стороны, соседняя квартира — это не Юго-восточный административный округ. Да и Света не чужая. Можно заглянуть ненадолго, особенно если дело стоящее.
Дело оказалось стоящим. Пусть и не для меня.
— Помнишь братьев Панкратовых, которые меня разыграли? Ну, этот их прикол с привидением. Я тогда еще сказала, что отомщу им. Вот, кажется, я придумала, как.
Конечно, я помнил. И про братьев помнил, и про свое обещание подумать над тем, как их проучить. Но за прошедшие дни времени как-то не нашлось, потому вопрос, как не самый срочный, был отложен на неопределенное «потом». Зато время нашлось у Светы. Сейчас в ее лице не было ни тени страха, который она пережила на прошлой неделе. Только решимость и жажда мести. Даже пройти в комнату не предложила, так и оставила стоять в прихожей. Похоже, она уж чересчур поглощена своей идеей.
— Что тут скажешь… — как можно более пространно ответил я. — Око за око, как гласил древнейший кодекс Хаммурапи. Зуб за зуб. И какую расправу ты подготовила этим несчастным парням?
— Они не несчастные, — девушка откинула со лба прядь волос. — И про твоего Хаммурапи не слышала. Но суть ты верно уловил. Мы устроим мне самоубийство. Я уже все спланировала и купила, но мне нужна твоя помощь. Для подстраховки. Ты поможешь?
— Помочь тебе совершить самоубийство?
Что ж за обострение такое этим летом: у всех подряд крыши едут. Это из-за жары, определенно. Или на солнце какие-нибудь вспышки, о которых в новостях замалчивают?
— Нет, не совершить. Ты меня неправильно понял! — она рассмеялась. — Мы его разыграем.
— Ах, вот оно что… Ты знаешь, я уже староват для розыгрышей на тему Хелоуина.
— Но ты же обещал помочь! — обиженно воскликнула она. — Обещал! Да и без тебя я не справлюсь.
Был соблазн начать отнекиваться, но вместо этого я кивнул, признавая ее правоту.
— Действительно, обещал.
— Ну и..?
— Ладно, помогу. Раз обещал.
«В следующий раз буду осторожнее раздавать обещания».
— Спасибо, спасибо! — Света обрадовалась, как ребенок. — Тогда до завтра, не буду больше тебя задерживать. Только прошу, не говори Вере, ладно? Она и так не очень хорошо ко мне относится, а я тебя ввязываю в такое дело…
— Пустяки, разберусь.
И вот на следующий день, предварительно отпросившись у Веры встретиться с другом (друг был заранее предупрежден и согласился прикрыть, если что), я направился на северо-запад Москвы, в заранее обговоренную точку рандеву. Была надежда, что в свете всех свалившихся на меня проблем разборки соседки со своим бывшим, в которые я волею случая оказался вовлечен, пройдут, если можно так выразиться, мимоходом. Однако полтора часа пробок и вынужденного бездействия оказали свое воздействие: когда я добрался до пункта назначения, в голове яблоку было негде упасть от навалившихся сомнений. Затеянное Светой мероприятие казалось мне глупостью и ребячеством, а мое согласие на участие в нем — проявлением слабоволия и бесхребетности. Как будто других дел нет!
— Привет, — заприметив крадущуюся через двор машину, Света чуть не на ходу запрыгнула в нее. — Ты парковку ищешь? Нам не сюда.
— Как не сюда? — выразил я свое недоумение, про себя размышляя, как бы так поделикатнее «соскочить».
— Нет, конечно, — Света как-то нервно засмеялась. Она была одета в легкое открытое платье, белокурые волосы распущены и свободно спадают на плечи. — Думаешь, я стала бы встречаться с тобой у них под окнами? Это в двух кварталах отсюда.
— Понял.
Пока мы преодолевали последние сотни метров, меня ввели в курс дела. Я лишь молча кивал и слушал, хотя все существо мое орало и брыкалось. Но поздно уже, приехали.
— На следующий день после того случая — ты понимаешь, о чем я, — мне позвонил Миша. Я накричала на него, сказала, что знаю, что это он устроил у меня дома весь этот ужас. Он и не отнекивался, даже извинился. Свалил все на брата, мол, тот его надоумил, а он зол был и согласился. Я сделала вид, что поверила. Сегодня Миша позвал меня в гости, как он сказал, на примирительный ужин. Мы договорились, что я приду заранее, ключ у меня есть. Он будет примерно через час. Теперь о моем плане. У меня есть тетя, она — фармацевт. У нее я вызнала про одно хорошее снотворное. Его в больницах — не у нас, на западе, — используют для анестезии. Я приму небольшую дозу и потеряю сознание. Действие снотворного такое, что жизненные процессы… Я не знаю, как правильно сказать: то ли замедляются, то ли снижаются… Суть в том, что это просто сильное снотворное. Он увидит меня и подумает, будто я покончила с собой. Еще я написала предсмертную записку… — Хм… — невольно кашлянул я.
