Натаниэль Бенчли - Русские идут!
— Ну-ка, Протский, выразись как-нибудь. Ты всегда хвастался, что ты на баб мастак, вот и покажи себя во всей красе.
Протский осклабился и сплюнул на палубу.
— Вот, ядрена вошь, не знаю, что и ляпнуть. Ни хрена в башку не лезет.
— Я вас не понимаю, — перебила Барбара, — говорите помедленнее.
Моряки чуть не поперхнулись от смеха. Барбара подошла поближе к подлодке и стала так, чтобы моряки повернулись спиной к люку на корме.
— У вас на корабле никто не говорит по-английски? — спросила Барбара.
— Ну почему, кое-кто говорит. Нам с Протским просто лень заниматься, а то и мы бы выучили.
— А сейчас здесь есть кто-нибудь, кто знает английский? — не отступала Барбара.
— Нет, дамочка, на борту нас только двое. Остальные отправились на берег отбивать Золтина, который, вообще-то, полное дерьмо и проку от него никакого. Но нашему старику словно вожжа под хвост попала — вынь да положь ему Золтина.
— Плевать ему на Золтина с высокой колокольни, — заявил Протский, — его больше собственная задница волнует. Если он без Золтина вернется, ему всыпят по ней по первое число.
— Верно, — согласился его товарищ. — Вернется с неполным экипажем — погоны полетят. — Посмотрев на Барбару, он спросил: — Зачем вам, чтобы кто-то говорил по-английски? Мы вас отлично понимаем.
— Зато, видать, она нас не слишком, — произнес Протский тихо. — Ты можешь зазвать ее на борт?
— Заткнись. Нет, в самом деле, зачем?
— Видите ли, у нас недавно сочинили одну песенку, и она стала очень популярна. Там любопытные слова, они бы заинтересовали того, кто знает английский.
— А для нас споете? — спросил Протский. — Хоть мелодию послушаем.
— Хорошо, — согласилась Барбара. — У меня не ахти какой голос, но я постараюсь. — И она громко запела:
На подводной лодке
Их всего лишь двое.
Приходи скорее,
Ничего не бойся,
Я их отвлекаю.
Доберись до люка,
Опустись по трапу
И сломай, что можешь,
Чтобы лодка эта
На дно опустилась
И не всплыла больше.
Девушка умолкла, улыбнулась и сказала по-русски:
— А дальше трудная мелодия, мне не спеть, но в общих чертах вам понятно?
— Это русская песня, — заметил левый стрелок. — Я такую музыку в Москве слышал.
— Да ладно тебе, — сказал Протский и попросил Барбару: — Спойте еще раз. Забирайтесь к нам на борт, здесь и споете. А то я вас оттуда плохо слышу.
Барбара заколебалась.
— Но ведь вам не положено принимать на борту посторонних, не так ли?
— Что положено, на то нами наложено, — сострил Протский. — Я хочу еще раз вас послушать.
— Не заводись, — предупредил его товарищ. — Вдруг старикан вернется?
— Его не будет, по крайней мере, еще несколько часов. Уж если он решил повыламываться, он не успокоится, пока весь остров вверх дном не перевернет.
Но Барбара уже не слушала, о чем говорили моряки. Ее осенила новая идея, и она начала:
— А скажите, пожалуйста…
Оба стрелка кинули на девушку быстрые взгляды.
— Чего?
— На вашем корабле есть врач?
— Фельдшер есть, — ответил Протский, — а в чем дело?
— Ничего. Я просто так спросила.
— Да валяйте, расскажите! — настаивал Протский нетерпеливо.
— Мне бы не стоило… Но я столько слышала про советских врачей и подумала, что они мне сумеют помочь, а фельдшер… боюсь, что нет.
— Я вам расскажу кое-что про советских лекарей, — сказал левый стрелок. — Они столько времени тратят, кромсая собак, что на людей его просто не остается. Мой дядя сломал по пьянке ногу пять лет назад. И до сих пор ходит, словно лягается, если вообще ходит: он постоянно торчит в клиниках, ждет, чтобы кто-нибудь его осмотрел.
— Черт с ним, с твоим дядькой, — сказал Протский. — Давай лучше выясним, что у дамочки со здоровьем. Мы по части болезней собаку съели, — сообщил он Барбаре. — Поднимайтесь на борт, мы вас быстренько осмотрим и вылечим.
Барбара скромно опустила глаза.
— Нет, это невозможно. Пожалуйста, не обращайте внимания на мои слова.
Она только что увидела, как Гарни в плавках выбрался из воды на гребной винт и прокрался на корму. Мысли в ее голове лихорадочно заметались. Чем бы еще отвлечь их внимание?
— Тем не менее спасибо за приглашение, — поблагодарила Барбара. — Очень любезно с вашей стороны. Но лучше расскажите еще про вашего дядю, — попросила она. — Что он за человек?
— Дерьмо.
— Вот как? А скажите…
— Это вы лучше скажите, что у вас за хворость, — предложил Протский. — А мы вас полечим.
Барбара оглядела моряков и, поколебавшись, «призналась»:
— Я страдаю падучей.
С этими словами она рухнула на землю. Рука ее свесилась с края пирса.
Моряки оторопели.
— Что с ней делать?
Протский отошел от орудия.
— Есть способ ее расшевелить. — Он шагнул к сходням, но неожиданно остановился. — Слышишь? — спросил он напарника.
Тот явно ничего не понимал.
— В чем дело?
Протский подошел к поручням и посмотрел на корму, он увидел только открытый люк и палубу, на которой сверкали капли воды.
— Порядок. Мне показалось, что там кто-то есть.
— Кто же там может быть? На борту только мы.
Барбара, чуть приоткрывшая глаза, чтобы посмотреть, чем занимается Протский, испустила пронзительный вопль, а потом стала биться на земле.
— Боже мой! — воскликнул пораженный стрелок. — Да тут без доктора не обойтись!
— Точно, — согласился Протский. — Интересно, что с ней?
— Понятия не имею. Какой-то припадок, по-моему.
— Мою бабушку тоже однажды так скрутило. Она отравилась свеклой на Всемирном конгрессе мира.
— А что она там делала?
— Участвовала в физкультурном параде. Знаешь, когда по площади идут девки-физкультурницы и по команде в разные позы становятся.
— А кто свеклу-то отравил?
— Какая разница! Но бабуля здорово отравилась. Когда она после парада вернулась в свою деревню, то целую неделю плуг тянуть не могла.
— Да что же эта дамочка все валяется? Как бы коньки не отбросила.
— Может, я спущусь и похлопаю ее чуть-чуть по щекам, она, глядишь, и очухается.
— Ладно, только быстро.
Протский с ухмылкой спустился на причал.
— Не волнуйся, — сказал он товарищу, — у меня такие дела много времени не занимают.
Сквозь ресницы Барбара следила, как он сошел по сходне и двинулся к ней. Она прекратила извиваться и расслабилась. Протский очутился рядом, и она услышала:
— Черт возьми, да она вроде спит.
— Тогда лучше оставь ее как есть, — посоветовал ему товарищ. Он явно трусил. — Если старикан нагрянет, он ни за что не поверит, что она сама брякнулась, хоть мы землю есть будем.
— А ты ее и не ешь, — огрызнулся Протский. — Она невкусная. — Он склонился над девушкой, в ноздри Барбаре ударил смрадный запах. Она приготовилась.
— Протский, кончай! — крикнул зенитчик с подлодки.
— Хороший совет, приятель, — пробормотал Протский и наклонился пониже. Тут Барбара подняла правую ногу и изо всех сил лягнула его в живот. Моряк качнулся назад, хватаясь за воздух и испуская громкие крики. Он потерял равновесие и полетел в воду вниз головой. Раздался громкий всплеск, вверх взметнулся целый фонтан брызг. Через секунду Протский вынырнул на поверхность, кашляя и отплевываясь, и поплыл к лодке.
— Черт бы ее побрал, — выкрикнул он. — Спускайся и помоги мне!
Но стрелок прямо зашелся от смеха и не мог даже с места двинуться. Барбара еще несколько раз конвульсивно дернула ногами, а потом, улыбаясь про себя, опять притворилась спящей.
— Да помоги же мне, гад! — надрывался Протский. — Я здесь закоченею!
Все еще смеясь, зенитчик спустился на палубу, подхватил причальный конец и кинул его товарищу.
— Ну и видок у тебя, — сказал он, когда Протский ухватился за линь и стал карабкаться наверх. — Я в жизни так не смеялся. Ты плюхнулся в воду, как мешок с дерьмом!
— Тебе все шуточки, — огрызнулся Протский. Он вылез на палубу и вылил воду из сапог. — Я сейчас проучу эту дамочку, хорошенько ее отделаю. Со мной такие номера даром не проходят. — Он шагнул к сходням, но его остановил товарищ.
— Минутку, Протский. Не дело ты затеваешь. Мы обязаны находиться у зениток, а если старикан узнает, что ты бросил пост да еще избил женщину, он тебя под трибунал отдаст.
— Я только разочек, — проворчал Протский угрюмо. — Долг платежом красен.
— Ты совсем сдурел? Старикану наверняка доложат. Нам с ней вообще заговаривать было не положено, мы же боевую вахту несем.
— Я и близко не подойду к зенитке, пока не влеплю этой бабе хорошего пинка и не переоденусь. Я не собираюсь торчать на вахте мокрым до костей. Плевать мне, что старикан скажет.
