Сергей Шапурко - Чайки за кормой (сборник)
– Нет, но сочувствую. Или сочувствовал… Неважно. В данных обстоятельствах это к делу не относится.
– А что же относится? – удивленно спросил Красносеев.
– А относится то, что мне нужны люди. И по этой, единственной, причине я и оставляю вас на корабле. С навигацией знакомы?
– Дело в следующем: мы – люди морские и ваших речных дел мы не знаем…
– Тогда придется покинуть борт судна!
– … но научиться сможем быстро. Правда, Владленушка?
Потапыч дрожал так мелко и часто, что это было почти незаметно.
– Позвольте спросить: а где вся ваша команда, капитан? – осведомился Красносеев, когда вопрос с местами на судне, вроде бы, утрясся.
– Высадил на берег. Бунтовать начали. Зарплату им не платят. Продукты не свежие. Вода для них тухлая. А матрос-рулевой меня, капитана, биноклем ударил! Ишь!
– И вы что, один управляетесь?
– Легко. Только вот командовать некем, потому вас и беру. А то какой же я капитан без команды? Вот ты… Как тебя? Потапыч, будешь мотористом. Там вход в машинное отделение. Спускайся, проверь показания приборов, перекатай топливо из отстойной цистерны в расходную и произведи уборку.
Матюков неуверенно сказал «Есть!» и побрел в теперь ему подведомственное машинное отделение.
– А ты, товарищ второй секретарь, теперь – матрос-рулевой. И править будешь не туда, куда тебе партия велит, а туда, куда я скажу. Почему? Правильно: потому что здесь главный – я. Ну, пойдем на мостик – река задержек не любит.
Владлен Борисович на удивление быстро освоил новую для себя специальность. Получив небольшое объяснение и несколько нагоняев от капитана Николаича, он довольно сносно повел корабль по заданному курсу.
– Да поставь ты в сторону свой портфель! Чего ты его между ног зажал? Тебе же так неудобно.
– Ничего, сойдет. Там важные документы. Я за них головой отвечаю, – возразил капитану Красносеев и еще сильнее сжал портфель.
– А куда мы плывем, Николаич? – через некоторое время спросил Владлен Борисович.
– В порт Бутылкино. А что это ты только сейчас спросил? До этого что, безразлично было, куда двигаемся?
– Не совсем так, – осторожно ответил второй секретарь, – но мне очень надо в Москву.
– В Бутылкино придем, там и отпущу тебя. Сядешь на «железку» и через денек будешь в Москве своей. Но деда мне оставь. Хоть им командовать буду.
– Вот это – пожалуйста!
– Так и договоримся. А, все-таки, что за бума…
Николаич не успел договорить, поскольку увидел, что за кормой, вслед за судном, тянется по воде переливающийся на солнце след.
– Солярка!!! Упустил солярку! – взревел он. – Потапыч! Убью! На рее повешу!
Капитан заскакал по трапам, как теннисный мячик – по ступенькам. Ворвавшись в машинное отделение, он обнаружил там спящего на ветоши бывшего сторожа, нынешнего моториста. Тот забыл закрыть клапан, и вся солярка ушла за борт. Двигатели, лишившись топлива, повздыхали и грустно умокли.
Потапычу пришлось применить наивысшую изворотливость, чтобы не почувствовать удары гаечного ключа на 46, с которым за ним гонялся разъяренный капитан.
Судно, потеряв винтовую струю, медленно поплыло по течению в обратную сторону. К вечеру капитан Николаич, матрос Красносеев и пониженный в должности до юнги Потапыч швартовали теплоход в порту.
– А где мы сейчас? – спросил у капитана Владлен Борисович.
– В Коромыслове.
– Что?!
Глава 29
Город Коромыслов, тянущий к себе, как магнитом, неразлучную парочку, зажегся уличными фонарями. Теплый ветер разбрелся по провинциальным просторам.
Через проходную порта прошли два унылых человека. Скопившаяся за время путешествия, оказавшегося неожиданно длительным, усталость, давала о себе знать.
Красносеев шел неспешным шагом, щуря красные от перенапряжения, глаза. За ним плелся, еле волоча ноги, с большим трудом сбежавший с судна старик Потапыч. Он так испугался капитана, что даже забыл, что у него в запасе был последний аргумент – не заряженный, но грозный на вид, маузер.
Мимо них проскочили два неряшливо одетых хмурых субъекта. Они на себе, словно верблюды, несли в ближайший пункт приема цветных металлов большие мотки кабеля с алюминиевой проволокой. Позади них темнел, оставшийся без электричества, микрорайон.
Уставшие путники не успели проводить глазами наглых несунов, как их неспешную прогулку прервало некое препятствие – они уперлись в живую стену мускулистых тел.
Подняв глаза, Красносеев увидел, что перед ним стояли мощные ребята в спортивных костюмах. Их бычьи шеи опоясывали золотые цепи. В глазах – решимость и беспощадность.
«Откуда они такие взялись? – грустно подумал Владлен Борисович, – ведь они же были октябрятами, пионерами, комсомольцами, наконец».
Он печально и как-то по-старчески помотал головой и медленно, как портовый буксир – пирс, обогнул молодых людей. Те даже не скосили на него глаза.
«Да, может быть, мы были в своей молодости чуточку наивны. Может, даже воодушевлены не в меру, но мы не были злыми! А эти бульдоги за рубль кого угодно разорвут на части. Ну, за рубль, скорей всего, нет, но за сотню – точно!»
Произнося возмущенный внутренний монолог, Красносеев почему-то вспомнил сбор металлолома в подшефной школе. Вдруг его неожиданно грубо дернули за плечо, и чей-то бас резанул вечернюю тишину:
– А ну стоять!
Второй секретарь тут же замер. В него по инерции врезался Потапыч.
– Кто такие? – продолжал рвать сгущающиеся сумерки бас.
– Мы это… того, проездом, – замямлил, не ожидавший таких грубостей, Владлен Борисович.
– Дело в следующем: на поезд мы идем.
– Моряки?
– В некотором роде…
– Значит, башли есть. В рейсы ходите – прибыль налицо. Делиться надо!
– Но у нас…
– Эй, бородатый, что в портфеле?
При этих словах Владлен Борисович, можно сказать, сильно расстроился, если использовать цензурную лексику. Все его мероприятие, которое он так стремился довести до логического конца, рушилось. Цель его жизни, если мягче – данного периода его жизни, могла разбиться о мощные торсы тупых «быков». Партийный подвиг был под сильной угрозой срыва.
Все еще не веря в постигшую его катастрофу, Владлен Борисович стоял одним неуклюжим застывшим монолитом. Когда кто-то вырвал из его рук портфель, он пискляво закричал. Так обычно голосят рожающие первый раз женщины. Но, получив увесистый удар в живот, он скрючился и почел за благо замолчать. Цена здоровья, а, возможно, и жизни в данной ситуации казалась дороже долларов. Сев на землю, он стал тихо скулить.
Потапыч, проявив неожиданную храбрость, выхватил маузер и громко закричал:
– Отдавай документы! Всех перестреляю!
Городские бандиты, в отличие от предыдущих – лесных, не испугались. Они расценили эту выходку, как несерьезную, но бока все же деду слегка намяли.
Потом приступили к портфелю.
– Эй, Болт, че там, глянь.
– Ща.
Хлопец с выпуклым шрамом на лбу медленным движением открыл замок и заглянул вовнутрь. Затем он повернулся к старшему и испуганным голосом сказал:
– Слышь, Гиря, тут баксы…
– Клево! А че шугнулся?
– Много…
– Так хорошо же!
– Очень много, – едва слышно закончил бандит со шрамом.
Гиря подошел к нему и сам заглянул в портфель. Увидев содержимое, он молча приблизился к Красносееву и помог тому подняться.
– Слышь, дядя, а ты кто?
– Я – вто-вто-второй секретарь, – глотая слезы, ответил Владлен Борисович.
Сейчас он чувствовал себя как в очень далеком детстве, когда ему вырвали первый, еще молочный, зуб – было обидно и больно.
– А первый тогда кто?!
– Тор-тор-тормашкин.
– Понятно. А едешь куда?
– В Москву.
– Та-а-ак! Значит, вот что. Эй, Болт, тащи сюда портфель. На тебе, дядя, твое имущество.
– Спа-спа-спасибо.
– Давай, дядя, мы вот как сделаем… Мы тебе бабло вернули? Вернули. Теперь вот извиняемся. Эй, братва, я сказал – извиняемся! Так. Извинились. И что получается? Получается: конфликта, как бы, и не было. Согласен?
– Впо-вполне.
– Вот и чудненько. Мы же тут, в городке нашем, тоже не лохи какие-нибудь безмозглые, понимаем: раз у тебя такие деньги – простым фраером ты быть не можешь. А нам проблемы не нужны. Эй, братва, я правильно говорю?
Качки с готовностью крикнули «Да!».
Красносеев, не веря своему счастью, вновь ощутил в своих руках заветный портфель. К нему подошел, неуверенно хромая, Матюков.
– Так мы можем идти?
– Конечно! Но…
Владлен Борисович и Потапыч, начавшие было движение, остановились и испугано посмотрели на бандитов.
– Но есть одна просьба. Мы тут с командой Гриба сошлись не на шутку. Лезет, гад, на нашу территорию по беспределу. Да и другие тоже напрягают – всё, козлы, чего-то хотят. Так вот. Крыша нам московская нужна. Организуешь, Второй секретарь? Или к Первому надо обращаться?
– Обещать, конечно, не могу, но постараюсь. А вы пока учите Устав КПСС. Теперь мы можем идти?
