Натаниэль Бенчли - Русские идут!
Наступила пауза.
— Он, по-моему, пьяный, — заявил Лысенко.
— Этого не может быть, — ответил Василов. — Капиталисты не продают индейцам спиртное. Товарищ, — обратился он к Грилку, — значит, вас обворовывают! Приезжайте в Москву, мы устроим пресс-конференцию, и вы обо всем поведаете миру. Вы не против?
— Нет. А можно взять с собой окарину[14]?
— Берите, кого хотите. Хоть все свое племя. Мы сделаем вас почетными гражданами Советского Союза.
— Угу, — промычал Грилк.
— Из угнетенного меньшинства вы превратитесь в полноправных граждан, пользующихся всеобщим уважением. Вы впервые узнаете истинный вкус свободы и мирной жизни.
— Мирной жизни? — переспросил Грилк. — Вы хотите сказать, что нам нельзя будет снимать скальпы?
Василов задумался.
— Можно, наверно, с врагов народа. Этот вопрос надо согласовать.
Грилк затряс головой.
— Мы здесь сами выбираем, с кого снимать скальп, — сказал он. — Или мы у вас будем делать то же самое, или я больше не играю.
Василов стушевался.
— Вот зараза, — пробормотал он отходя.
Розанов спросил:
— Крегиткин, вы знаете, в какой док придет Золтин?
— Нет. Мы расстались на телефонной станции, не успев сговориться. Он выскочил в одну дверь, а я — в другую.
— Надо было держаться вместе! Что вы сделали с телефонисткой?
— Связали.
Розанов оглядел безмолвные дома.
— Поскорей бы выбраться отсюда. Не нравится мне тут.
Неожиданно Малявин вскрикнул и поднял автомат. Впереди из-за угла появились Агнес Грилк и мисс Эверетт и направились к отряду. Мужчины остановились.
— Малявин, будьте начеку, — скомандовал Розанов. — Без моего приказа не стрелять.
— Это та самая женщина, чью машину мы взяли. — Лысенко узнал мисс Эверетт. — Она, наверно, успела поднять на ноги весь город. Я говорил, что ее надо было убить.
— Спросите, что им нужно, — сказал Розанов, когда Агнес, державшаяся впереди, решительно подошла ближе.
Лысенко отпустил Грилка и вышел вперед.
— Что вы хотите? — спросил он.
Ни слова ни говоря, Агнес ринулась мимо Лысенко прямо к своему мужу в орлиных перьях.
— Лютер, ты набитый дурак! — прошипела она сквозь зубы и заехала Хрущевскому в глаз. Схватив Грилка за руку, она выдернула его из рук Хрущевского, как пойманную рыбу из воды. Грилк отлетел к краю тротуара, шлепнулся в сточную канаву. Когда он вылез, перья облепляли его лицо, как мохнатое полотенце.
— Остановите ее! — крикнул Розанов, и моряки окружили Агнес. Для них это было все равно что оказаться рядом с вращающимся пропеллером аэроплана. Хрущевский нарвался на удар левой, рассекший ему губу. Крегиткин схлопотал ногой в пах, перегнулся пополам и свалился наземь. Малявин попытался ударить Агнес прикладом автомата, но грохнулся на спину от удара в солнечное сплетение. Только воспользовавшись превосходством в весе, моряки сумели повалить Агнес на землю. Все вместе они прижали ее к мостовой. Из-под груды тел слышались громкие и сочные проклятия, которые изрыгала Агнес, лягаясь и мыча. Мисс Эверетт, сняв туфлю, колотила ею по головам и спинам дерущихся, но это напоминало битву мотылька со стадом слонов. В конце концов Лысенко скрутил ей руки за спиной и вытащил пистолет.
— Хватит, — приказал он. — Прекратите, или я вас убью!
— Молодой человек, что вы сделали с моим авто? — требовательно спросила мисс Эверетт, тщетно стараясь повернуться.
— Ничего особенного, — ответил тот, направив пистолет на Грилка, медленно выползавшего из канавы. — Ты, индеец! Стой на месте!
— Насчет меня не волнуйтесь, — отвечал Грилк, придерживая одну руку другой. — Рука, по-моему, сломана. Черт возьми, Агнес, нельзя же так!
— Дай мне только отсюда выбраться, — заорала Агнес из-под кучи. — Я тебе покажу как надо.
Бродский, который был на самом верху, посмотрел на Розанова.
— Ну словили мы ее, а теперь что делать?
— Нельзя больше терять времени, — ответил командир. — Придется брать ее с собой.
— Интересно как? — поинтересовался Бродский. — Тут без железной клетки не обойдешься.
— Лысенко, переведите женщине, что, если она будет продолжать в том же духе, мы убьем ее дружка.
Лысенко перевел.
— Теперь вставайте по одному, — продолжал Розанов. — Тот, кто внизу, пусть подержит ее еще немного. Кто внизу?
— Угадайте, — прогудел снизу Хрущевский. — Кому всегда из кучи дерьма достается самый большой кусок?
— Ладно, вставайте, — скомандовал Розанов.
Пыхтящие моряки осторожно сползали с кучи и вставали на ноги. На земле остались двое — Агнес и Хрущевский. Ногами он, словно ножницами, обхватил ее талию. Одну ее руку ему удалось прижать к земле, но движения другой ее руки причиняли немало неприятности. Лицо Хрущевского исказилось от боли.
— Скажите ей, чтобы прекратила, — взмолился он. — Она меня убьет!
— Лысенко, переведите: если она не бросит сопротивляться, мы застрелим ее дружка.
Лысенко передал приказ, и Агнес подчинилась. Хрущевский перевел дух и поднялся, глядя на нее почти восхищенно. Вытерев ладонью кровоточащую губу, он произнес:
— Хотел бы я, чтобы она была на нашей стороне. — Наклонившись, он помог Агнес встать.
— Ладно, двинулись. — Держа Грилка на мушке, Розанов жестом велел ему идти вперед. Грилк поправил перья и заковылял, поддерживая поврежденную руку. Потрепанная процессия зашагала по улице. Василов, который не принимал непосредственного участия в схватке, пристроился рядом с Агнес. Она шагала, не озираясь по сторонам, и глаза ее пылали от гнева, как два огонька на болоте.
— Я восхищаюсь людьми, сильными духом, — начал замполит.
Агнес не отвечала.
— В Советском Союзе вы бы стали выдающейся личностью. Вас бы окружили почетом и уважением. Люди носили бы вас на руках.
Агнес хранила молчание, поэтому, немного помолчав, Василов изменил тактику.
— Вы счастливы здесь? Как вы считаете, ваши таланты ценят здесь по достоинству?
Агнес скользнула по нему взглядом.
— Хочешь, я тебе тряпочку одолжу, толстячок? — сказала она. — Чтобы ты в нее помолчал.
— Извините. Не понял.
— Что вы сделали с моим авто? — вмешалась мисс Эверетт. — Я недавно выложила двадцать долларов за покраску. Если вы ее поцарапали, придется вам платить. Где вы ее бросили?
— Мадам, вы зря переживаете из-за таких мелочей, — ответил Василов. — Смотрите на вещи шире. Вы должны радоваться, что ваша машина внесла свой вклад в дело победы коммунизма…
— Хорошо, что предупредили. Никогда в нее больше не сяду, — объявила мисс Эверетт.
— Да, вероятно, и не сможете, — улыбнулся Василов.
— А вам, молодой человек, — мисс Эверетт повернулась к Лысенко, — вообще должно быть стыдно… — Тут она внезапно вспомнила. — Что вы сделали с Олином Левериджем?
— Кто это? — спросил Лысенко.
— Тот парень, что привел вас в мой дом! Что вы с ним сделали?
— Он убежал.
Мисс Эверетт уставилась на Лысенко.
— Не верю. Вы убили его!
— Нет, он убежал.
— Вы убили его! Дикари!
Поймав взгляд Агнес, она запричитала:
— Бедняжка Олин! Мы знали, что он плохо кончит, но и не думали, что так плохо. — На глаза ее навернулись слезы. Оглянувшись на Лысенко, мисс Эверетт добавила: — Ну одного-то вы точно добились — сделали его героем, так что, можно сказать, он не зря прожил жизнь. Он сам, наверное, поблагодарил бы вас за это.
— Мадам, мы его не убивали, — уверял Василов. — Коммунистам нет нужды убивать людей, наше общество — образец гуманности.
— Пусть мне об этом скажет сам Лаврентий Берия, тогда я, может быть, и поверю, — заявила мисс Эверетт.
— Зря вы верите своим газетам, — перебил ее Василов. — Они печатают сплошную грязную ложь.
Шедший впереди Розанов оглянулся.
— Прекратите с ними спорить, Василов. Вы ничего не добьетесь и сами это прекрасно знаете.
— Не указывайте, что мне делать, — огрызнулся замполит. — Я свои обязанности знаю.
— И многих вам таким образом удалось завербовать?
— Я не гоняюсь за количеством. Я устанавливаю контакт, преодолеваю их образ мыслей…
— Ну так преодолевайте побыстрее, потому что впереди я вижу гавань.
Роланд Гарни проснулся рано, голова слегка кружилась после вчерашней пьянки с Левериджем. Он приготовил кофе и перелил его в термос, чтобы взять с собой на прогулку. Пройдя на корму, он налил дымящийся напиток в крышку от термоса и отставил в сторонку, чтобы кофе чуть остыл, а сам стал копаться в двигателе. Он осмотрел сверкающие медные наконечники, вытер с одного пятнышко грязи и проверил регулировку. В тот момент, когда Гарни повернул ключ зажигания и нажал на стартер, до него донеслись шум автомобиля и рев клаксона. Интересно, кто это до сих пор празднует победу школьной команды, подумал он. Идиоты, совсем с ума посходили! Посадить бы их в тюрьму заодно с родителями…
