Виктор Суворов - Золотой эшелон
— Эта серебряная сахарница, — пел Боря, — работы самого Фаберже. Вы посмотрите, какие линии, что за форма! А это Малевич. Этюд маслом. Колорит, колорит каков! Набросок гения!
Вилли непонятно для каких причин постучал по холсту пальцем.
— Ой, осторожнее, умоляю! Бывшая хозяйка, дура бескультурная, держала ее на чердаке, а там крыша протекала. Ну, работа немножко и заплесневела. Она выглядит чуть старше своих лет. Но для знатока — это только достоинство!
Знаток Боря был когда-то гинекологом и сколотил состояние на подпольных абортах. Лет десять тому назад одна из пациенток умерла: такая у нее оказалась реакция на наркоз. Дело удалось замять, но с такими трудностями, что у Бори осталась дрожь в руках. Пришлось ему выхлопотать себе инвалидность и полюбить антиквариат.
— А вот это, — Боря указал на закопченную доску, висевшую между морским пейзажем и африканской маской, — жемчужина моей коллекции. Николай-чудотворец, XV век, Новгородская школа! Это не икона, а целое состояние. Руками, пожалуйста, не трогайте.
Вилли обозрел икону и задал свой стандартный вопрос:
— Хорошо. Сколько мыла это стоит?
Боря вытаращил глаза, но тут вмешался Санек:
— Не волнуйся, Боря. Наш американский друг скоро получит вагон мыла.
— Импортного?
— Ну конечно, Боря! И все это мыло пойдет в обмен на антиквариат. Представляешь перспективы?
— О, мыло! Это прекрасно! Самый ходкий товар сейчас, — загорелся Боря. — Конечно же мы найдем общий язык! Вилли, дорогой, да я всю партию возьму, дайте мне только сразу же, как прибудет.
— Да у тебя на всю партию товара не хватит! — подкузьмил Санек.
— Хватит, Вилли. Хватит! Это Саня шутит. Я что угодно достану! Может быть, вас что-то конкретно интересует?
— О да, конкретно. Картина «Скрипач и коза» Шагала. Мне известно, что она где-то в частной коллекции, возможно в Москве.
Боря вздохнул.
— Уже год, как сам ищу. Но пока никаких следов. А может, как раз и повезет в последний момент? Вы только не теряйтесь, Вилли, дорогой! Куда вам позвонить в случае, если найду?
Уже три дня Санек по просьбе Алихана выгуливал Вилли по самым богатым коллекционерам Москвы, знакомил с девицами, таскал по ресторанам и внимательно слушал все разговоры. Ему уже ясно было, что Алихан ошибается. Вилли и секретность сочетались плохо. О грузе, который скоро придет, Вилли судачил не покладая языка со всеми: туалетное мыло! целый вагон! детка, тебе еще не приходилось обонять такое мыло! мой друг, конечно, будет заинтересован вашей иконой… монетами… кинжалом… у него есть мыло на обмен! как приятно познакомиться с вашей женой… вы знаете, о чем мы только что говорили с вашим мужем? о мыле! о, конечно, самой прелестной женщине Москвы нельзя отказать в таком пустяке…
Было очевидно, что это не маскировка: Вилли, с его хвастовством, страстью к блондинкам и простодушной самоуверенностью весь был как на ладони. Типичный «специалист по России», каких пруд пруди во всех посольствах. Саньку даже спорить с ним было неохота, когда он затягивал свои обычные восторги по поводу перестройки и прогресса внутри советского руководства. Нет, непохоже, чтоб Вилли темнил, но все же последнюю проверочку сделаем. Не таскать же его еще неделю за собой! Сил уже нет, и прочие дела стоят. Завтра ты у меня, парень, расколешься на все сто. А пока мотай к своей очередной пассии. Когда ты только работаешь, хотел бы я знать.
Злой и усталый, Санек вернулся домой уже за полночь.
— Где ты был, дядя Саня? Брал бы меня с собой, что ли. Какого черта по темноте сам шляешься? Замочат ведь!
— Хорошо, мой мальчик, славненько. Так обо мне и мама не заботилась. А теперь скажи: ты помнишь в лицо того американца, которого я обхаживаю последние дни?
— Конечно, дядя Саня.
— Так вот, завтра у меня с ним встреча. Хвостов за ним уже нету: видно, и КГБ интерес утратило, не только я. Вот место и время, — он протянул Племяшу бумажку, — дом там старый, два входа во двор. — А встретиться мы должны уже в квартире. Как много друзей у твоего дяди, малыш! И все оставляют ему свои ключи, уезжая: мужская солидарность, запомни на будущее, в этом и проявляется. Да, так я о чем? Ты этого гаврика в парадном встреть и пугни как следует, но чтоб без синяков.
— Это запросто, дядя Саня.
— А я зайду за ним следом, этак через минутку-другую. И от тебя его в честном кулачном бою спасу.
Племяш заулыбался.
— Не бойся, детинушка, я тебя сильно бить не буду. Слегка так только, по-родственному. Но чтоб напуган он был до недержания речи!
— Бу сделано, дядя Саня!
Теплым сентябрьским вечером Вилли шел по Арбату. Вот и нужный дом. Он достал из кармана бумажку с адресом и проверил. Да, третий этаж, квартира одиннадцать. Лампочка в парадном горела только на втором пролете. Пахло кошками и окурками. Как все же эти русские много курят.
Вилли не прошел и пяти шагов, как кто-то резко рванул его сзади за плечо. Потом его развернули, и в полутьме он различил огромного детину, черного — даже глаз не видно.
Нью-йоркская полиция рекомендует не нервировать грабителей сопротивлением, а иметь на такой случай в нагрудном кармане десять долларов. Вилли изобразил приветливую улыбку и попытался указать на свой карман. Нападавший, однако, не понял, покрепче ухватил Вилли за грудки и начал трясти с необыкновенной силой. Потом придвинул голову к самому Виллиному лицу и зарычал. Вилли разобрал, что рожа бандита обтянута черным чулком. От ужаса и тряски он не мог бы закричать, даже если бы попытался. Тут тряска прекратилась, Вилли с рычанием развернули, и он почувствовал, как с него стаскивают брюки. Маньяк! Господи, только не это! Он решился пискнуть, но жуткая лапа зажала ему рот.
В следующий момент что-то хлопнуло за спиной, Вилли был отброшен на пол и постарался откатиться подальше к лестнице. Рычание сменилось придушенным вскриком. Драка была такой короткой, что Вилли даже не успел решить, прийти ли ему на помощь своему неожиданному избавителю или унести поскорее ноги. Черный громила выскочил в дверь парадного, на миг обрисовавшись в синем проеме, и знакомый голос спросил:
— Это ты, Вилли? С тобой все в порядке?
Вилли все еще трясло, и он никак не мог натянуть брюки.
В квартире первым делом Санек потащил Вилли на кухню, достал из холодильника бутылку водки и налил Вилли стакан.
— Глотни быстренько. Разом! Ну?
Вилли послушно сглотнул все и даже не почувствовал ожога. Только теплая волна покачнула его, и руки перестали трястись. Какой отчаянный парень этот Санек! Конечно, Вилли бы ему помог отделать того бандита! Он просто не успел.
— Я просто не успел, понимаешь, мой друг?
Санек все понимал.
— Есть о чем говорить, такие пустяки. Выпей, Вилли, еще, хорошо от стресса помогает. Огурчиком, огурчиком закуси! И расслабься теперь.
Уже без всхлипов Вилли изливал Саньку свои эмоции:
— Ужасная страна! Я уверен, Александр, что этот человек из КГБ. Меня уже шантажировали их люди. Они меня просто запугивают. Это хардлайнеры, я понимаю. Чтоб государственная разведка чуть не убивала человека из-за контейнера мыла! Сумасшедшая страна! Какой тут может быть бизнес?
— А что, те люди спрашивали про мыло?
— Там была одна девица, она даже не скрывала откуда. Мыло ее интересовало, и в какую минуту!
— А этот битюг тоже тебя о грузе спрашивал?
— Нет, он только рычал. Но я уверен, Александр, я уверен!
— Почему бы им так было за тебя взяться? — раздумчиво произнес Санек. — Может, этот твой Росс не только мыло везет, а?
— Только, только, я знаю! Я же сам подал ему идею, будь проклят тот день и час! Откуда мне было знать, что из-за этого будет такая заваруха! А если в посольстве узнают, что я не поладил с советскими…
— Не узнают, не волнуйся. Если все чисто конечно. А может, все-таки твой Росс что-то финтит?
— Я Поля со школы знаю, Александр! Он простак, хоть и славный парень. Не может финтить. Неспособен патологически.
— Ну и ладно, не воспринимай это все так серьезно. Этот, которому я зубы выбил, скорее всего, просто хулиган. А на девицу наплюй. Давно это было?
— С неделю назад.
— И в посольство пока никто не обращался?
— Нет, я бы знал.
— Ну, значит, проверили и отстали. Вряд ли тебя еще побеспокоят. У КГБ других дел хватает. Кушай колбаску, а то развезет тебя. Ты, кстати, насчет картины Шагала упоминал?
— Да, Александр. Так ты думаешь, что отстанут?
— Уверен, Вилли, уверен. А насчет картины ты давно бы мне сказал. А то ведь я вижу: что-то ищешь, а что — только вчера понял. Есть у меня конец на эту картину.
— Ту самую? «Скрипач и коза»? — повеселел Вилли.
— Конечно. Это, правда, уже не за мыло будет, а за зелененькие.
— А как я буду знать, что это та картина?
— Посмотришь сам. И при тебе же я кусочек отрежу с краешку — пошлешь на экспертизу. Ты ведь небось для себя ищешь?
На это Вилли предпочел не ответить. Харальд Пламмер не любил афишировать свои контакты.
