Сергей Романов - Байки под хмельком
— Проблем-ма, — ответил он и добавил, — Загляну-ка я дома в справочники. Ответ дам на следующем семинаре. Единственное что могу сказать — семена элитные. Как пить дать!
Всю неделю Ленька литрами глотал пиво и не уставал хвалиться перед сокурсниками о том, как лихо провел Данилычева.
— Тоже мне доцент, мойву от батуна отличить не может. А ещё берется учить честной народ!
Прошла неделя. На семинаре по теме «Высев растений многолетников» Ленька Арих получил очередной «неуд». Но как-то уж очень ласково и нежно обращался с Ленькой Данилычев, когда задавал ему вопросы о многолетниках. И студент отнес такое вежливое обращение на счет того, что Данилычев так и не разобрался в сорте «элитных семян». Но прозвучал звонок, и Данилычев попросил группу задержаться на пару минут.
— В прошлый раз меня попросили опознать элитные семена. По справочникам я так и не смог определить, что это за растение. Пришлось проделать практический опыт. Я их посадил. И вот какие всходы они дали. Можете подойти поближе и посмотреть.
Данилычев наклонился под кафедру и достал несколько граненых стаканов, наполненных землей. Из каждого отчетливо проглядывались по два хвостика мойвы. Холодного копчения…
1999 г.
Борьба с пивом по-хохляцки
Лежу на общежитской кровати, плюю в потолок. В желудке литра три пива усваивается. Костик на противоположной койке. Тоже в потолок плюет. На столе в комнате две пятилитровые канистры, к которым мы ещё не притрагивались.
— Скучно, — говорит Костик.
— Ага, — отвечаю, — Очень скучно. Может ещё по кружечке?
Он скукоживается и отрицательно мотает головой — под завязку.
К нам без стука входит Микола Хохол — из соседней комнате. Он из Винницы, также как и мы постигает науки по программированию и информатике. Через год вернется в свою хохляндию инженером с московским дипломом. Мы учимся бесплатно, а Микола — за деньги. У Миколы — отец коммерсант. Так что может даже за приличные бабки позволить сыну учиться в Москве. Но с самого Миколы — снегу зимой не выпросишь. Зато на чужое — ох, как падкий. Откуда в человеке столько жадности?
Микола видит две полные канистры с пивом и в два прыжка преодолевает расстояние от двери до стола. Бес спроса откручивает крышку на канистре.
— А я бачу в коридоре пыво разлито. Думаю, неужто хлопци затарились?
Он, не спрашивая разрешения, наливает полную кружку, но Костик юлой соскакивает с постели и хватает Миколу за руку.
— Ты его покупал?
— Хлопци, неужто мы не славяне? Ленин сказал делиться…
— Вот у Ленина и проси.
Обиженный Микола хлопает дверью. Проходит четверть часа. Костик вздыхает:
— Может быть информатику почитать?
— Чем бы дите не тешилось, лишь бы титьку не просило, — ухмыляюсь я. — Нашел занятие.
Он снова рывком поднимается с постели, шарит по карманам рубашки и вытаскивает на свет несколько золотистых пакетиков.
— Презервативы «Симплекс» — гарантия от венерологических болезней. Айда к соседкам!
Теперь уже моя очередь скукожиться.
— Я лучше пива через силу выпью.
Костик вертит в руках пакетики, которым придется ещё энное время дожидаться своего прямого предназначения.
— Может «замутим» что-нибудь?
— Что? — без интереса спрашиваю я.
Но Костик — мотор. Больше получаса без дела он ни сидеть ни лежать не может. Открывает дверь и орет на весь коридор: «Микола, Микола, пива хочешь?
Забыв про нанесенную обиду из соседней комнаты выглядывает Микола:
— А кто ж пыво не хочет!
— Тогда мы тебе стол накроем. Загадочный. Вот тебе десятка — беги за лещами.
Микола достает из кармана ключ, чтобы закрыть свою комнату, но Костик ловко выхватывает его:
— У тебя пить будем. А ты давай-давай беги.
— А вы сало шукать не будете?
— Нужно нам твое сало.
Костик показывает мне жестом, чтобы я тащил канистры. Миколу ветром сдувает. Костик распаковывает один из презервативов и командует мне:
— Заливай в гондон.
Теперь я понимаю, что хочет «замутить» Костик. Поднимаю канистру и тонкой струйкой заливаю ячменный напиток в презерватив. Действо происходит над кроватью Миколы. Наполняемая жидкостью тонкая резина растекается по одеялу Миколы.
— Хватит, — командует Костик, когда три литра влаги заполнило резинку. — Заполняем другой.
Через десять минут обе канистры пусты. Все пиво перелито в три японских презерватива, которые развалились на одеяле Миколы. Никуда ни один не перенесешь. Стоит только дотронуться, как порвется резинка. Чтобы лечь спать — все придется выпить Миколе.
— Качественные! — замечает Костик, — В наш российский и литра не влезет. А в эти по три с половиной залили.
Ходим по комнатам приглашаем народ на представление. И Микола бежит, машет лещами. Ну-ну, маши.
С содержимым первого презерватива Микола справляется довольно быстро. Полчаса. Вся интрига спектакля во втором презервативе. Он под общий хохот осторожно развязывает горловину, делает несколько глотков. Пиво уже явно не лезет.
— Хлопци, кто хочет пыва? Угощаю! — обводит он взглядом зрителей.
Никто не хочет.
Тогда он втягивает в себя полный рот, завязывает горловину и бежит к унитазу… Время первый час ночи и пресыщенней действом народ начинает расходиться: завтра семинар по информатике. Только Микола пьет пиво.
Ночью мы с Костиком заглядываем в соседнюю комнату. Расположившись калачиком около кровати и крепко зажав рукой горловину третьего презерватива, Микола посапывает. Выпить осталось ещё литра два…
— Ты что это такой опухший? — спрашивает профессор Миколу, — Не лицо, а заднее место!
Профессор скромничает…
1999 г.
Бомба
Михеевна, чертыхаясь на всех постояльцев вместе взятых, задвинула швабру с мокрой тряпкой под кровать и принялась размахивать ею из стороны в сторону: «Етить, хотя бы один интеллигентный попался! Вселяются чистюлями и выезжают по уши в грязи…» Она ещё раз смочила тряпку в ведре, накинула её на швабру и запустила под кровать.
Неожиданно под кроватью что-то хлопнуло. Михеевна, кряхтя, опустилась на карачки и заглянула под спальное ложе. На полу лежал чемоданчик, из которого раздавалось мерное тиканье.
Вмиг забыв о швабре, Михеевна задом попятилась подальше от чемоданчика. Не поднимаясь с колен, доползла до входной двери, а затем вскочив и забыв о преклонных летах, во весь дух понеслась к кабинету директора гостиницы. По дороге во все горло кричала? «Бомба! В шестьдесят шестом бомба!»
Директор гостиницы «Чайка» Пал Саныч самолично проследовал в шестьдесят шестой, смело заглянул под кровать и, обнаружив тиканье в чемоданчике, распорядился о вызове милиции.
Невзирая на смертельную опасность около номера, из которого ранним утром съехал жилец, столпился чуть ли не весь персонал гостиницы. Все споро припоминали черты лица и одежный «прикид» постояльца, который покинул шестьдесят шестой с первыми лучами солнца. Оказалось, что террорист с фамилией Пилипчук, прибывший в «Чайку» из города Калач, был человеком тихим, если не сказать неприметным, жадным до чаевых, пользовался в номере собственным кипятильником и каждый раз оставлял в пепельнице целлофановую оболочку от диетической колбасы.
Майор оперативной группы Дельцов, прослушав тиканье в чемоданчике, тут же распорядился, чтобы с поездов, автобусов и самолетов задерживали всех Пилипчуков подряд. Затем прошел в кабинет директора и вызвал группу саперов.
Майор Дельцов был милиционером опытным, дело свое знал, а потому, несмотря на утреннее время все проживающие в гостинице за считанные минуты были выдворены из номеров на улицу. Труднее было обуздать персонал, который не желал повиноваться приказам милиции и, подвергая себя опасности, стремился придвинуться ближе к шестьдесят шестому, чтобы видеть, слышать, чувствовать, а при случае быть полезным. Но шеренга «ментов», шаг за шагом наступая на толпу, состоящих из работников гостиницы, сначала оттеснила их к лестничному пролету, а затем, ступенька за ступенькой, и к выходу из гостиницы. При этом служителям правопорядка пришлось убедиться, что все они «поганые» и все не иначе как «из внутренних органов».
Руководитель саперной группы капитан Лиходеев оказался человеком малоразговорчивым. «Тикает?» — бросил он Дельцову лишь одно слово и утренний перегар впридачу. «Тикает», — поморщившись, так же коротко ответил Дельцов. И капитан Лиходеев, вооружившись каким-то прибором смело вошел в шестьдесят шестой.
Он залез под кровать и плавно поводил прибором по периметру чемоданчика. Прибор дружески попискивал. Тогда Лиходеев вылез из-под кровати, таща чемоданчик за собой. Установив его на прикроватном коврике он бросил строгий взгляд в проем двери, где столпились саперы и работники милиции.
