Диляра Тасбулатова - Кот, консьержка и другие уважаемые люди
– У нас отличные гримеры! Сделаем из вас кинозвезду!
– Типа Любови Орловой?
– Ага!
– Тогда приду. Вспомню какие-нибудь «живые детали». Поднапрягусь.
– Ну, вот видите! Ждем!
– Договорились.
Челядь
Встречалась я как-то с одной милой девушкой.
Телепродюсером.
Богатой.
Она пришла с еще более богатым молодым человеком, таким вип-сынком. Но тем не менее славным.
Эта девушка все время называла меня «звездой» (она очень добрая – всех ценит вне зависимости от доходов).
Посидели, поговорили о проектах (неосуществимых, впрочем), пора вроде как и расходиться. Молодой человек меня спрашивает:
– Ваш шофер где припарковался?
– В метро (говорю).
– Около метро?
– Да нет. Прям в метро. Меня все время возит один и тот же вагоновожатый в метро. Вот спешу: через семь минут его поезд.
Он коротко хохотнул:
– А, понял! Это вы для разнообразия!
– Ага. У моего шофера отпуск. На Багамах.
Он посмотрел на меня с уважением и ужасом.
– А вы где отдыхаете?
– В Химках.
– А там что – спа-комплекс?
Девушка-продюсер сказала:
– Она бескорыстная.
– Зато шофер корыстный (сказал, не поняв, юноша).
Девушка наступила мне под столом на ногу.
Я сказала:
– Шофер – ужас! А садовник – вообще скотина! Не говоря уже о куафере, дворецком и мелкой обслуге.
Парень посмотрел на меня чуть ли не с благоговением.
Браслеты
Поскольку я отчасти еще и правозащитник (состою в ОНК – общественной наблюдательной комиссии по тюрьмам), меня почему-то считают еще и спецом по браслетам. Но не ювелирным «изделиям», а тем, что надевают людям, находящимся под домашним арестом.
Сначала звонили с НТВ, потом – с канала «Лайфньюс».
– Как вы относитесь к браслетам? (спросила меня девушка из «Лайфньюс»).
– Положительно (сказала я).
– Таак (протянула девушка). А можно поподробней?
– Если это браслет от Рене Лалика.
– Эт кто? Это он усовершенствовал браслеты для осу́жденных? (спросила девушка, поставив ударение так, как это принято в тюрьме. Тем более она мне позвонила, когда я выходила из ворот очередного СИЗО).
– Для осу́жденных на то, чтобы носить его браслеты, – например, для Сары Бернар (сказала я).
– А кто это? (спросила девушка). Какая статья?
– Не помню. По-моему, лицедейство. В особо крупных размерах.
– А! (протянула девушка). Понятно. Так и запишем: к браслетам вы относитесь положительно.
Жириновский 3D
Ну вот, пошла я в очередной раз на телик. Пока сидела на гриме, болтала со славными девушками-гримерами. Девушки-гримеры рассказали мне, что подрабатывают гримом на стороне.
У людей, как выяснилось, много фантазий: один хотел вообще под ящерицу закосить. Другой – под Майкла Джексона.
Я спросила:
– А если я захочу, к примеру сказать, загримироваться под депутата какого-нить, вы сможете?
– Смотря под какого (задумчиво сказала мне гримерша Лена).
– Жириновского (сказала я, не задумываясь, быстро и четко).
– Оль! (окликнула подружку Лена). Под Жирика сможем девушку сделать? Оля у нас мастер высочайшего класса (наклонясь ко мне, сказала Лена доверительно).
Оля посмотрела на меня, подошла, повертела так и эдак и говорит:
– Сложно, это уже 3D, накладки сильные.
– Козлы адназначна! (выкрикнула я голосом Жириновского). Изнасилую!
Девушки вздрогнули.
– У вас хорошо получается (сказала Оля).
– Так сможете или нет? (спросила я).
– А вам зачем? (спросила Оля).
– Хочу в Думу пробраться.
– Зачем?
– Пообедать там можно, говорят, дешево.
– Так вам грим дороже встанет!
– Думаете, нерентабельно?
– Думаем, да (сказали девушки хором).
Главное, они мне поверили, что я хочу в Думе обедать.
Но я и правда хочу.
Только вот грим дорогой. 3D этот… накладки…
Пообедаю в «Му-Му», черт с ним.
Такие вот дела.
Карлики и космонавты
Как-то позвонили мне с Первого канала и позвали на программу «Закрытый показ».
Я тут же спросила у девочки-помрежа: а что, мол, это передача ужасов будет?
Девочка не поняла и говорит:
– Нет, никаких ужасов, фильм покажем и потом обсудить нужно будет. А фильм – нет, не ужасов, нормальный такой фильм…
– Я не про фильм (говорю). Вы же меня живьем не видели…
Девочка испугалась и бросила трубку.
Пожалилась ведущей, и та меня отругала, сказав, чтобы я перестала придуриваться и что, мол, я прекрасно выгляжу и нечего тут людей пугать.
Ну, пришла я таки в студию, и меня на грим сразу послали.
Загримировавшись как следует (гримерша не вняла, когда я ее попросила себя сделать под Соловья-Разбойника), мы пошли на эфир.
И поскольку фильм был (издевка такая) о том, что на Луне, оказывается, мы первые были, но это было засекречено, и летал туда карлик, в студию пригласили настоящих космонавтов.
Прямо-таки настоящих космонавтов – из отряда таковых плюс ветерана Леонова. Того, кто в открытый космос выходил, как вы помните.
Леонов оказался отличным, веселым и мне сказал, что вот, мол, казашка, а так по-русски хорошо пишет (он читал журнал, где я тогда работала).
И мы с ним мило так поболтали, пока камеры не были включены.
А потом начался кромешный ужас: какой-то дурак из новых космонавтов доказывал, что американцы на Луне никогда не были и что все это фейк. Какой-то киновед кричал, что космонавты в кино ни черта не понимают. Кто-то кричал, что он лично знает Армстронга и что тот не в себе после этой Луны.
Ну и так далее.
Потом дело чуть до драки не дошло.
Продюсер кричал в наушники ведущей, что сейчас все засыплемся, ужас какой, успокой их типа.
Я хохотала как сумасшедшая.
Тут не выдержал Леонов.
Он сказал весомо, по-мужски, так, как на партсобрании:
– Товарищи! (выкрикнул Леонов). Зачем вы нам показываете каких-то карликов? Вы приезжайте в наш отряд и посмотрите, какие парни там! Добры молодцы, косая сажень: карликов мы не берем!
Тут я вклинилась:
– А были бы вы карлик (сказала я Леонову), смогли бы вы обратно без труда влезть в корабль, когда в космос выходили! А то остались бы там навечно!
Леонов сказал мне:
– Не было такого! Вранье все это! Я вышел малость прогуляться и обратно зашел! Вранье все это и байки!
– Ничего себе прогуляться! (кричала я). Кто же выходит гулять в открытый космос? Жуткая какая-то прогулка получается! Чуть не погибли!
– Вранье! (кричал Леонов).
Тут в студию вошел продюсер и сказал:
– Прекратить безобразие! Начинаем все снова!
Все успокоились и начали нудно обсуждать, надо ли показывать карликов в виде космонавтов или не надо. Космонавты вяло говорили, что не надо, а киноведы – что надо.
Так и вышла передача в эфир.
А меня почти всю вырезали (и слава богу).
На что мама сказала:
– И зачем тебя зовут? Чтобы потом вырезать?
Горизонтальная одаренность
Пошла опять на телик. Уговорили. (Терпеть это дело не могу.)
Редакторша меня встретила уже на улице: было заметно, что она таки напугана моими предупреждениями, что я 90-60-90 (рост-объем головы-возраст).
По сравнению с ожидаемым я оказалась ничего себе, и редакторша завопила:
– Да вы в полном порядке!
Но все же, не удержавшись, сказала:
– Хотя похудеть не мешает…
Тут появился ведущий «Контекста» Игорь Волгин, который сел в лифт с каким-то парнем-редактором.
Парень сказал Волгину:
– Работаем на контрастах – к примеру, в студии у вас священник и..
– Киллер? (спросила я).
Волгин на секунду оторопел, подумав, наверно, что я – нахальная уборщица-гастарбайтер, но, будучи человеком любезным и остроумным, почти мгновенно отреагировал:
– Или священник и киллер в одном лице.
На этих словах лифт, приехав, открылся, и эти слова услышал священник – молодой, славный, очень стройный – вытянутый, как на картинах Эль Греко; да еще и в черной сутане и с бородкой.
Услышав слова Волгина, он застыл от изумления, но я сказала ему:
– Батюшка, не волнуйтесь: мы так разминаемся перед эфиром.
Волгин спросил:
– Так это вы будете у меня в эфире?
Было видно, что он сильно удивлен.
Я опять повернулась к батюшке (он сидел в студии у Волгина до меня) и сказала ему:
– Вы прямо как персонаж Эль Греко: красивый и вытянутый. Если бы мы были с вами в эфире, зрители бы подумали, что половина экрана отцентрована вдоль, а половина – поперек.
Батюшка улыбнулся ужасно мило и сказал:
– Это не имеет значения. Главное, чтобы человек был одаренный… (он хотел продолжить, наверно, одаренный душевно типо), но я его прервала, сказав:
– Горизонтально одаренный? Как я?
Батюшка смутился и ушел гримироваться.
Я тоже пошла гримироваться.
Гримерше я сказала:
– Я хочу, чтобы вы мне всё убрали!
