Андрей Яхонтов - Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2
О смерти Утягул-бакши-заде много и долго судачили в газетах и талдычили на телевидении. Вероника рыдала.
— Что с тобой происходит? — спрашивал я. — Ты этого губернатора-магната хоть раз видела? Есть из-за чего убиваться…
— А с тобой что? — повторяла она. — Раньше ты таким не был!
Я пытался вернуть наши разговоры в привычное русло:
— Когда умрем, будем держаться левой стороны?
Вероника отвечала зло:
— Правила движения в небесах еще не определены.
Она делалась все более и более странной, моя Вероника.
Контрольные вопросы:
Легко ли было Веронике со мной?
А мне легко было с Вероникой?
Легко ли было окружающим — с Маркофьевым?
А ему — с ними — каково?
Вывод. НИКТО НЕ ВИДИТ СЕБЯ СО СТОРОНЫ, в этом беда и счастье каждого. Увидели бы — ужаснулись!
Вывод. НЕПРАВЫ ВСЕ!
Совет № 1. Если хотите привести человека в сознание, трясите его что есть мочи и орите, орите ему в ухо, что он не прав! Не молчите! Вдруг поможет….
Совет № 2. Надо орать в голос, если что-то делается не по-вашему, вопреки вашим желаниям и представлениям о приличиях!
Совет № 3. Если хотите с кем-нибудь ужиться в мире и согласии, чувствуйте неправым прежде всего себя.
Совет № 4. Если хотите окружающих подмять, чувствуйте именно и только себя всегда и во всем правым.
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНОСТЬМаркофьев пытался меня утешить. Он говорил:
— Не открою секрета, если скажу, что каждый ищет для создания семьи п р и б л и з и т е л ь н о того, кто ему нужен. Со всевозможными зазорами и допусками и весьма общими, примерными параметрами. Большой сюрприз, если тот, кто вроде бы тебе подходит, обладает некими дополнительными положительными характеристиками взамен негодных, о таком благе ищущий и мечтать не смеет. Прискорбно, если набор разнообразных черт в избраннике в сумме стремится к минусу, нулю. Но что поделаешь — идеальных деталей в этом конструкторе не предусмотрено. К чему я это? А к тому, что приблизительный вариант Вероники тебе, по-видимому, не подошел.
Он подбадривал меня:
— Ищи новый. Авось повезет. Не отчаивайся. Этих полуфабрикатов полно вокруг, надо лишь суметь дообточить и дообтесать их до нужной кондиции.
СЦЕПИТЬ ЗУБЫМаркофьев говорил:
— Знаешь, что надо сделать? Сцепить зубы и холодно и твердо жениться на первой подвернувшейся девчонке. Не размышляя, любит она тебя или не любит, каков ее внутренний и духовный мир, подходите вы друг другу или не подходите. Тебе вообще надо запретить себе думать. Дураки ведь не думают, не зацикливаются ни на чем, поэтому счастливы. Возможно, ты этой своей избраннице и покажешься долботесом, и не слишком придешься ей по душе. Но твоя задача — неуклонно следовать своей линии, гнуть свою правду, а правда в том, что тебе эта дуреха нужна и ты никому ее не отдашь и не уступишь. Тупая позиция, я понимаю, но она действует безотказно. Даже если глупыха начнет погуливать от тебя, ты ее переупрямишь своей неколебимой верой в ваше единство. А когда наштампуешь ей пару-тройку потомков, она и вовсе никуда от тебя не денется. Кому будет нужна с тремя детьми? Смотри вокруг! Подходи к любой. Не сомневайся! Не пытайся угадать, что она подумает по твоему поводу. Все равно никогда не узнаешь. Действуй! Выкинь из головы остатки мыслей. И лучше — навсегда.
ЛЮБОВЬ— Любовь придумали люди, — твердил Маркофьев. — В принципе, отрешись от своей придумки, от того, что ты о Веронике навоображал, и скажи: не все ли равно с кем спать?
— Не все равно, — горячо возражал я. — Есть чувство привязанности, нежность, есть, наконец, черточки, которые притягивают или отталкивают…
Он устало зевал:
— Ты спал с Маргаритой, пытался спать с Людмилой и еще сколькими, другое дело, что не всегда тебе это удавалось. И все про них про всех ты навнушал себе сам. Попробуй сказать, что это не так…
ВРАЗУМЛЕНИЕ— Стань циничным, — учил меня он. — Жизнь надо строить холодно, расчетливо и цинично. Как все.
Я, вслед за ним, повторял:
— Холодно, расчетливо и цинично…
ВЗАИМНОСТЬИ еще он говорил:
— Всегда и везде, всюду и во всем, в любом деле и начинании, в страсти и ненависти — нужна взаимность… Без нее ничего не сварится и не склеится. Ты идешь за грибами. И не находишь ни одного. Очень скоро твой интерес иссякнет, азарт улетучится. Разве не так? Или отправляешься на рыбалку. А рыба не клюет, хоть тресни. Надоест сидеть с удочкой уже через час! Иной ракурс, если в зарослях ты обнаруживаешь то белый, то подберезовик, или вдруг подосиновик сигналит тебе своей красной шапкой… Тут ты готов забираться все дальше и дальше в чащу, так велико и неподдельно твое чувство… А возле реки… Поклевочка… Сомик… Щучка… Красноперочка… Пескарик… Да ты, после такой демонстрации расположения с их стороны, будешь насаживать червяков на крючок целый вечер! Так и между людьми…
КОПИЯИ он завел себе еще одну девочку — копию Моники Витти.
— А чего, а чего, — говорил он. — Она мне нравится…
И прибавлял:
— Конечно, мог распустить перед ней хвост… Дескать смотри: какой я супермен. И она бы ждала от меня немыслимых подвигов… Но я ей поплакался… Что после смерти жены…
— Какой? — вздрогнул я, забыв, с кем говорю.
— Ну, гипотетической… И Моржуев так всегда парит… Ты же в курсе… Мы не дураки, — напомнил он. — Вот. Я ей поплакался, что три года ни с кем не спал. Забыл, как это делается. Испытываю атрофию определенного органа… И она на все была готова, лишь бы реанимировать этот орган. Была счастлива, когда ей удалось это сделать. Хотя я на его функцию не жаловался и не жалуюсь. Но подвигов совершать вот уж не хотелось… Возраст, сам понимаешь. Зато теперь каждое мое поползновение на нее она воспринимает как большую личную победу. Грешно разочаровывать человека! Пусть остается в неведении. И приписывает себе заслугу моего возвращения в строй трахальщиков.
Маркофьев воздел к небу указующий перст, похожий на учительскую указку:
— Психологом надо быть, психологом…
ПЛАКАЛЬЩИКИ еще он говорил:
— Сильным быть уж очень хлопотно. И не каждому дано. Гораздо проще и приятнее быть слабым! От сильного многое зависит, от него многие зависят, у него многие просят, а он на то и сильный, чтобы давать, помогать, содержать армию прихлебаев и челядь… Слабый сам просит, это его содержат. Ну так и надо выбирать что попроще…
ПОХОРОНЫДождь хлестал нескончаемыми потоками. Мы с Маркофьевым стояли у окна в его пахметологическом кабинете.
— Прямо потоп, — говорил он. — Как хорошо, что мы в тепле и под крышей и можем никуда не выходить.
— То есть как "не выходить"? — спросил я. — Нам же нужно отправляться на похороны… Утягул-башки-заде…
Он не дал мне закончить.
— Ерунда… Это можно отменить. Не пойду же я мокнуть из-за таких глупостей…
— Но ты обещал произнести надгробную речь…
Он остановил меня плавным движением руки.
— Нет таких дел, ради которых я бы согласился вымокнуть. И заболеть от простуды.
И он на похороны нефтяного магната не поехал. А я поперся. Стоял (вместе с Надирадзе-Циклопяном, Удмуртковатым и Стервятниковым) в почетном карауле, выносил гроб из ритуального зала под струями ливня, потом, в промокших ботинках и сыром пиджаке сидел в автобусе и зуб на зуб у меня не попадал, в этих же ботинках и этом же пиджаке присутствовал на поминках… А после поминок шел, опять под холодными потоками, уступив половину своего зонта подпорхнувшей под мой траурно-черный шатер сотруднице покойного… Надо ли говорить, что две недели я кашлял, чихал, сморкался, осунулся, рисковал рухнуть с воспалением легких…
Нужно мне это было?
Постскриптум. Поразительно было то, что Вероника на этих похоронах присутствовала! И смотрела на меня широко распахнутыми, полными ужаса глазами. Как на какое-нибудь диковинное мерзкое чудовище.
Выводы частного свойства. Предположим, вы кого-то убили… Правильно ли, по-человечески ли будет (с точки зрения существующей морали) не явиться на похороны убиенного, не воздать ему последние почести, не отдать последний долг? То есть — открыто продемонстрировать черствость и равнодушие, наплевательство на общепринятые нормы…
Примеры для непонятливых.
Калигула разве не пришел на похороны погубленной им мамаши? Пришел, и проливал слезы, ибо сыновний долг того требовал!
Брут проигнорировал процедуру погребения Цезаря? Не проигнорировал, ибо дружба — понятие святое!
Заговорщики, порешившие Павла Первого, разве не явились поплакать над гробом удушенного ими государя? Явились как миленькие, потому что были прежде всего законопослушные граждане, а уж потом цареубийцы!
Сталин не стоял в почетном карауле возле гроба по его указке застреленного Кирова? Не только стоял, но и выступил с прочувствованной риторикой, и возглавил правительственную комиссию по организации и проведению похорон верного сына партии, уничтоженного врагами народа. Это был со стороны Иосифа Виссарионовича по-настоящему широкий жест подлинного ленинца и вождя за дело всех угнетенных!
