Екатерина Безымянная - Записки prostitutki Ket
— Убью сссуку!
— Оппа! — смеюсь. Лиза, когда злая, становится очень забавной. — А что случилось-то?
— Ой, Кать, давай налей мне, — и снова, в никуда, — нет, я его точно прибью, скотину! Блин, ну это ж надо было так! Ну сссука!
Искры из ее глаз явно грозятся прожечь мне ковер.
Вечер намекнул, что будет интересным.
Я несу стаканы, тащу пепельницу, режу сосиски, достаю колу и украдкой тяну один огурчик.
Лиза курит, я наливаю, мы молча чокаемся, пьем, и я нетерпеливо спрашиваю:
— Ну?
— Вот! — нервно говорит Лиза и достает из сумки бланк.
— Чейта? — спрашиваю, но скорее для порядка. Я прекрасно вижу, чейта.
— Трепак! — орет Лиза. — Трепак с трихомонадой! Вот чейта!
— Ой! Так тебе же, значит, пить нельзя? — от неожиданности я зачем-то выдаю не слишком уместную в этой ситуации сентенцию.
— Ну да, блин, Америку открыла, — издевательски отвечает мне Лиза, — …убью его! Зараза!
— Зараза, — подтверждаю я, — а кто?
И она взрывается на полчаса.
Если совсем кратко, то дело было так: Лиза в очередной раз взяла себе «отпуск» и, прожигая заработанные деньги, познакомилась в клубе с прекрасным барменом, внешне сильно смахивавшим на греческого бога.
Бармен, со слов Лизы, был высок, широкоплеч и синеок настолько, что устоять было ну просто невозможно. Лиза и не думала крепко держать бастионы и сдалась почти без боя. Точнее, легкий бой все-таки случился — ибо за его прекрасную тушку у барной стойки сражались глазами не менее десятка волооких дев в декольте и мини.
Лиза вышла победителем и уволокла добычу в одно лицо. Впрочем, добыча тоже, видимо, оказалась сражена рыжеволосой Лизой наповал и была совсем не против.
Следующие три дня они провели у него дома, ломая кровать, стол, стул и чуточку перила в подъезде. На четвертый Лиза поняла, что влюбилась, и, чего с ней ранее не случалось, с удовольствием мысленно с десяток раз проиграла в голове их совместный проход от лестницы в загсе аж до самого стола регистраторши.
Ну, значит, чтоб и в печалях и в радостях… и во веки веков.
Влюбленным голова особо ни к чему, а потому в тот же день Лиза от своей избавилась.
Ну, то есть, когда синеокий прелестник, поморщившись, капризно сказал, что ему поджимает резиновый друг и без оного было бы намного лучше и романтичнее, она недолго думая наманикюренными пальчиками стянула презерватив и предалась незащищенной страсти нежной.
Когда через недельку у сияющей от страсти Лизы слегка зачесалось, она не придала этому значения и купила свечи от молочницы. Ну с кем не бывает?
Когда стало ясно, что со свечами что-то не сладилось, она понеслась к врачу. Тетя-гинеколог выслушала Лизу, ухмыльнулась, поковырялась, рассмотрела, понюхала, мазнула и велела приходить через несколько дней.
На этом Лиза начала слегка трезветь и на все страстные заезды синеокого героя предпочла пока не отвечать.
Окончательно Лиза поняла, что с загсом, наверное, все же не сложится, когда получила на руки бумажку, в которой черным по белому…
— И вот ты прикинь! — бушевала она, сидя в моем кресле. — Ты прикинь! Восемь лет! Восемь лет я работаю проституткой, и такое было, что и не приснится, но ни разу — ты понимаешь, ни разу! — я нигде и ничего не подхватила! Никогда и ничего! Ни единого раза! Я даже с Кипра ни букета, ни веточки не привезла! Потому что, блин, головой думала! Чтоб я — и без резины?!
А тут, блять, от какого-то бармена! По любви, блять! Убью суку! Я его убью!..
Во втором часу ночи основательно набравшаяся с горя Лиза ушла от меня убивать своего трихомонадистого греческого бога.
* * *Так вот, мораль сей басни.
Иногда кто-то нет-нет да и скажет, что, мол, от проституток вся зараза. Что и подцепишь там все что хочешь, и все такое…
Нет, зайки. То есть так, конечно же, тоже бывает. Никто не застрахован. Да только не так все однозначно. Потому что мы предохраняемся. Предохраняемся лучше и тщательнее, чем обычные женщины, которые по любви.
И следим за этим. И головы не теряем.
А Лиза-то, проститутка Лиза с ее опытом, за восемь лет не заболевшая ни разу, потому что голова была на месте, умудрилась попасть в типичную ловушку для влюбленных дев — триппер по любви.
Обычные девушки как поступают?
Полюбила и дала. А потом — ты ушел, а я ждала.
А потом бежит в поликлинику и удивляется, откуда у нее там букет.
Ну откуда букет? Да от любви, понятное дело. От незащищенной. Конечно, а то ведь презервативы — это ж неудобно, чувствительность снижается, итить. И вообще, презервативы — это ж не романтично ни разу.
А таблетки у нас вагинальные уже, между прочим, и от заразы всякой предохраняют, да. А вы не знали? Вот.
А девочки многие, которые по любви, — знают. И несут эту мысль, не думая головой, не читая инструкций.
Только вот врачам еще не рассказали.
Венерологи бедные мучаются в неведении.
Зато всем есть занятие. Венерологам — лечить, фармацевтам — продавать, а жертвам страсти нежной и незащищенной — обещать себе, что больше — ни-ког-да!
А потом все по новой.
Предприимчивый малыш
Лиза часто объявляется внезапно. Суббота, день, я сижу дома, и тут в телефоне: «Быстро ко мне, приедет клиент, желает двоих».
Собираюсь я действительно быстро — деньги очень нужны. Звоню в такси. Голос милой девушки говорит мне, что в ближайший час такси не будет. В другом — чуть меньше, предложили ждать всего сорок минут — машины заняты. Все. В субботу. Днем. Заняты. Вот куда все ездят в субботу днем — не понимаю. Мне всегда казалось, что большинство дома у телевизоров штаны протирает — а нет, ездят.
И я выбегаю на улицу и поднимаю руку. Через десять секунд передо мной красиво, с визгом тормозит «жигуль»-«копейка». Старый-престарый, явно видавший и Крым, и Рим, и трубы тоже. И цвет у него потрясающий — болотный. Красотища! А внутри молодой человек.
Спрашивает — куда?
Называю адрес.
Сколько?
Озвучиваю половину стоимости моего такси.
Поехали.
И зачем я только села?
Мы успели проехать метров двести. В тот момент, когда я, было, приготовилась расслабиться и достать из сумки косметичку, водитель говорит:
— Вы, девушка, не облокачивались бы так на сиденье…
— Почему же? — удивленно спрашиваю я.
— Слааабенькое оно у меня, — он произносит это особенно, с любовью, растягивая буквы. «Слаабенькое».
«Ну ладно», — думаю я и стараюсь держать спину ровно.
Через минуту я решаю, что надо б закурить.
Уточняю:
— А мы в машине-то, надеюсь, курим?
— Курим, — довольно отвечает он и… дает мне в руки банку. Консервную. От тушенки.
Пепельниц в дверях нет, судя по всему, еще с античных времен.
Я отмечаю про себя, что курить в машине с банкой от тушенки — это крайне оригинально, и прошу открыть окно.
— А не открывается, — говорит он мне с усмешкой.
— Почему?
— А стекло выпадает, — он совершенно спокоен.
Зато мне становится вдруг не по себе. Вот же ж привела нелегкая!
Следующие пять минут я курю, мы едем молча. Ровно до тех пор, пока я не замечаю, что под ногами у меня — картонка. И под картонкой как-то странно мягко. Я чуть расставляю ступни по краям картонки и интересуюсь вкрадчиво, показывая глазами на пол:
— А это что?
— Ой, — говорит он мне тоном «только вспомнил», — вы только туда не наступайте. Там дыыыырка…
Я молчу, и мне немного страшно. Потому что когда ты едешь в машине, а у тебя под ногами дырка — это вовсе не смешно. В голове рождается картинка: вот картонка сминается, я попадаю ногами в эту дырку и бегу, с машиной на поясе, на манер циркового клоуна, облаченного в костюм лошадки.
В этот момент мне приходит в голову, что надо бы попристальнее рассмотреть водителя. Молоденький, лет 18–20. Хочет казаться старше и серьезнее — я это понимаю.
Равно как и то, что мы вдруг изменили маршрут. И едем не совсем туда, куда мне надо, а совсем в другую сторону.
Я настораживаюсь. Я поворачиваюсь к двери. Ну, чтобы выпрыгнуть, что ли, в случае чего. И в этот момент понимаю, что ручки на дверях нет. То есть отсутствует вообще, как вид.
И меня накрывает паника. Я интересуюсь осторожно, стараясь не выдать дрожь:
— А чего это мы в другую сторону-то едем?
— Да вы не переживайте, — говорит он мне, и дальше происходит то, чего я вовсе не жду. Он достает из-под сиденья жестянку с пивом, — гаишников объезжаем. Там у них пост.
— А че объезжаем-то? — ехидно спрашиваю я.
Ответ понятен. Но нет, не совсем.
— Да у меня прав просто нет…
И я впадаю в астрал. Машина разваливается, за рулем бухает, прав нет. Через полминуты прихожу в себя:
— А не страшно без прав? Машинку-то, если что, на штрафплощадку…
