Екатерина Безымянная - Записки prostitutki Ket
Не успела я додумать мысль, как он привстал, открутил колпачок, вывинтил помаду и… очень ловко, одним махом, ткнул ею в мой лоб. Аккурат промеж глаз.
— Эй, ты чего? Это ты на фига? — я ошалело повернулась к зеркалу, рассмотрела красную точку на лбу и вдруг словила себя на мысли, что так я, темноволосая, и впрямь очень похожа на индианку.
Он прижался сзади, и я поняла: его чудо было в полной боевой готовности.
Индийский гость ловко опрокинул меня на кровать и, не сводя глаз с красной точки, которую изобразил у меня на лбу, сам натянул презерватив.
Дальше все было быстро и довольно скучно. Он пробыл во мне минуту, от силы полторы.
Все это время он не сводил с меня глаз. Должно быть, красная точка служила ему если и не путеводным маяком, то афродизиаком — точно. Потом он тихо кончил и развалился на кровати.
Я лежала, курила и думала, что Камасутра у них там, должно быть, дается не всем.
И главное, я поняла, почему он до сих пор не женился на русской и ходит с мулькой, торчащей из чалмы.
Часть 3
Разноцветная жизнь
Ахтунг, партизанен!
У меня тут в свое время кино было в парадной. Про войну.
В главной роли — я, в роли моего противника выступала баба Даша.
Будь мы на настоящей войне, из Бабдаши получился бы отличный партизан.
Она очень лихо маскировалась под божьего одуванчика, сидела в тылу и наблюдала, а потом стучала-кому-надо.
Тыл, кстати сказать, у нее неплохой. Пластиковые окна, синие плотные шторы и вечно торчащий из-за этих самых штор длинный нос.
Глаза она тщательно маскировала, а вот с носом непорядочек вышел.
Баба Даша денно и нощно была на посту. Она наблюдала, куда и когда я выхожу, с кем возвращаюсь, и явно отслеживала время присутствия у меня гостей.
Скажем прямо, ко мне-то ходят чаще, чем к любым другим соседям в доме, а потому Бабдашин интерес к моей скромной персоне просто-таки зашкаливал.
Надо сказать, противник был не лишен аналитических способностей, а потому о том, кто я и чем занимаюсь, она явно поняла очень быстро.
После Бабдашиных доносов ко мне приходил мой самый любимый клиент — участковый. Ну, то есть сначала он заходил к бабе Даше, чтобы предупредить, что идет разбираться, потом, вальяжно развалившись в моем кресле, курил, улыбался, хлопал себя по наполненному карману и, картинно отдавая честь, благополучно сваливал. По дороге, понятное дело, он снова навещал партизаншу, чтобы доложить: преступник обезврежен, воспитательная беседа проведена, все в порядке. Ежели снова непорядочки — стучите.
Баба Даша терпела, пока могла. Когда силы ее кончились, она поняла, что придется брать врага самой. В один не слишком прекрасный день она дождалась моего появления на лестнице и выпрыгнула на меня с поварешкой.
Мне было сказано много красивых и сочных слов. Особый шарм им придавало отсутствие у партизанши некоторых зубов, а потому я была:
Профурфетка!
Шалафа!
Мандафошка!
Подобные термины бабушка Даша использовала, чтобы поздороваться и выказать мне свое почтение всякий раз, когда встречала меня в парадной.
Судя по количеству встреч — баба Даша по мне ужасно скучала, а потому каждый раз ждала меня с нетерпением.
Встречи эдак после шестой терпение кончилось у меня, и я, устало встав напротив старой мымры, спросила ее, что ей не нравится и чего она от меня хочет.
Баба Даша заявила, что, являясь ветераном войны (это в шестьдесят-то с хвостиком), она имеет право на уважительное отношение, помощь и взаимовыручку в одностороннем, понятное дело, порядке.
Мне ругаться не хотелось. Явление участкового в мою квартиру зашкаливало, и я приняла решение дружить.
Первое принятое мною решение — помогать бабуле с походами в магазин — оказалось в корне ошибочным. Под походом в магазин «за хлебушком» понималась поездка в гипермаркет, где баба Даша закупалась, кажется, на месяц вперед. Сумки перла я.
Ну ладно, я бы потерпела, вот только если б милая старушка не выбирала продукты, изучая состав и срок годности даже на пакетах с чаем.
Когда-то я слышала анекдот про бабушку, которая покупала всего по сто: сто таблеточек, сто черешенок, сто виноградинок…
Вот это был как раз подобный случай.
На этом счастье не кончалось, потому что даже если взвалить на горб все эти нехилые тюки, донести это своим ходом возможным не представлялось. Приходилось брать такси.
Бабе Даше на такси ездить понравилось.
Мною было принято волевое решение — откупиться от бабы Даши. За заслуги перед отечеством, от имени всех профурсеток в лице меня, лазутчице был подарен хороший, с наворотами, утюг.
Баба Даша пропала.
Но я осталась начеку.
В качестве перестраховки, примерно раз в месяц, я прихожу к бабе Даше с бутылкой шампанского и коробкой дорогих конфет, не забывая поздравить ее со всеми праздниками: Днем Победы, 8 Марта, Днем всех влюбленных и даже с Днем десантника. На всякий случай.
Кстати, конфеты она съедает сразу, а шампанское ставит в сервант.
Последний раз я увидела, что моя новая бутылка пополнила старую коллекцию, в которой вместе с моим шампанским соседствовали совершенно иные алкогольные дары.
После чего я поняла, что баба Даша — очень прошаренный стратег, и, судя по всему, откупаться от излишнего Бабдашиного внимания приходится не только мне.
Олененок
Мужчины — существа дико странные.
Странные и ну вообще непредсказуемые.
У меня случилась личная, не отягощенная денежными отношениями жизнь. Внезапно и неожиданно.
Жизнь нарисовалась в образе высокого и мускулистого, а-ля мечта, молодого мужчины.
Компания, девчонки, еще-по-пиисят, и вот она — жизнь, сидит за соседним столиком и призывно смотрит куда-то, то ли в глаза, то ли на грудь.
И мне захотелось чего-то такого, земного вполне, как у всех.
Кругом станки.
Я не знаю, зачем мужчины это делают. Я видела сотни мужчин, но мне никогда не понять одной вещи.
Зачем они говорят это вслух:
— Я хочу секс без обязательств.
Вот так, прямо, вы сидите, пьете, говорите ни о чем, а он вдруг посмотрит и скажет: «Я хочу секс без…»
У него были все шансы остаться без секса вообще. Я, как и любая женщина, ну очень не люблю, когда такие вещи произносятся.
Но в этот раз я была легка, послушна и не стала усложнять. Мне просто хотелось живого и теплого, и чтоб я могла делать все то, что я хочу, и так, как я хочу. А не то, что кому-то там нужно.
И через час и полбутылки виски мы ехали в такси ко мне.
Через два он с задором молодого оленя скакал на мне, что, впрочем, было хорошо.
Через три я с удивлением узнала, что ему всего-то двадцать пять.
Потом мы снова пили, варили кофе, и до утра он смог еще три раза.
И два часа на сон.
Утром он прикусил меня за шею, чмокнул в губы и отбыл.
Казалось, насовсем.
А я осталась спать.
А в шесть меня поднял звонок.
Звонил мне мой ночной олень.
— Я приеду, — сказал он, то ли спрашивая, а то ли утверждая.
— Откуда телефон? — полюбопытствовала я.
Я не давала. Помню. Точно помню.
— Набрал, пока ты спала, — ответил он.
Я разрешила. Он приехал. Гулять так гулять.
И ближе к утру, когда я только приготовилась заснуть, он тронул меня за плечо и спросил:
— Ты можешь мне кое-что пообещать?
— Нет, не могу, — сказала я на автомате.
Я вообще не хочу никому ничего обещать.
— А все-таки? — зачем-то настаивал он.
— Все равно не могу, — я улыбнулась и растянулась на простыни, озорно заглядывая ему в глаза.
Он даже сел в кровати.
— Нет, ты пообещай.
— Да что ты хочешь? — взорвалась я.
Четыре утра — не лучшее время для обещаний.
— Пообещай мне, — громко и торжественно сказал он, — пообещай мне, что, пока мы с тобой, у тебя больше никого не будет.
Теперь уж села я. Даже спать расхотелось, честное слово.
— Че? — я сделала квадратные глаза.
— Тебе хорошо со мной? — вдруг спросил он и, не дождавшись ответа, добавил:
— Ну, тебе же хорошо со мной. И мне с тобой хорошо. Зачем тебе кто-то еще?
Я засмеялась. Такие неожиданные расклады не входили в мои планы на «секс без обязательств».
— Милый, — сказала я, — ты помнишь? Это — секс без обязательств. Или не ты мне это говорил?
— Ну, говорил! — взорвался он. — И что? Тогда я думал так, а сейчас я так не хочу.
Он думал, а теперь — не хочет. А я тут вроде мимо проходила.
— Какой же ты, парниша, переменчивый, — съязвила я.
Ну, было ж отчего.
— Чего смеешься? — разозлился он. — Тебе что, не нужен постоянный мужчина?
Постоянный мужчина? Ну да, ну да! Только вот мужчина, а не мальчишка, который сам не понял, что он хочет.
