Екатерина Безымянная - Записки prostitutki Ket
— Нет, — засмеялась я, — пока не нужен. Мне нужен секс без обязательств.
— И что? — продолжал он допытываться. — Ты приведешь еще кого-то и будешь с ним на этой кровати делать то же, что и со мной?!
— Вероятно, буду.
Какая милая наивность. Как много ты не знаешь, милый олененок…
— Нет, подожди! — сорвался он. — Для тебя это что, в порядке вещей?! И что, ты на эту же кровать приведешь еще кого-то?
Далась ему моя кровать.
— Нет, милый, что ты, — язвила я, — кровать я выброшу. Я всегда так делаю. Новый любовник — новая кровать. Я даже думаю правило ввести, чтоб любовник ко мне сразу с новой кроватью приходил. А то накладно.
Разговор меня начал напрягать. Я легла и отвернулась к стенке. Он молчал, ожидая, что сейчас я развернусь к нему и скажу, что пошутила.
— Катя, — спросил он спустя пару минут, — у тебя было много мужчин?
Я повернулась. Я посмотрела на него. Вид у него был отстраненный.
— Были… — неопределенно съехала я.
Он помолчал.
— И что, если у тебя вдруг появится кто-то еще (ха-ха, «вдруг»), ты приведешь его сюда и будешь с ним прямо на этом белье… как со мной?
— Милый, — разозлилась я, — бельишечко я поменяю. Постелю другое. У меня их много.
— Но нам же хорошо… — зачем-то снова сказал он.
— Неплохо, — подтвердила я, — но не встречаться же со всеми, с кем неплохо. Слушай, ну к чему это? Давай спать. Уже почти утро.
Он молчал.
Прошло, наверное, минут пятнадцать, я уже почти начала засыпать, как почувствовала, что тяжелая рука опустилась мне на плечо:
— Катя, тебе совершенно плевать на меня? Я тебе только для секса нужен?
Сказать, что я была раздражена в тот момент — ничего не сказать. Мне? Для секса?! Да ну, как можно так обо мне, приличной девушке!
— ДА!!! — почти заорала я. — И мы с тобой это обсуждали! И ты первый завел эту песню. Ты сам это предложил! Это была твоя идея — в самом начале расставить все точки над «i»!
— Ну я же не думал, что ты такая… — сказал он как-то растерянно.
— Какая?
— Нуу… умная, интересная…
Сдуреть!
Ну да, чего греха таить, в первую с ним ночь между всеми этими разами подпитая Катюшка успела порассуждать на тему смысла жизни, творчества любимых поэтов и важности арт-хаусных фильмов, ну и чего-то еще рассказала, наверное.
— Я, когда тебя увидел в том кабаке, — подумал, красивая, а грудь такая — закачаешься. И Витек сказал еще, вот бы такой вдуть. Ну, я и решил… Ты же понимаешь, что красивые телки обычно пустышки, а ты другая…
Я села на кровати, поставила пепельницу на коленки, прижалась головой к ребристым обоям и молчала.
Наверное, дело было не в том, что этот мальчик вот так вот просто, ни с чего, решил мною завладеть. Наверное, я просто понимала, что он — не мое.
Когда я там разбрасывалась интеллектом, мне казалось, что у него складывалось ощущение, будто он все это слышит в первый раз, эдакая научно-популярная передача «Между сексом». Я говорила, говорила, а ему было совсем нечего мне ответить.
— Катя, я ж видел, что тебе небезразличен. Поехали со мной в Тюмень, а? Я тебя с бабушкой познакомлю, у меня дом там большой, поехали, а?
Меня сняли в клубе, потому что хотели вдуть. Потому что понравились буфера.
Меня предупредили, что это секс без обязательств.
Меня трахали и поили вискарем.
А спустя сутки меня зовут на Урал, чтобы я стала маленькой хозяйкой большого дома в Тюмени, где, кроме меня, будут бабушка и гуси.
Я что-то упустила в этой жизни.
Но вот знаю одно: он сидел, это все говорил-говорил, а мне так хотелось остаться одной, так хотелось, чтобы этот наивный олененок свалил, желательно подальше, желательно в Тюмень, сразу, первым поездом.
— Милый… — сказала я. — Милый, ты это, спи, да?
Он совсем обиженно засопел и отвернулся.
Утро было хмурым. Олененок был мрачней, чем утро.
— Каать… — аккуратно начал он, обуваясь в коридоре.
Я напряглась. Дубльдва про Тюмень меня маленько напрягал.
— Каать, — продолжил он, шнуруясь, — спасибо тебе. За все.
— И тебе, — флегматично ответила я.
Он ушел, я про себя сказала «ффух» и отправилась в душ.
— Каать, — печально сказала трубка ровно через час, — а может быть, я вечером к тебе приеду?..
Вот как с такими, ну!
Грабли, стервь и кирпичи
На моей кухне был потоп.
Кучка использованных бумажных полотенец и окопавшаяся в них красная, мокрая, припухшая и икающая Машка в полной мере отображали картину всамделишнего девичьего горя.
— Маш, ну перестань, из-за каждого придурка плакать — никаких нервов не хватит! — делано-спокойно говорила я, протягивая Машке стакан с водой и внутренне кипя от возмущения…
* * *Машка встретила его в автомастерской, куда она пригнала свою ласточку то ли на плановый осмотр, а то ли что-то поменять. И, отдавая ласточку в заботливые руки замызганных мужчин в робах, познакомилась со стоящим рядом хозяином приболевшего орла цвета мокрого асфальта.
Оставив своих пташек в надежных руках, они разговорились. Разговор плавно перетек в ближайшее кафе, и через полчаса Маша уже была в восторге.
Еще бы! Не каждый день на пути среднестатистической молодой незамужней женщины попадаются интересные, умные, красивые и высокие мужчины тридцати пяти лет, смотрящие тепло и заинтересованно.
И главное — он был свободен.
Ну как свободен… Штамп в его паспорте все еще стоял, но, по словам красавца, это было всего лишь вопросом времени, ибо с женой он уже не жил. А вот так — после очередной, совсем уж глобальной ссоры, оставив жене и сыну все совместно нажитое, он ушел на съемную квартиру, где и пребывал в гордом холостяцком одиночестве вот уж месяца два как.
И Машка, пообщавшись с ним еще немного, попала в эйфорию первой стадии влюбленности. А потому, когда он позвонил на следующий день и предложил за ней заехать, собралась, совершенно не раздумывая.
Он был хорош во всех смыслах, только глаза у него были слегка печальны, но, как казалось Машке, это придавало ему особую романтичность.
И, спустя еще несколько дней прогулок и романтических вечеров в кафе, они оказались у него дома, на той самой съемной квартире.
Он смотрел на Машку восхищенным взглядом, а она таяла в его руках. Секс был великолепен, во всю силу накопленной у обоих страсти.
Потом они лежали на сбившейся простыне, она положила голову ему на плечо, он обнял ее свободной рукой и закурил.
И Машка поняла, что счастье где-то очень близко…
— Знаешь, — сказал он вдруг, выпуская колечко дыма, — я очень по ней скучаю. Очень-очень, я все время о ней думаю — как она там?
— Олежек, ты о чем? — улыбнулась своим мыслям ничего не понимающая Машка.
— О жене… — задумчиво ответил он, подвинул Машку, повернулся, приподнялся на локте и посмотрел на нее, — не знаю, что мне делать…
Маша села и уставилась на него.
— О жене? — тупо переспросила она, все еще не особо понимая, о чем речь.
Он тоже сел. Напротив.
— Ну да. Вот ничего не могу сделать, скучаю по ней. Нет, ты понимаешь, поругались мы, и я ушел, а теперь скучаю…
Машка замолчала.
Они сидели голые, друг напротив друга, спустя десять минут после страстного секса.
Шкала идиотизма ситуации резко пошла вверх.
— Нууу… — нечленораздельно промычала ошарашенная Машка, — это… пройдет…
— Нет, нет, ты знаешь, не проходит, — он подскочил и натянул трусы, — идем на кухню, кофе выпьем.
И Машка поплелась за ним.
— Ты классная, — сказал он, размешивая в чашках коричневую жижу, — мне с тобой хорошо, но я не знаю, что мне делать. Вот скажи, что мне делать?
Машка, бросившая курить месяц назад, потянулась за сигаретой.
— Мы с ней шесть лет прожили, сын у меня, опять же… нет, она, конечно, не права, ей не надо было со мной так разговаривать… черт, — он запустил пятерню в волосы, — понимаешь, любить я ее — не люблю уже, наверное, но вот скучаю же… Мы, знаешь, как жили…
И в следующий час Машка много курила и слушала душещипательную историю семейных разборок своего ненаглядного Олеженьки.
Ей хотелось уйти или хотя бы что-то ему сказать, что-то такое резкое, чтоб он прекратил, но… вежливость, хорошее воспитание и собственная легкая влюбленность, вкупе с типично женской способностью сострадать, не позволили ей послать его ко всем чертям сразу.
Он, судя по всему, душевных терзаний Машки совсем не замечал.
Ему нужно было излить душу, и неважно, что момент он выбрал, мягко говоря, неподходящий.
Утром он отвез ее на работу, в офис, и Машка принялась с размахом переживать о своей неудавшейся любви.
Ну да, когда мужчина после секса принимается столь показательно страдать по бывшей, тут психического иммунитета и нервной стойкости надо — ого-го! У Машки не было ни того ни другого.
