Кристи Крейг - Заткнись и поцелуй меня
– Сделай мне одолжение: присмотри за грузовиком. Там Мария и Шала Уинтерс. Если этот гад еще поблизости, он может нацелиться на нее.
– Без проблем.
Едва он отвернулся, Пит добавил:
– Эй, думаешь, это в конце концов станет делом об убийстве?
В его голосе и правда звучало волнение?
Скай стиснул кулаки. Было бы чертовски здорово спустить всех собак на Пита, но он знал, что единственный, кто заслуживает стать мишенью для его ярости, – стрелявший урод. К тому же Пит из соседнего городка. Он не знал Джесси. Для него это просто очередное дело.
– Я не знаю.
– Будешь вызывать на место преступления рейнджеров?
– Да.
Идея паршивая, даже несмотря на то, что рейнджер был другом, но Скай сознавал собственные пределы. Он не сможет и обеспечить круглосуточную охрану Шале, и со всей отдачей заняться расследованием. А гада нужно поймать. Не то чтобы Скай совсем не собирался работать над делом…
– Слушай, – опять позвал Пит, – а правда, что у этой Уинтерс есть на что посмотреть?
– Смотри за долбанным грузовиком!
Скай поспешил уйти, пока кое-кто не заработал себе фингал под глазом.
Ступив в номер, он достал сотовый и набрал Лукаса.
– Привет. Мне нужно, чтобы ты приехал в отель, – сказал Скай, когда сосед ответил. – Желательно, прямо сейчас.
– Что происходит?
– Хочу отдать тебе кое-что на хранение.
Он вывалил на Лукаса всю историю с камерой и ранением Джесси, нажал отбой и набрал следующий номер. Скай всей душой противился этой необходимости, ведь тогда он потеряет контроль над делом, но, проклятье, умный мужчина знает, когда ему нужна помощь. И Скай в ней нуждался.
Филлип Фримен, капитан подразделения техасских рейнджеров в Сан-Антонио, ответил после третьего гудка:
– Как удачно твой номер высветился на моем экране. Планируешь игру в покер?
– Я по делу.
– Проклятье. Ты же знаешь, как я ненавижу «дела».
– У нас в городе проблемы.
– Неужто кто-то на красный проехал? – поддразнил Фримен.
– Была стрельба, – совершенно серьезно отозвался Скай.
– Ладно, давай я облегчу тебе задачу. Если подстреленный женат, обрати внимание на его вторую половинку. Брак пробуждает в людях желание прикончить друг друга. Если б я знал, что смогу выйти сухим из воды, то убил бы свою бывшую.
– Тут другое. – Обойдя Рикардо, Скай шагнул в комнату Шалы. От вида крови на стенах его желудок опять сжался. – Это тот, кого я знаю.
– Мне жаль. Убийство?
Скай закрыл глаза.
– По тому, что я слышал, может им стать. Жертва в операционной.
Столько крови… Он боялся надеяться.
– Подозреваемые есть?
– А вот здесь начинаются странности.
Скай в очередной раз рассказал о Шале и ее камере.
– Блин, да у тебя там настоящая детективная загадка! – Судя по голосу, Филлип был рад помочь. – Только скажи, что тебе нужно, и я все устрою.
– Для начала нужны эксперты на место преступления.
– Мне потребуется несколько часов, чтобы собрать людей и пригнать фургон. Я позвоню, как буду подъезжать, встретишь.
– Ага. Я буду в больнице.
– Скай… Ты там поосторожнее. Парень, выстреливший в одного, не постесняется пальнуть и в другого.
Кажется, друг «из большого города» переживал за Ская.
– Веришь или нет, Фил, я и сам об этом догадался.
Глава 18
– Открой глаза и скажи мне, что ты в порядке, упрямый старый индеец.
Рэдфут почувствовал прикосновение нежной женской ладони к лицу и первым делом подумал об Эстелле. А подняв веки, обнаружил рядом Веронику.
– О боже, вот это фингалы!
Гордость всколыхнулась было: «Ты бы видела второго парня!», но ведь это явная ложь, так что Рэдфут просто молча смотрел на гостью. В ее блестящих карих глазах плескалось беспокойство, и тогда он понял: место Эстеллы Вероника никогда не займет, но каким-то образом для нее в его сердце нашлось собственное. Она прочно там поселилась. И принадлежала Рэдфуту. Осталось только убедить в этом упрямицу.
Да, она потеряла мужа всего два года назад, но и это достаточно долгий срок для одиночества. И хотя Вероника клялась, что таится только из-за детей, порой Рэдфут сомневался. Если слухи правдивы, у нее были веские причины никогда больше не отдаваться полностью другому мужчине. Но ведь она уже несколько месяцев дарила Рэдфуту свое тело! Теперь он хотел большего. Хотел, чтобы она встала рядом с ним, а не ограничивалась лежанием в постели несколько вечеров в неделю. Хотел ее сердце. И устал скрывать их отношения от семьи и друзей.
– Ты в порядке? – спросила Вероника.
– Нет, не в порядке. Прошлую ночь я планировал провести с прекрасной женщиной, а вместо этого провалялся в одиночестве на холодной больничной койке.
Она улыбнулась, но тут же посерьезнела:
– Я только утром узнала. И ждала тебя вчера.
Но не позвонила. Рэдфут точно знал, потому что, едва дочь вышла за порог палаты, проверил свои сообщения. Скорее всего, Вероника просто боялась, что ответит Мария. Боялась, что кто-то узнает об их встречах.
Рэдфут похлопал по кровати:
– Приляг рядом и покажи, что я потерял.
Даже дернул строптивицу за рукав, но она уперлась:
– Тут мало места.
– Я подвинусь.
Вероника усмехнулась, будто школьница. В этой ярко-синей блузке она выглядела такой молодой… Ну и округлое декольте, намекавшее на скрытые под одеждой формы, тоже играло свою роль. Для женщины ее возраста у нее отличная грудь. Рэдфут посмотрел на крошечные пуговицы на блузке – штук десять, не меньше. И мысленно оторвал их все.
– Сумасшедший. Что, если кто-то войдет и застукает нас в постели?
– Тогда я ослепительно улыбнусь и скажу, что мы просто отдыхали.
Вероника закрыла глаза:
– Ты же знаешь, я не могу.
– Еще немного, – нахмурился Рэдфут, – и я начну подозревать, что тебе просто стыдно появляться со мной рядом.
– Неправда!
– Тогда почему ты не хочешь, чтобы кто-то о нас узнал?
Она отступила на шаг:
– Мы это уже обсуждали. Я просто… не могу.
– Я ничего для тебя не значу.
Вероника вновь подошла к кровати:
– Нет! Значишь. Больше, чем стоило бы… Все дело в детях.
– Твоих детей нет в этой больнице, Вероника, – заметил Рэдфут. – Вообще-то, оглядываясь вокруг, я вижу только нас.
И он снова похлопал по койке.
* * *
Стиснув руки на коленях, Шала сидела в комнате ожидания и наблюдала за вышагивающими вокруг людьми. Более дюжины человек – семья и друзья. Джесси, очевидно, всеми любимая, находилась в хирургии. Шала слышала, как кто-то сказал, что положение критическое, и глаза окружающих наполнились слезами. Даже ее собственные глаза горели.
Она отогнала печаль подальше и попыталась дышать через рот, чтобы больничный запах не проник под кожу, захлестнув с головой и вновь унеся в прошлое. И всякий раз, чувствуя приближение паники, приказывала себе не быть ребенком. «Ты сейчас не важна. Важна только женщина, в которую стреляли – в какой-то мере из-за тебя. Даже если ты всего лишь случайно сфотографировала нечто незаконное… Все равно это твоя вина».
А еще Шала знала, что, останься она в отеле, сама бы сейчас лежала в операционной. Вот только в комнате ожидания не было бы никого – ни друзей, ни родственников, живущих достаточно близко, чтобы приехать. Оглядывая толпу, Шала гадала: каково это, когда в твоей жизни так много людей?
И тут услышала свое имя. Подняла голову и увидела, как Мария махнула в ее сторону. Видимо, кто-то спросил, кто она такая. Шала почувствовала неловкость. Она здесь чужая. Незнакомка для всех, кроме Ская. Зажмурившись, Шала вспомнила, как спорила с ним о том, что останется в отеле. Упрямство копа, вероятно, спасло ей жизнь.
Шала открыла глаза и посмотрела на него. Вернувшись с места преступления, он не произнес ни слова. Наверное, с трудом справлялся с эмоциями. Ведь даже просто приехать сюда – уже нелегко.
Шала наблюдала, как Скай переходит от человека к человеку. Приближается к наиболее встревоженным, прикасается к ним, говорит что-то утешительное. Но отстраняется, стоит кому-нибудь ответить той же любезностью. Да, шеф Гомес может поддержать, но сам поддержку не принимает. Это потому, что он здесь по работе, или причина в другом?
Шала вспомнила, как он подошел к Сэлу, когда они только приехали в больницу. Вина облепила Ская, точно вторая кожа. Сэл, со слезами на глазах, покачал головой, и хотя Шала не знала наверняка, она не сомневалась: он ни в чем не винил друга. Тут же всплыли воспоминания о газетной вырезке, найденной в доме: десятилетний мальчишка вырывается из рук пожарного… Наверное, потому Скай так хотел спасти других, что не сумел спасти собственных родителей. Винил ли он себя в их смерти?
Прошлое Шалы тоже оставило ей вагон и маленькую тележку эмоциональных проблем, но среди них не было чувства вины. Все случилось из-за пьяного водителя. И бабушка убедилась, что Шала с братом это понимают: не прошло и недели после похорон, как она привела их в зал суда. Тот самый водитель, судья… Вина доказана. Но если бы не бабушка, кто знает, какой еще груз свалился бы на плечи детей.
