Лопе де Вега - Том 3

Ты их читал?

Что, дон Хуан,
Тут странного? Не по-латыни —
Испанский перевод нам дан.
В конюшне все читают славно:
В латыни смыслит мой гнедой.

Вот как? Поистине, забавно!
Мужей бессмертных светлый рой,
Достойных славы мировой,
В конюшне мирно обитает.
Лакей Горация читает!

Читаю, да, и без труда.
Но вот меня что удивляет:
Уж как кичитесь вы всегда,
Что стали вы большим лингвистом.
А ведь никто и нипочем,
Увидя вас в плаще, с мечом,
Не мог бы счесть вас латинистом,
А назвал бы испанцем чистым.

Так, значит, знание — удел
Того, кто шапочку надел,
И мантия на ком надета,
И кто все степени имел
Ученых университета?

Так думает простой народ,
И так уж повелось от века:
Тот, кто при шпаге, — идиот,
На ком берет — ученый тот.
По платью судят человека.

Вздор!

Чернь так думает кругом.

О, вот идиотизм испанский!
А Липсий, гуманист голландский,[168]
Он и при шпаге и с плащом
Стал человечества вождем.
А славный наш поэт Мендоса,[169]
Принесший честь стране родной?
Да тут не может быть вопроса
И спорить нечего со мной,
А чернь не видит дальше носа,
Но и она меня поймет.
Примерам потерял я счет…

Пора умыться бы сеньору.

Ступай и позови мне Флору.

Минуточку! Сейчас придет.

Не тот науку двигает и знанье,
Кто шапочку и тогу приобрел.
Когда б все дело было в одеянье,
То мог бы стать ученым и осел.

Великий Цезарь — это чудо света —
Служил он Марсу, бранный путь избрав,
Но и трудов его не скрыла Лета:[170]
Походов сколько — сколько было глав!

Я Цицерона видывал в сомбреро,
И Ксенофонт с мечом встречался мне.[171]
Ужели же не может кавальеро

Святой наукой овладеть вполне?
У Аполлона — меч, у Марса — лира.
В союзе с ними ты трудись для мира!

Вот вам, сеньор, кувшин и таз.

Вот полотенце для сеньора.

Но, Флора…

Что смущает вас?

Но кто это такая, Флора?
Ее я вижу в первый раз.
Ужели новая служанка?

Да, и скажу я больше вам:
Она рабыня, мавританка.

Она — рабыня? Слово дам,
Не верю собственным глазам.

Но у Элисо не видали
Ее вы разве?

Никогда.

В залог за старый долг прислали
Их вашей матушке сюда.

В залог прислал Элисо?

Да.
За старый долг.

Клянуся богом,
С трудом простил бы я, что мать
Решила с друга долг взыскать,
Не будь она живым залогом!
За это трудно упрекать.

Привет прекраснейшей рабыне!

Несчастнейшей — сказать верней,
Коль быть рабой должна я ныне.

Залог нельзя найти ценней!

Вы так очаровались ей?

Но как красива! Радость взора!

Воды, еще воды, сеньора!
Я весь пылаю как в огне.
Пожар, что вы зажгли во мне,
Водой зальете вы не скоро.

Когда воды не хватит вам,
Прибавить влаги мне не трудно,
Лишь стоит волю дать слезам.

Возможно ль смертного рукам
Омыться этой влагой чудной?
Нужна подобная вода,
Чтоб душу ей омыть — не тело.

Дай полотенце мне сюда!
Но не стереть им никогда,
Что сердце вмиг запечатлело.
О, глаз небесных глубина!..
Но брыжи мне нужны на шею:
Пришли мне, Флора, брыжи с нею.

Иду.

А ты мне не нужна.

Я слушаю. Придет она.

Как с нею будет мне приятно
Поговорить наедине!
Но как же не случилось мне
Ее там встретить? Непонятно!
Свой клад он прятал, вероятно.
Моей любви боялся он!
Сам по себе ведь каждый судит…
А что, если ее патрон
В нее действительно влюблен?
Несчастный! Как страдать он будет!

Вот брыжи.

Из воротничка
Они железной цепью станут,
Коль вами узел будет стянут,
И ваша свяжет их рука,
Хотя довольно волоска,
Чтоб вы в плену меня держали.

Шутить изволите, сеньор.

Не из железа, не из стали —
У вас в руках тесемки стали
Железной цепью с этих пор.

А я была при убежденье,
Что это просто полотно.

Нет, вы, сеньора, в заблужденье,
И мне отныне суждено
Носить железной цепи звенья.

Но если ваша цепь — тесьма,
Из плена вас легко весьма
Освободит одно движенье.

Безумное воображенье —
Для нашей воли вот тюрьма.
Не сладить с бантом мне. Смотрите
Никак узла я не стяну.
Прошу, сеньора, помогите,
Мою свободу вы свяжите,
Хоть я и так у вас в плену!
Но ближе! Полно же смущаться!

Сеньор! Раз я у вас служу,
То долг мой вам повиноваться.
Угодно ль вам полюбоваться
Собой? За зеркалом схожу.

О нет! Прошу вас не трудиться.
Какое зеркало сравнится
С тем, что сейчас передо мной,
С прозрачно-чистой глубиной
Прекрасных глаз, о чаровница?
Но ближе, ближе! Бросьте страх.
И если я у вас в глазах
Свое увижу отраженье,
Смогу сказать, что в небесах
Нашел свое изображенье.