Питер Акройд - Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера
Итак, господа и дамы, послушайте меня. Все великие деяния и победы, увековеченные в Ветхом Завете, были совершены приверженцами трезвости. Они не прикасались к вину. Зато они молились Всевышнему. Читайте Святое Писание!
А теперь, напротив, вспомните Аттилу. Этот знаменитый король и завоеватель – о позор и поношение! – умер во сне оттого, что слишком много выпил; у него носом кровь пошла – вот так-то. Уж кто-кто, а воин должен вести трезвую жизнь! Помните, что сказано о Лемуиле? Или о Самуиле? Нет-нет, о Лемуиле. Это написано в Книге Притч. «О Лемуил, не давай вина царям. Ибо ни для кого не секрет, где царит пьянство». Больше мне нечего и прибавить, хватит об этом.
Теперь поговорим об азартных играх. После пьянства игра в кости – худший порок, мать всяческих обманов. Она ведет к мошенничеству, брани, клятвопреступлению, богохульству и даже смертоубийству. Игра – пустая трата денег и времени. Кроме того, это большой позор – слыть заядлым игроком. Чем выше положение человека в обществе, тем большее бесчестье ему грозит, если он станет игроком. Правитель-игрок – это ведь и смех и грех! Никто не будет уважать его как государственного мужа. Некогда, в древности, философа Стильбона отправили из Спарты послом в Коринф, чтобы заключить союз с этим городом. Он прибыл туда с большой помпой, но обнаружил всех самых почтенных граждан Коринфа у игорного стола. Стильбон постарался как можно скорее вернуться в родной край.
«Я не собираюсь унижаться сам, – объявил он правителям Спарты, – или позорить своих сограждан заключением союза с этими игроками. Посылайте к ним других послов, если хотите, но, клянусь собственной честью, я скорее умру, чем вступлю в переговоры с этими мотами и бездельниками. Мы, спартанцы, – славный народ. Нам нельзя, нам стыдно водиться с ними. Лично я с ними договоров подписывать не стану».
Так говорил мудрый философ.
Возьмите, к примеру, царя Деметрия. Царь Персии послал ему парочку золотых костей в знак презрения: Деметрий слыл страстным игроком и не пекся ни о чести, ни о ратной славе. Поэтому его не уважали в чужих краях. Сильным мира сего стоит подумать о более достойном времяпрепровождении, нежели игра в кости.
А теперь, дорогие паломники, я перейду к пустой божбе, брани и лживым клятвам. Древние книги и их осуждают. Брань – сама по себе большой грех, но клятвопреступление еще хуже. Господь Всемогущий запретил нам клясться по всякому поводу. Мы знаем это от евангелиста Матфея. Предупреждал об этом и Иеремия. «Клянитесь только правдиво, – учил он, – справедливо и праведно». Богохульство – это очень скверно.
Помните ли вы три заповеди, касающиеся наших обязательств перед Всевышним? Третья заповедь вот какая: «Не поминай имени Божьего всуе». Эта заповедь даже важнее запрета на убийство и прочие преступления. Она третья по значимости. Это известно любому школьнику. Говорю вам прямо, что насилие и месть не замедлят явиться в дом богохульника, который все время кричит: «Клянусь страстями Христовыми!» или «Клянусь гвоздями из Христова креста!» Когда он играет в кости, то говорит противнику: «У тебя – пять и три. Мне нужно семь. Клянусь кровью Христовой, дай мне семь!» А потом восклицает: «А-а, кости Христовы! Я тебя зарежу, если будешь мухлевать!» Такие вот плоды приносит проклятая игра в кости: брань, гнев, богохульство и убийство. Поэтому, ради любви к Христу, который принял смерть за нас, откажитесь от клятв и божбы. А я продолжу свой рассказ.
Те трое молодых негодников, о которых я говорил в самом начале, сидели как-то ночью, задолго до рассвета, в одной захудалой харчевне и пили вино. Вдруг они услыхали звон колокольчика, какой обычно возвещает появление похоронных дрог, едущих на кладбище. Один из юнцов сказал слуге кабатчика:
«Ступай и посмотри, кого это везут хоронить. И имя запомни!»
«Сударь, – отвечал мальчишка, – мне даже спрашивать не надо. Я об этом слыхал часа два назад. Хоронить везут одного вашего старого товарища. Он был убит прошлой ночью, внезапно, когда сидел мертвецки пьяный на скамье возле харчевни. К нему подкрался вор по имени Смерть. Сейчас Смерть рыщет по всей округе и всех убивает. Она схватила копье, пронзила сердце пьянице и молча ушла. Она убила еще тысячу человек во время недавней вспышки чумы. Думаю, господин, что лучше к ней близко не подходить. Лучше остерегаться такого противника. Так мне сказала мать. Смерть – наш постоянный враг».
«Матерь Божья! – воскликнул хозяин таверны. – Мальчишка-то прав. Смерть в этом году скосила тысячи людей. Да что там, она истребила всю деревню в миле отсюда – всех до одного мужчин, женщин и детей закопали в землю. Наверное, там она теперь и поселилась. Остерегайтесь ее, судари. Как это говорят? Предупрежден – значит вооружен».
«Кровь Христова! – вскричал один из гуляк. – Неужели мы все так ее боимся? Я буду разыскивать эту даму по имени Смерть по всем улицам и переулкам. Клянусь – я еще проучу ее! А вы двое – что скажете? Пойдете со мной? Давайте возьмемся за руки и поклянемся, что отправимся, как братья, на поиски Смерти. В эту же ночь мы убьем эту убийцу – да поможет нам Бог!»
И вот трое бражников поклялись хранить друг другу верность и жить или умереть как братья. Затем эти новоиспеченные братья вскочили с кабацкой скамьи, пьяные в стельку, и отправились в соседнюю деревню, где якобы жила Смерть. По дороге они изрыгали множество клятв, божась Христовыми костями и кровью, что разорвут Смерть в клочья, как только встретят ее. Они прошли около полумили и уже собирались перелезть через ограду, как вдруг заметили старика-нищего. Он смиренно их приветствовал.
«Да хранит вас Бог, ваши милости», – сказал он.
Самый кичливый из гуляк расхохотался нищему в лицо.
«Ты откуда тут взялся, старик? – спросил он. – Что это ты весь с головы до ног в тряпье замотан? Разве ты мало пожил на свете? Может, помирать уже пора?»
Старик посмотрел ему в глаза и терпеливо ответил:
«Я обошел весь мир, но до сих пор не нашел того, кого ищу. Еще ни в одном городе, ни в одной деревне я не встретил человека, который согласился бы променять свою молодость на мою старость. Поэтому я старею все больше и отсчитываю годы, которые отмерил мне Господь. Сама Смерть отказывается прибирать мою жизнь. И вот я хожу по миру, неутомимый бродяга. Я стучу посохом в землю и умоляю ее: „Дорогая мать, впусти меня к себе. Отвори ворота. Посмотри, как я ослаб. От меня остались только кожа да кости. Дорогая мать, пусть эти кости упокоятся в тебе. Я бы охотно променял свой сундук с сокровищами на мягкий уютный саван, в который меня запеленают“. Но мать-земля не спешит мне помочь, судари. Так что сами видите – я стою перед вами с бледным и морщинистым лицом.
Но, господа, не надо оскорблять меня. Я ведь вас ничем не обидел – ни словом, ни делом. Разве вы не читали Святое Писание? Долг молодых – почитать стариков. Седина заслуживает уважения. Не унижайте стариков, а не то вам самим достанется, когда вы состаритесь. Вот все, что я вам могу сказать. Да пребудет с вами Господь, куда бы вы ни пошли. А я пойду своим путем».
«Никуда ты не пойдешь, старый дурень, – возразил ему один из бражников. – Клянусь страстями Христовыми, так легко ты от нас не отделаешься! Ты только что упомянул эту подлую предательницу, Смерть, которая истребила всех наших друзей в округе. Это точно! А если ты для нее шпионишь, то дорого за это поплатишься! Ну-ка, отвечай, где она прячется? А иначе готовься к худшему. Клянусь телом и кровью Христовой! Ты ведь заодно со Смертью, а? Ты с ней в сговоре – вы собрались перебить всех нас, молодых!»
«Молодые люди, – ответил старик, – если вам так не терпится разыскать Смерть, то сверните вот на эту извилистую тропу. Там, в дубраве, вы найдете ее под деревом. Я видел ее там минуту назад. Несмотря на ваши угрозы, могу вас заверить: от вас Смерть не станет убегать. Видите вон тот высокий дуб? Она ждет вас там. Да спасет вас Христос, который спас мир!» – Сказав это, старик ушел прочь.
И вот трое мотов с громкими криками побежали к дубу. И что же они там нашли? А нашли они груду золотых флоринов, только что отчеканенных, сваленных на землю. Юнцы прикинули, что там должно быть больше восьми бушелей золота. Они и думать позабыли про Смерть. Не до нее им стало. Они думали только об этом кладе, о блестящих монетках – таких новеньких и ярких, что глаза слепили. И все трое в полном ошеломлении уселись на землю.
Первым заговорил самый подлый из них.
«Братья, – сказал он, – послушайте меня внимательно. Я хоть и люблю позабавиться и подурачиться, но голова на плечах у меня есть. Я знаю, о чем говорю. Фортуна подарила нам этот клад. Он теперь наш, мы можем истратить эти деньги как пожелаем, можем веселиться и кутить всю жизнь. Как нажито, так и прожито. Господи, кто бы мог подумать, что нам сегодня так повезет! Теперь мы должны придумать, как перенести все это золото ко мне домой – или к вам, да, конечно, мы ведь поделим все это поровну. Только тогда мы можем быть спокойны. Но днем клад переносить нельзя. Нас обвинят в краже и немедленно повесят на ближайшем дереве. Нет! Это надо делать ночью. Нам нужно тихо и незаметно перенести золото, так, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Вот что я предлагаю. Мы сейчас будем тянуть жребий. Кто вытянет самую длинную жердочку, тот сейчас побежит обратно в город и купит нам вина и хлеба. А остальные двое останутся тут стеречь клад. Когда он, не мешкая, возвратится с провизией – и никому в городе лишнего слова не скажет, – то мы успеем до утра отнести золото к себе и придумаем, где лучше всего его спрятать. Согласны?»
