Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Стихи без сожаленья отдаю
За эту чашу, из которой пью.

Запретов нет! Налей, виноторговец!
Живем наперекор небытию!

Хмельные чудаки! Не забывайте
Газель самозабвенную мою!

Я только о любви пою, о правде.
Я красоту нетленную пою.

Дрожит изнемогающее сердце,
У пропасти застыло на краю.

Пока надеюсь, говорю о счастье,
Для посвященных петь не устаю.

Для увлеченных, для неискушенных,
Для восхищенных петь не устаю.

Вино — источник радости и блага.
Смелее лей веселую струю!

Что спрятано во тьме — в душе Хафиза?
Открою, ничего не утаю!

Твои упреки не забыты мной,
Но как забыть о радости хмельной?

Я выбрал путь в подвалы харабата,
И не желаю участи иной.

Спасает небо любящих и пьяных.
Безумствую — по воле неземной.

Безумствую, влюбляюсь, отвергаю
Благоразумие, как сон дурной!

Меня клянут постылые аскеты…
Святые, проходите стороной!

Свои стихи, любимая, как прежде,
Пишу и приношу тебе одной.

Ты — сердце, ты — сокровище Хафиза,
Ты — истина, ты — огонек ночной!

Я устал, ослабел, изнемог
От бессонных забот и тревог.

Я — невольник, закованный в цепи.
Отпусти меня! Сердце — в залог.

Пощади меня! Будь милосердна,
Пропадаю — никто не помог.

Хочешь, я угадаю по звездам,
Что случится — хоть я не пророк?

Ты — хозяйка единственной чаши.
Удели мне хотя бы глоток.

Подари мне хотя бы надежду —
Я безрадостен и одинок.

Пью и плачу, и разум теряю,
Как птенец, попадаю в силок.

Исцели меня, горькое зелье!
Утоли мою жажду, поток!

Вседержитель, помилуй Хафиза,
Снизойди к неудачнику, бог!

Я думал только о тебе,
        я плакал до утра,
Я наши встречи вспоминал —
        святые вечера.

Где поцелуи без конца?
        Где милого лица
Сиянье? Где твоих очей
        лукавая игра?

Где обещанье лучших дней —
        где радуга бровей?
Где проведенная с тобой
        блаженная пора?

Где голос чанга — дальний гром,
        звенящий серебром?
Где утешение? Тоска
        бессонна и остра.

Краса возлюбленной моей —
        как солнце. Рядом с ней
Ничто сокровища царей,
        смешная мишура.

Не твоему ли сердцу в лад
        стихи мои звучат?
Новорожденная газель
        открыта и щедра.

Я верую: пройдут они,
        бессмысленные дни,
Вернется прежняя пора,
        по-новому бодра.

Твои пророчества, Хафиз,
        да вознесутся ввысь!
Творенья твоего пера —
        предвестники добра!

О всемогущий, смертная тоска!
Пора стучаться в двери кабачка.

Пора идти туда, где всем раздолье,
Где вольно пьют, а не исподтишка,

Где осторожных и благоразумных,
И слабодушных нет еще пока.

Струящиеся волосы любимой
Давно пора прославить на века.

Уносит покоренного Меджнуна
Ее волос бездонная река.

Гляжу на землю, созерцаю небо.
Душа — свободна, доля — нелегка.

Наполни чашу, виночерпий! Сердце
Мое открыто не для чужака.

Сложу газели, сотворю молитвы…
Тебе, желанной — каждая строка!

Тебе, единственной, душа Хафиза
Принадлежит, верна и широка!

Аскет, молчи! За чашу все отдам —
И книги, и стихи, и свой калам!

Хочу быть пьяным, потерявшим память,
Шататься до утра по кабакам;

Высмеивать благие наставленья —
Святую скуку с ложью пополам;

Не раскрываться перед лицемером,
Не ждать наград, не верить похвалам.

Покуда этот мир не обновится,
Кувшин — мое святилище и храм.

Любимая моя — живое чудо.
Не доверяю прочим чудесам!

Хафиз! Люби и радуйся, и празднуй!
Еще не все пропало, знаешь сам.

Скончался мохтасеб — покойся, враг!
А нам — кувшин, и чаша, и черпак!

А нам — вино, а нам — его журчанье,
И блеск, и цвет, и аромат и смак!

А нам — любовь, и доброта, и воля,
Любой из нас — певец и весельчак!

А трезвому у нас от винных пятен
Свою одежду не отмыть никак.

А нам — цветы, раскрытые бутоны,
Заветного свиданья полумрак,

И в роще — соловей, родня Хафизу,
Певец незримый, полуночный маг…

Умираю от жажды — веселую чашу налей!
Не хочу ни похвал, ни награды. Вина не жалей!

Открывайте кувшины! Кончается постное время,
Наступает иная пора. Наливайте смелей!

Перепутаем истину с выдумкой, смех — со слезами:
Золотое вино в голове зашумело моей.

Начинайте вдыхать позабытые запахи снова,
Наклоняйтесь над чашами — нет аромата милей!

Воскресает душа, оживает усталое сердце —
Это чудо со мной сотворяет кувшин-чародей.

Удаляется благочестивый, нахмурился трезвый —
Не беда. В харабате немало достойных людей.

В харабате потери свои возмещу. В харабате
Обновится душа, позабудет о боли своей.

Умираю от жажды — подайте веселую чашу!
Надоело терпеть, изнывая в юдоли скорбей.

Доверяйся, Хафиз, благородному тайному зову —
До краев наливай драгоценную влагу и пей!

Дворец надежды — дом печали,
        и грош ему цена.
Впустую годы пробежали…
        Налей-ка мне вина!

За тех, чей век на воле прожит,
        за каждого из тех, кто может
Остаться истинно свободным
        в дурные времена!

Опять сижу в подвале винном
        перед наполненным кувшином
И слышу ангела ночного,
        и речь его ясна.

Он шепчет: «Поднимись над бездной,
        над этой жизнью бесполезной,
Лети, любого исцеляет
        небес голубизна!

Лети один, и сердце радуй,
        и с горней высоты не падай
В земную грязь. Познавшим небо
        она вдвойне страшна!

Запомни истинное слово,
        оно — спасения основа,
Веленье Разума, которым
        Земля сотворена:

Живи, не поддавайся будням,
        и даже в прозябанье скудном
Не забывай — тебе открыта
        святая глубина!

Живи во временном и бренном,
        но сыном вечности смиренным
Останься — воля Неземного
        тебе возвещена!

Запомни — предвещаю день я:
        иного мира откровенья
В твою томящуюся душу
        падут, как семена».

Приемлю слово неземное,
        молчу — цветок передо мною.
Его красой, совсем не вечной,
        душа потрясена.

Себе Хафиз не видит равных
        среди поэтов — даже славных,
Ему верны перо и слово,
        и песня, и струна!