Поэтическая антология - Манъёсю

В бухте Нанива,
Озаренной блеском волн,
Выстроив шалаш,
Жил, скрываясь от людей,
В тростниках зеленых краб.
И когда призвал его
Наш великий государь,
То подумал он: “Зачем
Государь зовет меня?
Хорошо известно мне:
Ни на что не годен я.
Вряд ли он зовет меня,
Чтоб на флейте я играл,
Вряд ли он зовет меня,
Чтоб на кото я играл,
Как бы ни было, но все ж
Я его приказ приму.
Нынче, нынче — говорят,—
Смотришь: завтра настает…
В местность “Завтра” я пришел.
Отправляться будешь в путь —
Ничего не оставляй…
Я в “Не оставляй” пришел.
Хоть и к месту не прибыл,
До полей “Прибыл” дошел.
Выйдя из ворот дворца
Серединных,
Что стоят,
Повернувшись на восток,
Вновь приказ я получил
Государя моего.
Коли лошадь—
Так узду надевают на нее,
Коли бык —
Веревку вмиг возле носа закрепят,
А меня всего скрутив,
Целый день сушили там
На сверкавшем в небесах
Солнце
Рядышком с корой,
Что содрали в тот же миг
Слуги с множества ветвей
Диких вязов, что растут
Там средь распростертых гор.
И в ступе китайской вмиг
Растолкли потом меня,
А в ступе другой, большой,
Размололи в порошок.
И из бухты Нанива,
Озаренной блеском волн,
Свежую, что горше всех,
Соль морскую принесли.
После глиняный горшок,
Что гончар там мастерит,
Нынче выйдя поутру,
Притащили для меня.
И, глаза мои теперь
Горькой солью засолив,
Будут есть, меня хваля,
Будут есть, меня хваля…

На далеких небесах,
На полях огромных Сасара,
На полях косили мелкую траву,
И из скошенных снопов травы
Вдруг вспорхнула птица горя — удзура.

Крашеная, домику подобная ладья
Короля, повелевающего дальнею страной,
Что средь дальних залегла морей,
В желтый цвет окрашенная странная ладья,
Проплывает грозные врата богов.

Ночь дождливую, когда
Повстречался я совсем один
С другом, чья умершая душа
Стала предо мною с ликом голубым.
Буду вечно помнить эту ночь!

В час, когда я, друга ожидая,
Из сосновой рощи
Вдаль взглянул,
Я увидел, как рыбачки собирают
Жемчуг-водоросли возле берегов…

На море в Арацу
Бывает же время,
Что схлынет прилив и нахлынет опять,
Когда же настанет желанное время
И я перестану тосковать о тебе?

Повсюду к берегам скалистым приплывает
Рыбачий челн,
Чтобы найти приют,
И лишь одна ладья моя не знает
Такого берега, куда б могла приплыть…

Только ведь вчера
В путь отправился корабль мой,
А сегодня мне уже видны
Хидзикинонада берега,
Там, где ловят чудище-кита.

И на короткий миг, пока взмахну веслом,
Плывя в ладье
У острова Авадзи,
Родной мой дом я не могу забыть,
Я полон думой о далеком доме.

Когда солнце, плывущее в небе,
К закату идет,
У пролива Муко,
Где сверкают в воде жемчуга,
Как тоскую о доме далеком моем!

И дома
Спокойною жизнь не бывает,
А если качает тебя на волнах,
Как можешь ты знать,
Что тебя ожидает?..

О милое дитя, что вопрошало,
Когда вернусь в страну родную я!..
Я, что плыву в далекие края,
Не зная,
Что нас ждет в великом океане…

Когда плывешь на корабле большом,
Как в небе облака,
Опоры не имея,
Не знаешь, где найдешь себе приют.
Так спой же песню, друг любимый!

Как дальние огни, что зажигают
Рыбачки юные,
Приманивая рыб,
Так в памяти моей порой всплывает
Сосновый бор в покинутом Цуну.

Как видно, в вышине к звезде Ткачихе
Отчаливает в путь небесная ладья…
В ночь светлую, когда лучистая луна,
Как зеркало кристальное, сияет,
Встают, плывя по небу, облака…

Зима прошла, и вслед за нею
Пора весенняя на смену ей идет.
Но, сливы нежные,
Здесь нету больше друга,
И оттого никто вас не сорвет.

Пускай цветы душистой белой сливы
Чудесною горой поднимутся вокруг,
Но все равно —
Как на тебя, любимый,
Я наглядеться не смогу на них…

Это ива ли зазеленела
От весеннего недолгого дождя? —
Ведь цветы душистой белой сливы
Вместе с ней цветут в одни и те же дни,—
Или это ива не простая?

Ты говорила мне: “Когда ж не будут рвать
Цветы душистой сливы этой?”
— Их рвать не надоест.
Но только в час расцвета
Срывать прекрасные цветы бывает жаль.

Когда в веселья час в саду,
Где наслаждаются цветами,
И сливы нежные и ветви ивы рвут,
И украшаются венками,—
Тоски, наверное, не чувствуют в тот миг?

Цветы душистых слив, что опадают
На множестве деревьев здесь, в саду,
Как будто в небеса сперва взлетают
И наземь падают,
Как белый снег…

Ах, столица есть Куни
В стороне Ямасиро.
Лишь придет туда весна,
Как под тяжестью цветов
Ветви гнутся до земли,
А лишь осень настает,
Засверкает на ветвях
Кленов алая листва.
И на Идзуми- реке,
Что столицу в том краю
Опоясала собой,
Над теченьем верхних струй
Дощатый положен мост.
А у заводи реки
Лодочный устроен мост.
И хочу всегда ходить,
И хочу всегда служить
В той столице дорогой
Много, много тысяч лет!

Коль в ряд стоят щиты — стрелять нельзя.
Как Идзуми- река струится вечно,
Конца не зная,
Так же без конца
Хочу служить тебе, дворец великий!

О померанцы, расцветающие в мае,
Хочу, чтоб вечными цветами были вы.
Кукушка, говорят, живет меж вами,
И если б прилетела петь сюда,
Ведь не было бы дня, чтоб пенья не слыхали!

О, если бы цветы прекрасных оти,
Что нижут жемчугом,
У дома посадить,
Тогда кукушка горная, быть может,
Лишь у меня искала бы приют.

Лишь поселился я
Средь распростертых гор,
Кукушка стала прятаться в деревьях:
То вдруг вспорхнет, то скроется опять
И каждый день кукует возле дома!