Аристофан - Женщины в народном собрании

Но все сдают ведь.

Вдруг не все сдадут, так что?

Сдадут, не бойся!

Вдруг не отдадут? Так что?

Полезу в драку.

Вдруг тебя побьют? Так что?

Отчалю с миром.

Вдруг да продадут? Так что?

Чтоб ты пропал!

А вдруг да пропаду? Так что?

И на здоровье!

Сильно подмывает сдать?

И даже очень! Вижу я, соседи все
Поклажу сносят.

Да, и Антисфен, гляди,
Сдавать собрался. Но сперва отлить решил
Никак не меньше, чем за тридцать дней вперед.

Уйди!

А Каллимах,[40] наставник хора, сдать
Добро намерен?

Каллия богаче он.

Чудак, всего лишится достояния!

Ужасно!

Что ужасно? Или думаешь,
Законы не такие всякий день у нас?
Указ о соли, помнишь, был недавно дан.

Еще бы!

А о медяках решение,
Которое мы приняли, забыл?

Ну нет!
Оно мне вышло боком. Виноград тогда
Я продал. Рот набил деньгами медными[41]
И за мукою на Торжок отправился.
Но только-только развязать мешок успел,
Как заорал глашатай: «Никому не брать
Чеканки медной. Серебро одно в ходу».

А разве под присягой не решили мы,[42]
Чтоб городу пятьсот талантов податей
Сороковиной сдали? Еврипида все
Тогда хвалили, словно бога славили.
А на поверку вышло это сказкою,
Сплошною чепухой и пустяком сплошным,
И Еврипида люди дегтем мазали.

Есть разница. Ведь прежде управляли мы,
Теперь у власти – женщины.

Вдвойне боюсь.
Перемарают так, что не отмоешься.

Болтаешь вздор! Эй, мальчик, подымай мешок!

О дети горожанок! Так вас звать теперь!
Спешите все, бегите к полководице,
Пускай она решает жеребьевкою,
Как за столами разместятся граждане.
Широкие столы уже расставлены,
Добром и снедью всякою уставлены,
Коврами, мехом скамьи все украшены.
Вино мешают. Девушки с помадою
Стоят кругом. На углях мясо жарится,
Зайчатину готовят, пироги пекут,
Плетут венки, орех каленый щелкают.
Красавицы в горшочках кашу стряпают,
И знаменитый Смой,[43] в наряде всадника,
Тарелки моет поварихам-женщинам.
Пришел Геронт[44] в сафьяне, в дорогом плаще,
Со щеголем болтает, шутит шуточки.
Где рваный плащ, где башмаки дырявые?
К столу спешите! Вносят угощение!
Вы раскрывать лишь поспевайте челюсти.

Бегу, бегу, не медля. Медлить нечего,
Когда народа таково решение.

Куда ж пойдешь? Ведь ты не сдал имущества?

На пир.

Прогонят, если ум есть в женщинах,
Пока всего не отдал им.

Отдам.

Когда?

Чему помехой мой скарбишко?

Как это?

Поздней, чем я, сдадут другие, многие.

На пир пойдешь ты все же?

Почему же нет?
Участвовать посильно в деле города –
Вот долг того, кто честен.

А не впустят вдруг?

Я прокрадусь тихонько.

Поколотят вдруг?

К суду поволоку их.

Посмеются вдруг?

Так перед дверью стану.

Для чего, скажи?

У подавальщиц с блюда буду рвать еду.

Так приходи попозже!

Парменон, Сикон!
Весь этот скарб себе взвалите на плечи.

Позволь, я подсоблю тебе.

Уйди, не тронь!
Боюсь, что ты обманешь полководицу
И выдашь скарб мой за свое имущество.

Изобрести необходимо каверзу,
Чтоб рухлядь сохранить свою и все-таки
К общественной похлебке приспособиться.
Вот осенила мысль меня: пойду скорей,
Поем со всеми. Не о чем печалиться!

Чего ж мужчины не идут? Пора пришла.
Помазавши себе лицо белилами
И нарядившись в юбочку шафранную,
Сижу напрасно, песенку мурлыкаю,
Воркую, чтобы изловить прохожего.
О Музы, снизойдите на уста мои,
Внушите песню сладко-ионийскую!

Гнилушка! Из окна нахально свесилась
И думаешь, пока я далеко, моим
Полакомиться виноградом? Песенкой
Завлечь дружка? Я песнь спою ответную,
Такая шутка хоть привычна зрителям,
Занятна все же и сродни комедии.

Со стариком якшайся! Забавляйся с ним!
А ты, флейтистка милая, свирель возьми
И песнь сыграй достойную обеих нас.

Если хочешь узнать блаженство,
Спи, дружочек, в моих объятьях.
Толку нет в молодых девчонках,
Сладость в нас, подружках зрелых.
Из девчонок кто захочет
Верной быть и неизменной
Другу сердца?
От одних к другим порхают.

Не брани красоток юных!
Томной негой наслажденья
Стан наш прелестный дышит.
Грудки – сладостный цветок.
Ты ж, старуха,
Гроб в известке, труп в румянах,
Смерть по тебе скучает.

Лопни, дрянная девка!
Ложе твое пусть рухнет,
Чуть обнимать захочешь!
Пусть змея в подушки ляжет,
Пусть змея тебя оближет,
Чуть целовать захочешь!

Ай-ай-ай! Истомилась я,
Милый не приходит.
Мать со двора ушла,
Куда – известно, только говорить нельзя.