Александр Дюма - Большой кулинарный словарь
Г-н Изуар с Мальты сообщает, что в связи с блокадой острова англичанами и неаполитанцами жителям пришлось съесть всех лошадей, собак, кошек, ослов и крыс: «Это обстоятельство, — говорит он, — позволило обнаружить, что ослиное мясо очень вкусное. Оно настолько хорошо, что гурманы из города Ла Виллетта стали предпочитать его лучшей говядине и даже телятине. Так что, когда забивали осла, не каждому он доставался. Вкус ослятины великолепен в отваренном виде и в жарком, а особенно хороша тушеная ослятина. Это мясо темное, а его жир имеет желтоватый оттенок. При этом осел должен быть жирным и не старше трех-четырех лет. Я отмечаю, что говорю лишь о качествах ослиного мяса с Мальты, где животные питаются соломой и ячменем, но я совсем не знаю, имеет ли те же качества мясо ослов в других странах».
Мецен, как мы уже сказали выше, был первым из римлян, кто ввел в употребление мясо этого животного. Он угощал своих гостей маринованным мясом ослят. Во Франции в XVI в. большой любитель канцлер Дюпра разводил и откармливал ослят для своего стола, и, если верить писателям того времени, все его гости этим мясом восхищались. Надо думать, что это мясо считалось очень вкусным, поскольку на протяжении некоторого времени оно употреблялось в пищу.
Что касается ослиц, то их полезность известна, как и то, что их молоко ценится при лечении различных грудных болезней. Стоит видеть этих смиренных животных, которые утром бродят по Парижу, останавливаясь перед дверями и терпеливо дожидаясь, когда придут их доить. После этого они уходят, даже не думая об услуге, которую они только что оказали, и бредут дальше, неся в другие места если не здоровье, то уж во всяком случае облегчение человеческих страданий.
В Калмыкии я ел мясо осленка, которое мне показалось чем-то средним между говядиной и телятиной и которое я нашел великолепным.
ОСЕТР И ОСЕТРОВЫЕ РЫБЫ*
В течение месяца я присутствовал на ловле осетров на берегах Каспийского моря, на всем его побережье, которое простирается от Урала до Волги. Нет ничего более удивительного, чем эта рыбная ловля, когда за полтора или два месяца убивают тысячи рыб весом около трехсот ливров и длиной 12–15 футов. В Дунае встречаются осетры длиной до двадцати футов. Они приходят из Черного моря и поднимаются до Бадена, чтобы выметать икру. Мясо осетров имеет нежный вкус, что очень редко для хрящевых рыб. Осетрину легко принять за телятину. Но нам следует признать, что современные народы не проявляют по отношению к ней того энтузиазма, который проявляли древние, украшавшие цветами не только эту рыбу, но и тех, кто ее подавал, и приносившие ее на стол под звуки флейт. По сообщению Атенея, в Греции осетра считали лучшим блюдом для пира. Овидий сказал о нем:
Осетр, пилигрим самых знаменитых волн…
Его встречают в океане, в Средиземном и Красном морях, во всех больших реках. В XVI в. он настолько часто попадался в Провансе, что стоил всего один су за ливр. Осетр растет и набирает вес в реках, где он находит покой, нужную температуру и подходящую пищу. В России, где его ловят в самых больших количествах, это делают в тот момент, когда осетры пытаются подняться в Волгу и Урал.
Из того, как ловят эту рыбу, можно сделать вывод о ее развитом уме: реки перекрывают баррикадами, что нетрудно, поскольку они неглубокие. Осетры приходят стаями по тысяче или две тысячи особей, чтобы подняться вверх по реке. Не имея возможности сделать это, они гуляют перед преградой, где и натянуты снасти, представляющие собой большие крючки, прикрепленные к поперечным веревкам и плавающие на глубине двух-трех-четырех футов от поверхности воды. На некоторых крючках надета наживка, но, как мне показалось, в этом нет никакой необходимости. Плавая взад-вперед, осетры натыкаются на препятствие, которое хотят преодолеть, крючки вонзаются в тело — и рыба поймана. Люди, плавающие на лодках между рядами балок, протянутых поперек реки, собирают попавшихся на крючок осетров. Когда лодка заполняется, она плывет на бойню — настоящую бойню, где ежедневно ударами молотков разного размера убивают 2–3 тысячи осетров. Рыба не оказывает никакого сопротивления, хотя осетры очень сильные и ударом хвоста могут сбить с ног самого крепкого мужчину. Только когда вырывают спинной мозг, осетр издает крик, подпрыгивает вверх на 4–5 футов и падает на землю замертво.
Со спинным мозгом, который называется вязигой, делают очень вкусные пироги. Но еще больше, чем пироги с вязигой, ценятся тысячи яиц, которые собирают, чтобы приготовить икру (так называют специально приготовленные осетровые яйца). Без доступа воздуха она некоторое время сохраняется свежей. Помимо икры, которую отправляют в тот же день, часть ее готовят малосольной, а часть делают крепкого посола, чтобы отправить потребителю в нужный момент.
Осетры бывают огромных размеров. В 1769 г. выловили одну из таких рыб, которая имела 20 м в длину, весила 1155 кг и из которой извлекли 3,030 кг икры. Согласно подсчетам, предполагают, что в рыбе было 30 412 860 икринок. Анри Клоке утверждает, что часто ловят осетров по 1000 кг длиной до 13 м.
Зимняя путина проходит в январе и сопровождается настоящим церемониалом. Я видел именно эту ловлю осетров. День ее начала определяют на общем сборе участников. Рассылаются приглашения, и накануне все собираются на площади. Назначается руководитель, который перед отправлением проводит смотр всех рыбаков и их снаряжения, которое состоит из стального крючка, прикрепленного к длинному шесту. При восходе солнца двумя выстрелами из пушки дается сигнал к отправлению в путь. Кто прибудет первым, тому и лучшее место. Ружейный залп объявляет о начале ловли. Но к нашему большому удивлению и к удивлению всех рыбаков, прибыв на берег, мы обнаружили, что ни Волга, ни Каспийское море не замерзли. Увидев, что холода не наступают, рыбаки продолжали летнюю путину, так что я рассказывал о ловле осетров летом, потому что видел именно летнюю ловлю.
Мое описание одной из самых крупных речных рыб — осетра — достаточно полно. Во Франции эта рыба была редкой и очень высоко ценилась. Осетр весит до трехсот — четырехсот ливров. В 1833 г. я давал костюмированный бал, о котором некоторые современники еще помнят. На этом балу подавали жареную косулю и осетра, приготовленного в специальном отваре. Косуля, зажаренная целиком, была обглодана до костей. Но доесть осетра не удалось, хотя за ужином и присутствовало четыреста человек.
Однажды архиканцлер Камбасерос, оспаривавший вместе с Мюратом, Жюно, г-ном де Кюсси и г-ном Талейраном власть над столами, получил в один день, предназначенный для торжественного обеда, двух чудовищных осетров, один из которых весил 162 ливра, а другой — 187 ливров.
Дворецкий счел своим долгом прийти проконсультироваться с Его Высочеством по поводу этого из ряда вон выходящего случая: ведь если подавать обоих осетров, один, без сомнения, повредит другому; но если подать только одного, то другой испортится, поскольку гостей Его Высочества нельзя кормить два дня подряд двумя рыбами одного и того же вида.
Камбасерос заперся со своим дворецким в кабинете; по прошествии четверти часа дворецкий вышел оттуда довольный.
И действительно, удалось найти способ если не подать, то хотя бы показать гостям сразу обоих осетров и пожертвовать первым в пользу второго, причем пожертвовать так, чтобы еще больше прославить стол Его Высочества.
Вот что придумали монсеньор и его дворецкий:
Осетра должны были подать как смену первого блюда — супа. Осетра меньшего размера выложили на блюдо с листьями и цветами. О его появлении оповестил небольшой концерт, исполненный на скрипках и флейтах.
Флейтист в полном костюме шеф-повара, сопровождаемый двумя скрипачами, одетыми так же, как он, шли впереди осетра, которого внесли в сопровождении четырех лакеев с факелами и двух поварят с ножами на боку, а впереди их всех шествовал швейцарский гвардеец с алебардой в руке.
Осетр был положен на маленькую лесенку длиной 8—10 футов, которая двумя концами покоилась на плечах поварят.
Под звуки флейты и скрипок, под восхищенные крики гостей процессия с осетром начала обходить вокруг стола.
Ее появление было столь неожиданным, что все забыли об уважении, которое требовалось оказывать монсеньору: каждый вскочил на свой стул, чтобы разглядеть чудище.
Но когда обход стола был завершен, в тот момент, когда рыбу уже должны были разрезать под аплодисменты всего общества, один из носильщиков оступился, упал на колено, а рыба соскользнула со своей лесенки и грохнулась на паркет.
Возглас отчаяния вырвался из всех сердец, а точнее — из всех желудков. Произошло минутное замешательство, во время которого каждый высказал свое мнение, но над общим шумом раздался голос Камбасероса, который с простотой, достойной старого римлянина, произнес: «Подавайте другого».
