Мартин Бубер - Хасидские предания
как всегда приветствуя мир и ангелов мира. Затем остановился
и стал читать молитву: "Господь миров, Господь всех душ,
Господь мира". Дойдя до слов: "Я благодарю Тебя, Господь мой
Бог, Бог отцов моих, за все милости, оказанные мне в прошлом,
и за те, что Ты окажешь мне в будущем", он остановился
и какое-то время стоял молча. Затем произнес: "Почему я должен
благодарить заранее за будущие милости? Когда милость будет
мне оказана, тогда я и поблагодарю". Но тут же он воскликнул:
"Наверное, когда наступит время, в которое Ты окажешь мне
милости, я не смогу поблагодарить Тебя достойным образом.
Поэтому мне следует благодарить уже теперь". Сказав так, равви
Барух заплакал.
Равви Моше из Саврана, ученик Баруха, стоял в той же
комнате в углу и слышал, что говорил наставник. Когда он
увидел, что тот плачет, то подошел к Баруху и спросил: "Почему
ты плачена? Твой вопрос был хорош и твой ответ был хорош!"
Равви Барух ответил: "Я заплакал, потому что вдруг подумал:
какое я понесу наказание за то, что не был готов поблагодарить
Бога сразу?"
ВЕЛИКОЕ ДЕЛО
Равви Барух сказал: "Великое дело Илии состоит не в том, что
он творил чудеса, но в том, что, когда с Небес сошел огонь, уже
никто не говорил ни о каких чудесах, но все восклицали: "Гос-
подь есть Бог!"
ВСЕ - ЭТО ЧУДО
Спросили равви Баруха: "В одном гимне Бог назван "Твор-
цом снадобий, вызывающих благоговейные похвалы. Господом
чудес". Почему? Почему снадобья не стоят после чудес, а пред-
шествуют им?" Цадик ответил: "Бог не хочет, чтобы Его хвалили
как Господа сверхъестественных чудес. Поэтому здесь, в этом
гимне, посредством упоминания снадобий Природа предшеству-
ет чудесам и стоит на первом месте. Но истина в том, что все
- это чудо".
ЛЕКАРСТВО
Как-то равви Барух был в городе и купил там лекарство для
своей больной дочери. Слуга поставил это лекарство на подокон-
ник в комнате Баруха на постоялом дворе. В какой-то момент
Барух стал ходить по комнате и глядеть на пузырьки с лекарства-
ми, говоря: "Если на то Божья воля, чтобы моя дочь Райцель
выздоровела, она не нуждается в лекарстве. Однако, если бы Бог
сделал свою способность творить чудеса явной для всех людей,
то ни у кого бы из них не было больше свободы выбора: каждый
бы узнал Бога. Но Бог хочет, чтобы у людей был выбор, поэтому
Он облек свои деяния в законы Природы. Поэтому Он сотворил
целебные травы". Затем равви Барух, продолжая ходить по ком-
нате, задал себе вопрос: "Но почему больному все же дают
именно лекарства?" И ответил: "Искры", что отпали от изначаль-
ного единства миров, облачившись в "раковины", проникли
в камни, растения и животных - все они восходят обратно
к своему источнику по благословению праведника, который ра-
ботает с ними, использует их и употребляет их в своей святости.
Но как смогут спастись те искры, что попали в горькие лекарства
и целебные травы? Чтобы они не остались навсегда в изгнании,
Бог предназначил их для больных людей: каждому - те искры,
которые соответствуют корню его души. Таким образом, боль-
ные - это врачи, исцеляющие лекарства".
ВИДЕНИЕ
Когда равви Шеломо из Карлина, сын которого был женат на
дочери равви Баруха, приехал однажды к Баруху в гости и уже
был на пороге его дома, он, открыв дверь, сразу же ее закрыл
перед собой. Некоторое время спустя повторилось то же самое.
Когда равви Шеломо спросили, что происходит, он ответил:
"Барух стоит у окна и смотрит на нас. А рядом с ним стоит
святой Баал Шем Тов и гладит его по голове".
СПОР
Равви Моше из Людмира, сын равви Шеломо из Карлина,
однажды был приглашен к равви Баруху вместе со своим малень-
ким сыном. Войдя в комнату, они увидели, что цадик спорит
с женой. На гостей он даже не обратил внимание. Мальчик
смутился, потому что отцу не оказали должного уважения. Равви
Моше, заметив состояние сына, сказал ему: "Сын мой, верь мне!
То, что ты сейчас слышал, - это был спор между Богом и Его
Присутствием (Шехиной) о судьбе мира".
КРАСНОРЕЧИЕ
Однажды в субботу некий ученый муж был гостем за столом
равви Баруха. Он сказал: "Позволь послушать твои поучения,
равви. Ты говоришь так красиво!" Внук Баал Шема ответил:
"Чем говорить так красиво, я предпочел бы быть глухим".
ЖЕНИХУ
Равви Барух сказал эти слова жениху перед тем, как тот
вступил в брачный чертог: "Сказано: "Как жених радуется о не-
весте, так Бог твой возрадуется о тебе"*. В тебе, жених, возраду-
ется Бог; божественная часть твоя возрадуется о невесте".
РАДОСТЬ В СУББОТУ
Однажды у равви Баруха остановился почетный гость из
Земли Израилевой. Этот гость был из числа тех, кто все время
оплакивает участь Сиона и Иерусалима и ни на секунду не
забывает свою печаль. Накануне субботы равви Барух в своей
обычной манере запел песнь "Он, Кто благословляет день седь-
мой...". Дойдя до слов "Возлюбленный Господа, ты, ожидающий
восстановления Ариелева*", он посмотрел на гостя, сидевшего
рядом, как всегда, в горе и печали. Барух прервал песнь и неисто-
во и радостно ударил по лицу пораженного гостя, воскликнув при
этом: "Возлюбленный Господа, ты, ожидающий восстановления
Ариелева, в этот священный день субботы будь радостен и счаст-
лив!" Только после этого равви Барух допел песнь до конца.
ЗАБЫВАНИЕ
У одного ученого мужа из Литвы, гордого своими познани-
ями, была дурная привычка прерывать проповеди равви Леви
Ицхака из Бердичева и придираться к нему по мелочам. Цадик
неоднократно приглашал его к себе домой, чтобы там обсудить
все спорные моменты, но "литовец"* не приходил, продолжая
являться в синагогу, где каждый раз во время проповеди преры-
вал равви. Рассказали об этом равви Баруху. "Если он придет ко
мне, - сказал Барух, - то не сможет и рта раскрыть".
Эти слова передали ученому мужу. "Что по преимуществу
читает этот равви?" - спросил он. "Книгу Великолепия" ("Зо-
хар"), - ответили ему. Тогда ученый муж выбрал труднейший
отрывок из Зохара и пошел в Мезбиж спросить о нем равви
Баруха. Войдя в комнату равви, он увидел лежащий на столе
Зохар, открытый на том самом месте, которое он выбрал для
вопроса. "Что за странное совпадение?" - подумал ученый муж
и стал подыскивать в памяти другой трудный отрывок, чтобы
с его помощью сбить с толку равви. Но цадик опередил его:
"Начитан ли ты в Талмуде?" - спросил он. "Да, и очень хоро-
шо", - ответил гость улыбнувшись. "В Талмуде, - сказал равви
Барух, - сказано, что когда ребенок пребывает во чреве матери,
над головой его загорается свет и он познает всю Тору, но когда
наступает время и он выходит на белый свет, ангел шлепает его
по губам, и поэтому ребенок забывает все, что познал. Как мы
должны понимать это? Почему он постигает все только затем,
чтобы забыть?" "Литовец" не мог вымолвить ни слова. Равви
Барух продолжал: "Что ж, я сам отвечу на этот вопрос. На
первый взгляд неясно, зачем Бог сотворил забывчивость. Но
смысл этого в следующем: если бы не было забывчивости, то
человек постоянно бы думал о смерти. Он бы не строил дома,
ничем бы не занимался. Вот почему Бог вложил в человека
забывчивость. Одному ангелу Он повелел учить ребенка всему
так, чтобы тот ничего не забыл, а другому повелел шлепать его
по губам и делать забывчивым. Когда же второй ангел этого не
делает, я его заменяю. А теперь твоя очередь: прочти мне весь
этот отрывок из Талмуда". Человек из Литвы попытался было
сделать это, но запнулся и не смог вымолвить ни единого слова.
Он ушел из дома равви, позабыв все, что знал. Он превратился
в простеца! Вскоре "литовец" стал прислужником при синагоге
в Бердичеве.
БЛАГОСЛОВЕНИЕ ЛУНЫ
Как-то зимой темные облачные ночи шли одна за другой.
Луны не было видно, и равви Барух не мог произнести благо-
словение. В одну из таких ночей он то и дело посылал глядеть на
небо, но каждый раз ему говорили, что оно черным-черно и с не-
го валит густой снег. Наконец Барух сказал: "Если бы я вел себя
подобающим образом, луна, несомненно, появилась бы! Но те-
перь мне следует покаяться. А поскольку я теперь не силен
сделать даже это, то мне следует, по крайней мере, признаться
в своих грехах". И с уст равви Баруха с такой силой сошла
исповедь, что все присутствовавшие были потрясены: сердца их
содрогнулись и они обратились к Богу. И тут кто-то вошел
и сказал: "Снег прекратился, и луну стало видно". Равви Барух
сразу же оделся и вышел. Облака рассеялись, среди сияющих
