Кеннет Хаукинз - Опыты религиозных исследований
Влияние шлейермахера
В 1799 г. Шлейермахер опубликовал свою книгу «On religion: Speeches to its Cultured Despisers»4 (имеется русский перевод 1911 года. — Прим. пер.). Подобно Бультману, заявившему о себе более ста лет спустя, Шлейермахер пытался приспособить христианство к современному миросозерцанию и тем самым сделать его более приемлемым для современного ему человека. Во второй главе он утверждает, что практическая жизнь представляет собой сферу нравственности, размышление и созерцание входит в сферу науки, а религия — это только чувство5. Таким образом, в своей принципиальной основе религия может существовать без «чуда, вдохновения, откровения, указаний на сверхъестественное»6. Это был хитрый способ защиты христианства от критики: нельзя критиковать христианство, исходя из его содержания или присущих ему действий, поскольку это не его сфера существования; его сфера — это чувство, а оно выше всяких нападок.
Однако это новое определение христианства, а точнее, вообще религии радикально изменило его природу и оказало значительное воздействие на развитие богословия. Шлейермахера называют «отцом современной теологии». Он резко выступал против отождествления религии с определенным вероучением, поскольку религия, с его точки зрения, — это чувство, а не знание. Конечно, надо согласиться, что религия — это не просто знание и не просто вероучение, однако это не значит, что и то, и другое надо исключить из религии. В действительности же именно это и произошло. Как мы уже видели, результатом явилось обесценение истории7 и полное отрицание идеи «богооткровенной истины», что само по себе означает неприятие библейских утверждений о том, что Бог Библии — Бог действующий и говорящий.
Однако теперь положение меняется. Наряду с учеными, строго придерживающимися экзистенциалистского подхода к Библии и настаивающими на экзистенциальном ее истолковании (в результате чего исчезает потребность в откровении, совершающемся в божественных деяниях в истории или возвещениях), существует широко распространенная тенденция к пересмотру самой идеи откровения и, в частности, к признанию Бога являющим Себя Самого в Своих деяниях.
Бог действующий
Двадцать лет назад Дж. Е. Райт написал книгу «God Who Acts»8 которая подтверждает эту тенденцию. В ней автор, в частности, говорит: «В первую очередь Бог общается с человеком посредством Своих деяний, являющихся событиями истории»9. Однако надо отметить, что классическое изложение такого подхода было сделано Вильямом Темплом в его Гиффродских лекциях сорок лет назад10. Его убедительная аргументация и изящный слог послужили тому, что труды его нередко цитируются. Он приходит к выводу, что «сообщение истины — это не постижение ее разумом, а событие и оценка; в совпадении того и другого и состоит откровение»11. «Не существует богооткровенной истины. Есть истины откровения, то есть утверждения, являющиеся результатом конкретного размышления об откровении, однако сами они не являются непосредственно богооткровенными»12. Поэтому «в каждом отдельном откровении человек постигает не истину о Боге, а Самого живого Бога»13.
Все это звучит очень привлекательно и разумно, и если бы речь шла о простом выборе между «истиной о Боге» и «Самим живым Богом» (что и предлагает сделать Темпл), то мы, конечно, предпочли бы последнее. Однако такое противопоставление совершенно ложно. Как мы узнаем, что конкретно из всего происходящего в мире является действиями Бога? И если мы определим эти действия, как мы обнаружим самого живого Бога? Поэтому Райт, подчеркивая первенство божественных действий, тем не менее отмечает: «Очевидно, что такие события требуют истолкования, прежде чем мы уразумеем их истинный смысл. Следовательно, когда Бог действовал, Он так же и «говорил» различными способами, но особенно через избранных Им истолкователей»14. «Посредством человека Бог наделяет каждое событие сопутствующим ему Словом истолкования, и поэтому последнее составляет неотъемлемую часть первого»15.
Бог говорящий
Один из важнейших вопросов, лейтмотивом проходящий через все религиозные исследования, состоит не только в том, открывает ли Себя Бог вообще, а в том, «говорит» ли Он в каком-то реальном смысле. Большой вклад в обсуждение данного вопроса сделал Джон Балли в своей книге «The Idea of Revelation in Recent Thought»16. Балли строго следует Темплу, считая, что «Бог не дает нам информацию посредством сообщения, Он дает нам Себя Самого в общении с нами»17. Далее он утверждает, что нашел «примечательное единство взглядов в недавней дискуссии» на эту тему18. Однако найти такое единство нетрудно, если не принимать во внимание тех, кто его не разделяет. Балли, например, совершенно игнорирует сочинения Уорфилда19. Кроме того, вопреки самому себе он чувствует потребность выйти за рамки признания Бога только Богом действующим и поэтому говорит: «Все пророки и апостолы верили, что только с Божьей помощью они могут истолковать Его могущественные деяния»20. Далее он делает весьма существенное замечание: «Человек не может принять Христова спасения, не признав, что именно Христос может его спасти»21. Дело не в том, чтобы просто знать, что Христос умер, крайне важно знать, что «Христос умер за наши грехи»22. То есть вне истолкования событие теряет смысл.
А теперь полезно проследить, что же говорит на этот счет «современная наука». Балли утверждает, что на его стороне высокоавторитетный «Theological Dictionary of the New Testament» Киттеля. В статье этого словаря, посвященной греческому слову apokalupto — «являть», «открывать», Опке пишет: «Откровение — это не сообщение сверхъестественного знания… а действие Яхве во всей своей сущности»23. Балли оценивает этот словарь как «наиболее объективное и наименее традиционное научное исследование в рамках возможного»24. Однако Джеймс Барр в обстоятельном исследовании приходит к совершенно иным выводам. Он считает, что Опке в своей статье исходит не из анализа упомянутого греческого слова, а из «определенной концепции «откровения», являющегося, несомненно, центральным понятием почти во всей современной теологии». Кроме того, он считает, что «статья выдержана в стиле современного богословского словоупотребления» вместо того, чтобы основываться на библейском употреблении этого слова. Поэтому, рассматривая ветхозаветный контекст «откровения», Опке полагает, что Бог явил Себя в Своих могущественных деяниях, «хотя нигде в Ветхом Завете эти «деяния» не соотносятся со словом g-l-h «являть, открывать». Далее Барр добавляет, что Опке «практически не обращает внимания» на новозаветное употребление слова «откровение» (например, в 14 главе Первого Послания к Коринфянам, где оно взаимосвязано «с отдельным человеком в отдельное время»25.
Создается впечатление, что сама Библия не поддерживает утверждение, согласно которому божественное откровение совершается только посредством божественных действий. Далее выясняется, что все, кто пытался ограничиться именно таким пониманием откровения, с неизбежностью присовокупляли к нему и истолкование. Итак, мы обнаруживаем, что в Библии само действие и его истолкование идут рука об руку. Например, деяния Божии, совершенные Им во время исхода из Египта, были истолкованы Моисеем; период пленения был истолкован пророком Иезекиилем; а пророк Амос прямо говорит: «Ибо Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам»26. Необходимо отметить, что согласно библейскому пониманию истолкование того или иного события исходит не от человека, а от Бога. «Откровение вкючает в себя два момента: событие как таковое и истолкование», — подчеркивает Кульманн27. «Включение спасительной вести в спасительные события весьма существенно для Нового Завета», — добавляет он далее28.
Однако необходимо пойти еще дальше. Не всегда Слово Божие сопутствует Божиим действиям ради их истолкования; иногда Оно предшествует им. Так, в истории с исходом из Египта Бог (согласно имеющемуся у нас повествованию) сначала говорил, а потом действовал, и, таким образом, «сказанное, а затем исполненное Слово Божие по существу было откровением Его самого и Его замысла»29.
Значимость факта, что Бог прежде говорит, чем действует, мы видим на примере взаимосвязи между Иисусом и Ветхим Заветом. Как сказал Панненберг:«Иисус- это откровение Бога, но только в свете ветхозаветных обетований»30.
Библия о себе и божественном откровении
В библейской теологии принято рассматривать такие темы, как учение о Боге, о Христе, о человеке и о его спасении, то есть анализировать то, что говорит по этому поводу Библия. Столь же важно учитывать, что она говорит и о себе. Мы уже немного узнали мнения библеистов, и теперь нам надо рассмотреть, что утверждает сама Библия. Пока речь шла об откровении Бога вообще и Его откровении в Его делах и слове, мы не рассматривали связь между откровением и Библией.
