Кеннет Хаукинз - Опыты религиозных исследований
Именно таков верховный авторитет Ветхого Завета, утверждаемый им в отношении себя самого, признаваемый Иисусом Христом и в равной мере принимаемый апостолами и новозаветными писателями. Такое положение нельзя с легкостью игнорировать, однако прежде чем приступить к более глубокому рассмотрению его обоснованности, необходимо коснуться авторитета Нового Завета.
Христос и новый завет
Мы, конечно, не располагаем никаким повествованием, свидетельствующим об отношении Иисуса к Новому Завету, поскольку (в отличие от ситуации с Ветхим Заветом) он не мог быть написан до того, как земная жизнь Иисуса завершилась. Однако некоторые из Его слов в этом отношении весьма показательны. Согласно четвертому Евангелию Он дал обетование об Утешителе. «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам»63. Поэтому «когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам»64.
Следовательно, рассматривая предания о словах и делах Иисуса, а также написание Евангелий, мы должны помнить, что в этой области Иисус обещал помощь Святого Духа. Рассматривая же возрастание и развитие ранней Церкви (как оно представлено в Деяниях апостолов и в Посланиях), мы также должны помнить обетование Иисуса о том, что Святой Дух «наставит на всякую истину». И наконец, рассматривая Книгу Откровение с ее апокалиптическими описаниями будущего, мы должны не забывать обетование о том, что Святой Дух возвестит нам его.
Новый завет об откровении
Новозаветные писатели постоянно утверждают, что Святой Дух, через которого Слово Божие пришло в Ветхий Завет, продолжал действовать, ниспосылая это Слово в благовествовании Иисуса Христа. Например, в Первом послании Петра (1 Пет. 1:10 — 12) утверждается, что древние пророки пророчествовали Духом, а получатели послания услышали Евангелие от «благовествовавших Духом Святым, посланным с небес». Начальные слова Первого послания от Иоанна утверждают, что автор послания — авторитетный свидетель откровения, данного Богом во Христе65.
Павел утверждает, что проповеданное им не есть слово человеческое, но слово Божие, и что Он дал заповеди «от Господа Иисуса»66. Он утвержает также, что избран как апостол Бога и что принял благовестие «через откровение Иисуса Христа»67. Он благовествует «не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого» и пишет далее, что «если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что я пишу вам, ибо это заповеди Господни»68.
Мы уже видели, какое большое значение придается Ветхому Завету в Послании к Евреям: Ветхий Завет и ветхозаветное откровение низошло от Бога, и, будучи записанным, оно считается Словом Божиим. Однако речь в Послании идет о том, что Новый Завет и новое откровение значимее ветхого, поскольку ветхое было написано Богом через пророков, а новое — через Сына Божия. Поэтому если Ветхий Завет обладает высшим авторитетом, то Новый Завет, если это возможно, должен обладать авторитетом еще более высоким69.
Мы уже рассматривали теорию Темпла, согласно которой в откровении воспринимается «не истина о Боге, но Сам живой Бог»70; ему вторит Балли, утверждающий, что Бог дает нам не сообщение, а общение71. Мы же видим, что в Новом Завете речь идет об информации, полученной в откровении, и об откровении Самого Бога. Поэтому есть основание говорить о «вере, однажды преданной святым»72; и посему Павел призывает фессалоникийцев «стоять и держать предания», «которым вы научены или словом, или посланием нашим»73. Равным образом он призывает Тимофея «хранить преданное» ему74, или, в буквальном переводе, «хранить залог», который, как показывает контекст, является залогом истины. Та же мысль проходит и во Втором послании к Тимофею. «Храни добрый залог Духом Святым, живущим в нас», — пишет ему Павел и призывает передать услышанную весть «верным людям, которые были бы способны и других научить»75. Далее Павел недвусмысленно касается событийной стороны откровения: «Как написано: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». А нам Бог открыл это Духом Своим»76.
Вербальная инспирация?
Сегодня идея вербальной инспирации непопулярна, однако популярность нельзя смешивать с истиной, и поэтому может возникнуть необходимость еще раз подумать над такого рода проблемами. Нередко приходится слышать, что до тех пор, пока не появилась библейская критика, Библия в течение многих веков воспринималась как непогрешимое, вербально богодухновенное Слово, однако с появлением библейской критики такой взляд якобы невозможен. Надо отметить, что это характерная черта строго радикального подхода: полное отрицание старого и столь же полное принятие нового. Сейчас, когда стала возможна более правильная перспектива рассмотрения этого вопроса, становится все более очевидно, что библейская критика как таковая не превратила Библию в чисто человеческое творение. В своей книге «The Authority of the Bible» архиепископ Кентерберийский пишет следущее: «Можно показать, что методы и выводы современных критических исследований не приводят к отрицанию авторитета Библии, но, скорее, способствуют нашему осмыслению тех путей, на которых она предстает как истинная, богодухновенная, как слово Божие, данное в откровении»77. Однако эти «пути» можно истолковать по-разному.
Мы уже видели, что наблюдается постепенное возвращение к признанию того, что откровение включает в себя Бога говорящего и Бога действующего. «Дело в том, что, стремясь отыскать действительно весомое учение об откровении, мы до некоторой степени не можем избежать теории библейской инспирации», — говорит Винсент Тэйлор78. Равным образом Джеймс Барр считает, что «непосредственная вербальная связь между Богом и отдельным человеком в конкретных случаях представляет собой, как кажется, неизбежный факт Библии и Ветхого Завета в частности. Бог по воле Своей может говорить конкретные вести в конкретных словах, обращаясь к тем, кого Он избрал»79.
Те, кто отрицают идею вербальной инспирации Библии, часто называют ее «теорией диктовки». Так, Царнт пишет следующее: «Согласно ортодоксальному пониманию Писания оно не развивалось и не наследовалось в процессе развития из поколения в поколение, как любая другая книга; Бог Сам надиктовал его, и библейские писатели, почти совсем лишенные всякой человеческой индивидуальности, служили всего лишь автоматическими орудиями Святого Духа»80. Далее он добавляет: «Таким образом, Библия не оказалась внезапно в один день на алтаре в Иерусалиме, полностью завершенной»; она отражает процесс длительного исторического развития81.
Сегодня даже неловко писать подобным образом. Это вовсе не честное изложение «ортодоксального понимания», а просто дешевая пародия на него, не научное утверждение или аргументация, а образец авторитарного высокомерия. Мы цитируем это только потому, что студентам так или иначе придется столкнуться с пародиями такого сорта в лекциях или книгах. Царнт или не знает, или нарочно искажает «ортодоксальное понимание». То, что кажется в нем столь спорным, в действительности вообще не имеет к нему никакого отношения. Поэтому нам лучше обратиться к Б. Б. Уорфилду, который научно защищает «ортодоксальное понимание» вербальной инспирации и, в частности, говорит следущее: «Конечно, эти книги возникли не внезапно, посредством какого-то чудодейственного свершения, полностью низойдя с небес, подобно брошенной фразе; напротив, как все другие результаты длительного развития, они являются следствием многих процессов, совместно протекавших на протяжении долгого времени… И необходимо учесть подготовку людей к написанию этих книг, — подготовку физическую, интеллектуальную, духовную, которая должна сопутствовать им на протяжении всей их жизни…»82. Далее Уорфилд добавляет: «Пожелав дать Своему народу ряд посланий, например, посланий Павла, Бог приготовил его к их написанию»83. И еще: «Мы не защищаем теорию механической инспирации. Согласно обсуждаемому нами учению каждое Слово Библии — Слово Божие, но верно и то, что каждое ее слово — слово человеческое. Такой взгляд сразу же устраняет множество обычных возражений за их полной неуместностью»84. И действительно, на каждое из возражений, которые Царнт приводит в своей пародии, Уорфилд ответил задолго до того, как тот выдвинул их.
Необходимо рассмотреть, что же понимается под «речением» Бога в полном смысле этого слова. Быть может, те, к кому Он говорил, слышали реальный голос наподобие человеческого? Во-первых, мы не можем отрицать, что, если бы Богу было угодно, Он сообщался бы именно так. Однако если сообщение было словесным, нет необходимости непременно считать, что оно оформилось посредством физического голоса (то есть реальных звуковых волн, распространяющихся в воздухе). Когда мы слышим обычный голос, акт восприятия звука в конечном счете осуществляется в нашем сознании или мозге. Так же, если человек Божий «слышал» Бога, этот процес в конечном счете мог протекать в сознании или мозге. Обращал ли Бог Свое Слово непосредственно к сознанию или нет — это сфера догадок, что само по себе интересно, однако не столь важно. Суть дела заключается в том, что божественному речению вовсе не обязательно оформляться материально, поэтому не следует отрицать его вероятность именно на этом основании.
