Эра Рок - Тринадцать полнолуний
— Но это получается слишко уж банально, а где же размах борьбы со вселенским злом? — Гарни ответил иронией на иронию.
— Мне нравиться, что тебе присуще чувство собственного достоинства и самокритичности, — после небольшой паузы, ответил ангел, — уверяю тебя, ещё всё впереди и огромные взлёты и столь же большие падения, в этом и смысл.
— Да где уж мне, раз даже тех, кто рядом я не могу держать от искушения.
— Хорошо, тогда ответь мне, что подвигло тебя на такие мысли.
— Всё просто, я просмотрел дальнейшую жизнь Ирсен, которая была моей Виолой, и для меня странно то, что я, как говорят мои наставники, под защитой и практически кристально чист, а она слишком поплатилась, неизвестно за что.
— Расплата, мой друг, довольно избирательное действие, но ты не можешь увидеть то, что ждёт её после этой смерти. А вдруг, эта её жизнь не наказание, а лишь новое испытание? Как повернётся дальше, неизвестно.
— Да что там неизвестно, она плохо закончит, я видел. В моей душе боль, непонимание и опустошение. Она не придёт через девять дней, всё останется, как прежде: мужчины, подарки, похоть, вино, беззаботный смех. Потом я увидел её, родовые схватки и бабкаповитуха, принимавшая недоношенного ребёнка, мальчика. Ирсен предложит старухе плату, чтобы уморила живого младенца, но та отказывется наотрез. Ирсен слишко слаба от большой потери крови и хотя видно, что этот ребёнок для неё обуза, смягчается и решает, будь что будет. Едва поправившись от тяжких родов, она снова начинает заниматься своим постыдным ремеслом. Потом я увидел, что семилетный мальчуган живёт в подвале, спит на грязных тряпках и явно недоедает. А Ирсен отравит хозяйку борделя и сама станет хозяйкой, но заниматмя распутством уже нет возможности. У неё странный вид, от былой красоты не осталось и следа, язвами усыпано всё тело и лицо, нос провалился, ей с трудом удаётся маскировать своё уродство. А потом вообще страшная картина, повзрослевший сын, которого она назвала Мервигом, безжалостно убивает её, задушив верёвкой, а потом поджигает комнату. Пламя охватывает весь притон и соседние дома. И даже кусочек его жизни мне удалось просмотреть, он, каким-то невороятным образом, попадает в свиту короля и соблазняет сначала королеву, а потом и королевскую дочь. А что происходит дальше, мне не удалось увидеть, словно пелену на глаза одели. Но он — сын Люциана и этим всё сказано.
Ангел молчал, но о его присутствии догадывалось внутреннее чутьё Гарнидупса. Не дожидаясь ответа, Гарни продолжал размышлять вслух:
— Как странно, Виола была удивительно набожной, да и Ирсен с детства читала Библию и знала десять заповедей наизусть.
— Страстьями дъявол отравляет людские души, — ангел снова проявил себя, — пощада, сочувствие ему чужды. Разочарование, озлобленность, жестокость — вот его проявление в насылании страстей. Страсть к тщеславию, страсть к чувственности, страсть к власти, страсть гордыни, страсть к заботам о быте. Дъявол обещает богатство и власть, одевая маску сочувствия к невзгодам человека, а расплачивается битыми черепками. Он вызывает доверие, искушая хлебами. И хотя господь сказал «не хлебом единым жив человек, а словом, исходящим из уст моих», людям всегда было свойственно сомневаться в этом. Мало знать Библию наизусть, надо понимать её душой. Не только поступками можно искаверкать свою судьбу, но и мыслями и не только в этой жизни, но и в тех, что возможно, тебе предстоят, каждый человек должен это запомнить.
— Но ведь это вряд ли возможно — жить настолько правильно, чисто и честно, чтобы заслужить милость божью?! — возмущённо сказал Гарни.
— По крайней мере, надо к этому стремиться.
Гарнидупсу показалось, что его по-дружески похлопали по плечу.
— Скажи, у тебя есть имя?
— Амалион мне имя.
— Мужское, почему я никогда его не слышал? — констатировал Гарнидупс и обрадовался. — А ты не спрашивал, я вижу, — твой вывод поднял тебе настроение.
И вдруг, Гарни почувствовал, что остался один. Его невидимый собеседник исчез, но ощущение того, что он обязательно появится вновь, осталось.
Гарни вернулся в дом графини за полночь. Заспанный дворецкий впустил его и, откланявшись, удалился. Гарни на цыпочках прошёл в свою комнату и, не раздеваясь, рухнул на кровать. События дня так утомили его, что он заснул мгновенно. В эту ночь ему ничего не снилось.
Проснулся он лишь к обеденному чаепитию. Графиня, завидев его на лестнице второго этажа, улыбнулась и сразу начала с расспросов:
— Друг мой, вы стали часто отлучатся из дома. Что послужило этому?
— Возникли дела, которые требовали моего вмешательства, — ответил ей Гарни, почти не лукавя.
— Скажите, вы уже нашли хоть какие-то следы ваших родственников?
— Да, сударыня, уже кое-что прояснилось. Проведя в архиве много времени, я обнаружил документы, из которых следует, что мы с Альэрой являемся потомками графа Вассельдорфа.
— Невероятно! Этого просто не может быть! — вскрикнула графиня и замахала руками, чтобы остудить свои щёки, вспыхнувшие румянцем, — За столько лет и сотни вёрст в моём доме появилась одна из ветвей рода Вассельдорфа!
— Я ничего не понимаю, — Альэра переводила взгляд с одного на другого.
— Вот почему ваша родинка на мизинце так удивила меня, — графиня бросилась к Гарни, схватила его за руку, — многие поколения это рода были отмечены таким знаком.
— А вы говорили, что ничего не знаете о тех развалинах, помните, где я остался в обществе старца, — вспомнил Гарни.
— Да, но ведь этот дом пришёл в такое состояние больше двухсот лет назад, да и мне никогда не было интересно докапываться до дальних корней, — графиня махнула рукой, — я всегда предпочитала жить настоящим.
— Возможно, это не совсем правильно, но как вам угодно, — кивнул головой Гарни.
— Господь неусыпно смотрит на всех нас, как только ему это удаётся? — засмеялась графиня, — вот поэтому я всегда предпочитала стараться прожить жизнь так, чтобы мне не было стыдно предстать перед ним. Но вот результат, как я не старалась, мне выпали страшные испытания, хотя не знаю, чем я его прогневила. — А вам не приходило в голову, что-то не так, возможно, в далёком прошлом кроется какая-то тайна, что и послужила причиной всего? — Гарни сел на своего конька рассуждений.
— О чём вы? — графиня удивлённо посмотрела на Гарни, — моё прошлое практически безупречно.
Гарни посмотрел на Выбровскую, но ничего не стал говорить, решив перевести разговор на другую тему, но мыслей на этот счёт, как назло, не было. Графиня, почему-то смутившись под его взглядом, нашлась сама. Она повернулась к Альэре и заговорила:
— Дитя моё, вы выглядете уставшей и аппетит пропал. Скажите, вас что-то беспокоит? Может, вы чувствуете себя нездоровой?
— Не обращайте внимания, в это время года меня мучает мигрень, — быстро нашлась Альэра, словно ответ был заготовлен заранее, — скоро всё пройдёт.
Гарни посмотрел на Альэру и поразился произошедшей в ней перемене. Она действительно выглядела не лучшим образом: круги под глазами, взгляд затравленного зверька, бледные щёки. «Что с ней? Я так занялся собой, что совершенно перестал обращать на неё внимание. Вот мой промах! Как я могу радеть за весь мир, раз меня не хватает даже на самых близких людей!! Уведу её в сад и поговорю, немедленно!»
— С вашего позволения, мы с Альэрой пройдёмся, — решительность голоса Гарни удивила графиню.
— Разумеется, дети мои, разумеется, — Выбровская согласно закивала головой.
«С чего начать? Я нутром чувствую, она растворилась в Люциане, он полностью завладел её сознанием. Лихорадочный блеск её глаз говорит о многом. Она влюблена, а влюблённые слепы и глухи к доводам, какими бы основательными они ни были. И тем не менее» думал Гарни. Они шли по аллее парка, молча, каждый со своими мыслями. Присев на скамью, он уже почти выстроил начало своей речи, как вдруг Альэра первая прервала их молчание.
— Я снова вижу призрака брата графини, он ни о чём не просит, но видно, как с ним что-то происходит. Как ты думаешь, что?
Гарни растерялся от неожиданности, ведь его мысли были совсем далеки от этого. Но хвала памяти, она выручила его и в этот раз.
— Призраки, находящиеся на земле, это души, которые по разным причинам не смогли перейти в другое состояние, определённое им по статусу. А мы с тобой относимся к тем людям, которые могут им помочь. Люди, наделённые даром видеть этих несчастных заблудившихся были, есть и будут во все времена и помогают осознать вину, за которую они несут такое наказание. Превратиться после смерти в призрака, может каждый, чья душа, в этом рождении, не смогла справиться с очередным уроком: не смогла предотвратить преступных наклонностей или слишком привязалась к земному быту и людям, оставшимся жить. Если есть право на следующее рождение, тогда почему нет памяти этого знания при смертном часе?
