Эра Рок - Тринадцать полнолуний
— А вы считаете, то, что вы сделали со своей судьбой — самое лучшее? — поразился Гарни.
— По крайней мере, у меня потрясающие наряды, драгоценности, подарки и возможность увидеть белый свет во всём его великолепии.
— Но какой ценой?! — Да бросьте, разве это такая уж огромная цена? Да мужчины ноги мне целуют и не жалеют денег, чтобы отблагодарить меня за те мгновения страсти, которые я им даю, — Ирсен распахнула халат, показывая своё тело, одетое в тонкое ажурное бельё, — а разве вы пришли сюда не за этим?
Она направилась к Гарни походкой дикой, грациозной кошки. Девушка была очень хороша, но в Гарни не шелохнулось ни одно из чувств, которые рождаются в мужчине при виде очаровательной, тем более, такой доступной женщины. Она жарко дохнула на него и, томно прикрыв глаза, обняла за шею. Но тут же отпрянула, словно обожглась. Отступив назад, она пристально посмотрела на него, потом отошла к окну, взяв бокал с вином.
— Странно, я будто позабыла все методы обольщения, такое чувство, что я боюсь вас запачкать своими прикосновениями. Скажите, вы действительно мужчина? — она повернулась и снова посмотрела в глаза Гарни.
— Это потому, что я пришёл сюда не пользоваться вашим телом, а заставить вспомнить, есть душа, которую нельзя топить в порочности.
— Ну и что? Разве её можно запачкать, вот умру и смерть всё очистит. А что будет с ней потом, мне уже будет всё равно.
— Почему вы отделяете себя от вашей же души?
— В детстве я каждый вечер читала матери Библию, а в ней сказано, что душа бессмертна, вот вам и ответ. Неужели вы этого не знаете.
— Именно потому что знаю, я и хочу помочь вам избавиться от этого болота, в котором даже самая светлая душа может захлебнуться. Я делаю вам предложение, отнеситесь к этому серьёзно. Дело в том, что вы напоминаете мне одну женщину, которой я, в силу обстоятельств не зависящих от меня, не смог дать простое женское счастье. Волей судьбы наши дороги разошлись. В вашем лице мне предоставился случай отдать свой долг сейчас. Я куплю вам дом, где вы пожелаете и положу небольшое жалование, но на жизнь без голода вам и вашему ребёнку хватит.
— Какому ребёнку? — Ирсен удивилась искренне.
— Который у вас под сердцем, скоро вы сами почувствуете это. Я не претендую на супружеские отношения, но, если вы позволите, буду изредка навещать вас только для того, чтобы справиться о здоровье. Уверен, вы встретите мужчину, который полюбит вас и назовёт своей женой перед богом и людьми.
Ирсен поставила бокал на столик, села в кресло, но уже не так вызывающе, а вполне прилично, запахнув тонкий пеньюар на груди. Она долго молчала, смотря в одну точку на полу, а потом спросила: — Я вижу, вы не шутите, но за что такая милость? Я не та, которую вы любили, и никогда ей не стану. А моё сердце сейчас принадлежит другому мужчине. Он обожает меня, боготворит, не смотря на моё прошлое, я неделями живу у него дома, хотя о женитьбе он никогда не говорил. Люциан придерживается такого правила «когда двоим хорошо вместе, условности общества смешны».
При этом имени Гарни покоробило: «он и здесь наследил, а Альэре показывает, что его отношение к ней далеко от просто дружеского и ухаживает вполне недвусмысленно».
— Так что я буду вам должна, если соглашусь? — Ирсен задала вопрос, пытаясь в глазах Гарни прочитать скрытый смысл его предложения.
— Вы ничего не будете должны мне, только себе и тому малышу, который живёт под вашим сердцем. От вас требуется одно — отрезать прошлое, блюсти себя, замаливать грех перед богом и найти дорогу, которая выведет вас к храму господа. Как ни высокопарно это звучит, я хочу спасти вашу душу от гибели. Даю вам срок девять дней, а по истечении его буду ждать возле цветочного магазина за углом и выполню своё обещание. Вам нужно только поверить мне и шагнуть навстречу.
— Девять — моё любимое число, — грустно улыбнулась Ирсен, обнажив ровные белые зубы.
«Виола тоже любила число девять. Девятого числа каждого месяца она вышивала на покрывале звёздочку говоря при этом, что по цвету и размеру можно проследить, что произошло в её жизни за прошедший месяц» воспоминания опять захлестнули Гарнидупса и он посмотрел на Ирсен с робкой надеждой, вдруг отголосок хоть каких-то воспоминаний промелькнёт в её взгляде. Но ожидания Гарни были напрасны, девушка наоборот, стала ещё более замкнутой и раздражительной.
— Вы что думаете, что осчастливили меня своим предложением? — Ирсен резко встала и отошла к окну.
— Я думаю, моё предложение вполне приемлемо для вашей нынешней ситуации, — Гарни, не понимая причину её раздражительности, списал всё на неожиданность своего поступка для девушки с такой судьбой.
— Благими намерениями выстлана дорога в ад, — усмехнулась Ирсен и истерично расхохоталась, — каков благодетель! Ваше благородство продиктовани нежеланием огласки ваших блудливых намерений! Что проще, завести подружку, которая будет вас ублажать и никто не узнает об этом! Вы жалкий трус! А я не стыжусь себя и своего образа жизни, мне всё нравиться и менять ничего я не собираюсь, тем более с помощью такого стыдливого и малодушного человека. — И всё-таки, что бы вы не говорили, я прошу вас всё обдумать и сказать мне своё решении в срок, о котором я уже говорил.
Гарнидупс был настойчив, хотя чувствовал бесполезность своих попыток. По внешней холодности Ирсен он понял, её бравада не была напускной, ей дествительно нравилась такая жизнь, она находила в ней прелесть. «Ты можешь замешкаться и вовремя не открыть счастью дверь, но помни, счастье не вор и в окно не полезет» вспомнил Гарни кем-то сказанные слова, а вслух произнёс:
— Кто знает, сколько нам отмерено различных жизненных воплощений, чтобы не допустить повтора прошедших трагедий. Мне кажется, ты так и не ушла из голубого мира. Мне жаль.
Ирсен резко повернулась к нему, пристально посмотрела в глаза и её щёки вспыхнули румянцем, который было видно даже при тусклом свете нескольких свечей.
— Простите меня за мою резкость, — тихо сказала она, выдержала небольшую паузу и, тоном, не дающим повода для продолжения беседы, закончила, — каждый получает по заслугам и обязан нести свой крест, как бы он не давил на спину.
Гарни вышел на улицу, набрал полные лёгкие воздуха и медленно, толчками начал выпускать его, чувствуя, как сердце сначала сильно забилось, а потом восстановило обычный ритм. «И всё-таки, она что-то поняла, вот почему эта гордыня, но вряд ли сделает шаг. Как же так? Весь мой дар и талант оказались бессильны для той, которой хотел подарить весь мир. Хорошо что я не стою на самом верху иначе своим незнанием душ людских обратил бы мир в хаос. Но ведь кому-то всё-таки удаётся не свернуть с пути, а кому-то удаётся убедить оступившегося. В какой жизни я смогу в нескольких словах дать человеку надежду и указать нужное направление, да и будет ли это мне под силу вообще? Как просто объяснить поступки людей, когда знаешь причину и следствие. Но как трудно и пусто жить тем, которые не верят в существование бога и многократное перерождение, споря с пеной у рта, чтобы им предоставили веские доказательства. И хвала тем, кто просто интуитивно верит в небесных покровителей без всяких научных доказательств».
— Вера человека в сверхестественное сильнее разума, — произнёс уже знакомый голос.
От неожиданности Гарни вздрогнул и оглянулся, ища глазами того, кому принадлежал голос. Ну разумеется, никого рядом не было.
— Ты знал, что так произойдёт?
— Я не исключал такую возможность, — ответил ангел, — я чувствую, как тебе больно.
— Да и чувство стыда за себя столь же велико, — усмехнулся Гарни, — мне жаль её, хотя кто знает, что случится с ней после того, что она пережила сейчас. Если утверждать, что набожная и чистая в прошлом Виола, стала такой Ирсен, то не исключено, что Ядвига могла родиться монашкой.
Ответа от ангела не было и Гарни смутился такому своему сравнению. Пройдя ещё несколько шагов, он присел на скамью, скрытую от глаз редких в этот час прохожих и, не дожидаясь поддержки собеседника, продолжал размышлять вслух:
— Неужели я постоянно ошибаюсь? Тогда резонный вопрос, как я дошёл до тех высот, которые мне пророчили Юлиан и Шалтир? Где предел моему невежеству и беспросветной тупости?
— Ты слишком категоричен к себе, но это и правильно, — ангел снова был с ним рядом, — Рано или поздно тайна, окутавшая твоё прошлое, рассеется, но ты, как никто другой, уже тогда поймёшь, что именно в прошлом находится ключ, окрывающий дверь в настоящее, за которой предсказуемое будущее.
— Но Людвиг опять рядом и он такой же, как раньше, мой вечный спутник до конца дней?
— Если бы ты знал, сколько таких «людвигов» по всему свету, — в тональности голоса появились ироничные нотки, — радуйся, что тебе всегда подсылают его поближе.
