Мартин Бубер - Хасидские предания
из Китова. Его отец, равви Эфраим, однажды затеял тяжбу
с неким человеком из той общины, где учительствовал Баал Шем.
Равви Эфраим считал, что для разрешения тяжбы им необходимо
отправиться в Броди и предстать на суд Торы*. Но его против-
ник в ответ постоянно говорил о мудрости и справедливости
молодого учителя, так что равви Эфраим в конце концов решил
пойти к молодому Израэлю. И когда он вошел к учителю в дом
и взглянул на него, то был поражен, потому что увидел, как изо
лба Израэля исходит сияние. Знак этот равви Эфраим уже видел
однажды (и с тех пор никогда его не забывал): такое же сияние
исходило изо лба его собственной дочери, когда она только что
родилась и повивальная бабка показывала отцу новорожденную
девочку. Равви Эфраим опустил взор, его язык словно оцепенел,
и он долго не мог изложить свою просьбу. Когда он вновь
поднял глаза, сияние исчезло. Тогда равви Эфраим смог гово-
рить. Израэль выслушал его, задал вопросы, выслушал ответы и,
наконец, произнес решение. Тут же в сердцах спорщиков воца-
рился мир, и им казалось, что они удостоились лицезреть само
сияние справедливости.
Спустя какое-то время равви Эфраим снова приехал к Баал
Шему и просил его взять в жены свою дочь. Израэль согласился,
но настоял на двух условиях: их соглашение до времени будет
тайным, а в брачном договоре, который они составят, не будет
упомянуто о его образовании; должно стоять только имя: "Изра-
эль бен-Елиезер", ибо, добавил Баал Шем, "мужем своей дочери
ты желаешь видеть меня, а не мое знание". Равви Эфраим принял
эти условия, и все было сделано, как хотел Израэль.
Вернувшись из этой поездки домой, равви Эфраим внезапно
почувствовал себя больным и через несколько часов скончался.
Его сын, равви Гершон из Китова, как подобает похоронил отца.
Разбирая его бумаги, равви Гершон обнаружил брачный до-
говор, согласно которому его сестра была обещана в жены
человеку, который, как казалось, не был учен и происходил из
безвестного рода, поскольку рядом с именем не были указаны ни
его образование, ни его род. Не был упомянут даже город, где
этот человек живет. Равви Гершон немедленно сообщил об этом
странном договоре сестре, которая, не раздумывая, ответила, что
на то была воля отца и поэтому только этот брак и никакой иной
будет для нее самым лучшим.
Израэль же тем временем ждал, покуда закончится учебный
год. Родители учеников не хотели его отпускать, но ему удалось
уговорить их отпустить его. Сняв учительское платье, Израэль
облачился в короткий овчинный полушубок, опоясался широким
кожаным ремнем и стал похож на крестьянина, а для пущей
убедительности он перенял также крестьянскую речь и повадки.
В таком виде он пришел в Броди в дом равви Гершона и встал
в дверях. Книжник, занятый сравнением нескольких комментари-
ев к одному трудному месту в Талмуде, приказал дать денег
Израэлю, который показался ему жалким странником, но тот
ответил, что ему нужно поговорить с равви Гершоном о чем-то
важном. Они вышли в боковую комнату, и тогда Израэль сказал,
что пришел за женой. Едва сдерживаясь, Гершон позвал сестру,
чтобы она взглянула на человека, которого отец избрал ей в му-
жья. Но та лишь промолвила: "Если так решил отец, то это
угодно Богу", - и сказала, чтобы готовили свадьбу. Перед тем
как удалиться в брачные покои, Баал Шем открыл жене свой
секрет, а та обещала, что не выдаст его, что бы ни случилось.
Израэль сказал ей также, что впереди их ждут великая бедность
и большие испытания. Но жена на это лишь ответила, что пусть
все будет так, как будет.
После свадьбы равви Гершон день за днем пытался обучить
своего невежественного зятя Торе, но тот не мог запомнить ни
единого слова. Наконец равви Гершон сказал сестре: "Мне
стыдно за твоего мужа. Будет лучше, если ты с ним разведешься.
Но если ты не хочешь, я куплю вам коней и повозку и ты
поедешь с ним, куда пожелаешь". Женщина с радостью выбрала
второе.
Они ехали до тех пор, покуда не прибыли в один маленький
городок у подножия Карпат, где женщина решила остаться.
Израэль ушел в горы, построил там себе хижину, стал добывать
глину и делать из нее кирпичи. Два-три раза в неделю жена
приходила к нему, помогала укладывать кирпичи на тележку,
везла их в город, где продавала. Когда Израэля начинал мучить
голод, он вырывал маленькую ямку, клал туда муку, доливал
воды, замешивал, затем сушил на солнце и так получал хлеб.
ГОРА-СПАСИТЕЛЬНИЦА
Рассказывают.
Вершины гор, на прекрасных склонах которых жил Израэль
бен-Елиезер, круты и неприступны. В часы созерцания он любил
забираться на них и долго стоять где-нибудь в уединении. Однаж-
ды Баал Шем так глубоко погрузился в свои размышления, что
забыл о том, что стоит на краю пропасти, и занес над обрывом
ногу. В ту же минуту соседняя гора сошла со своего места,
придвинулась вплотную к той, на которой стоял Баал Шем, и он
мог спокойно продолжать свой путь.
РАЗБОЙНИКИ
Рассказывают.
Банда разбойников, обитавшая на востоке Карпат, постоянно
наблюдала чудеса, происходившие при появлении Баал Шема.
И вот однажды они пришли к нему и велели следовать с ними
в Землю Израиля, но особым путем - через пещеры и ходы
в земле, потому что они слышали (неизвестно откуда), что Баал
Шем давно хочет отправиться в Израиль. И вот он последовал
с разбойниками, впрочем, не без неохоты. Ущелье, по которому
они шли, было сырым и топким. Через него вела лишь одна
узенькая тропинка, по которой и шли путешественники друг за
другом, след в след. Время от времени, однако, встречались
заболоченные места, которые приходилось заваливать камнями.
Разбойники шли первыми, Баал Шем - за ними. Вдруг он увидел
пламенный меч*, запрещавший ему следовать дальше. Тогда
Баал Шем повернулся и пошел домой.
ПРЕПОНЫ ДЛЯ БЛАЖЕНСТВА
Баал Шем однажды спросил своего ученика, равви Мейра
Маргалиота: "Мейр, помнишь ли ты ту субботу, когда начал
изучать Пятикнижие? Большая комната в доме твоего отца была
полна гостей. Они подняли тебя на стол, и ты читал им то, что
выучил за день".
Равви Мейр ответил: "Конечно, помню. Но неожиданно мать
бросилась ко мне и сняла со стола как раз на середине того, что
я произносил. Отец возмутился, но она указала ему на человека,
стоявшего в двери. Он был одет в короткий полушубок, какие
носят крестьяне, и как-то странно на меня смотрел. Все поняли,
что мать испугалась дурного глаза. Даже когда этот человек
ушел, она то и дело продолжала поглядывать на дверь".
"Так это был я, - сказал Баал Шем. - В те минуты твою
душу мог бы озарить великий свет. Но страх людской воздвиг
крепкие стены, и свет не смог к тебе пробиться".
ПЕРВЫЙ
Когда равви Израэль бен-Елиезер работал ритуальным убой-
щиком скота в селении Кошиловиц, он никому не открывался,
и все считали его простым мясником. В то время равом в сосед-
нем городе Ясловице был равви Зеви Гирш Маргалиот. У него
было два сына, Ицхак Дов Баэр и Мейр. Ицхаку тогда испол-
нилось семнадцать, а его брату - одиннадцать. Неожиданно
обоих мальчиков охватило непреодолимое желание посетить
убойщика скота в Кошиловице. В своем желании они не видели
никакого смысла, и, хотя каждый рассказал брату о том, что
чувствует, мальчики не понимали, что происходит; однако они
решили никому не рассказывать о том, что случилось, даже отцу.
И вот однажды братья покинули дом и отправились к Баал
Шему. О чем они говорили при встрече, ни равви, ни ученики
никогда не рассказывали. Братья решили остаться у Баал Шема.
Дома же их искали. Осматривали и город и окрестности. В Ко-
шиловице тоже прошлись по всем домам. Наконец мальчиков
нашли и отправили домой. Отец был так рад их возвращению,
что несколько дней не задавал им никаких вопросов. Но в конце
концов он все же очень деликатно спросил их, что такого замеча-
тельного они нашли в убойщике скота из Кошиловица. "Об этом
невозможно рассказать, - ответили братья. - Но поверь нам,
этот человек мудрее и преданнее Богу, чем весь мир".
Позднее, когда Баал Шем стал знаменит, братья крепко при-
вязались к нему и ежегодно его навещали.
ШАУЛ и ИВАН
Рассказывают.
Однажды, когда равви Мейр Маргалиот, автор книги "Про-
светитель путей", приехал со своим семилетним сыном в гости
к Баал Шему, хозяин уговорил его оставить мальчика на какое-то
время у него. Так маленький Шаул остался в доме у Баал Шема.
