Равиль Бухараев - История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе
Южнорусские, в том числе галицкие и черниговские связи с Европой, в первую очередь, Венгрией и Польшей, хорошо известны в истории, и нет ничего удивительного, если участие Руси или отдельных русских отрядов в Крестовых походах действительно имело место.
Рвение германских крестоносцев довольно скоро обратилось на прибалтийских славян и саму северную Русь. Однако, думается, что ко второй половине XII века идеология крестоносного движения так или иначе повлияла на государственную идеологию русских княжеств. Да и могло ли быть иначе, если всякая государственная инициатива расширения земель имела – со ссылкой на опыт Запада – вполне опробованную религиозную подоплеку? Во всяком случае, усилившееся в XII и начале XIII века давление русских княжеств на Волжскую Булгарию вполне уместно было бы рассматривать в ключе Крестовых походов как главных исторических событий той эпохи.
Возвратимся теперь к приведенной в конце предыдущей главы цитате из В. Н. Татищева о том, что волжские булгары, не добившись от князя Всеволода управы на волжских грабителей, взяли дело в свои руки и «пришли в лодиах по Волше в области белорусския, которые около городца Мурома и до самой Рязани великое разорение учинили». Далее следует:
«Всеволод… послал в Киев ко Святославу, объявя ему о том, учиненном от Болгар разорении и просил его о помощи, написав ему тако: «…Се Болгары соседи наши, народ безбожный, суть вельми богаты и сильны, ныне пришед по Волге и Оке, якоже и коньми, с великим войском, многие города разорили, людей бесчисленно пленили, которым един противиться не могу… половцев же призывать не хочу, ибо они с Болгары язык и род един, опасаюся от них измены, ниже хочу, чтобы они за моею саблею, пленников набрав, ко вреду русской земли усиливались…» Святослав… послал ко Всеволоду сына своего Владимира с войском… Ярослав черниговский и Игорь Северский присовокупили свои полки с воеводами, а Изяслав Переяславский сам пошел, Давид Смоленский послал сына Мстислава… Войска, суда изготовя, пошли по Оке к устью Клязьмы, и… маия 20 (1183 года) сам Всеволод со всеми князи поехал в Городец, где его войска были готовы[374]».
В этом походе интересно в свете вышесказанного одно обстоятельство – ответ киевского князя Святослава на письмо Всеволода, в котором он, направляя своего сына Владимира на помощь Всеволоду, говорит: «Дай Бог, брат и сын, повоевать нам в наше время с погаными[375]», тем самым причисляя волжских булгар к язычникам, воевать с которыми велел-де сам Бог. Соединение, при всех междоусобных разногласиях, южнорусских и северорусских князей для наступления на Волжскую Булгарию имеет все черты подражания Крестовым походам, однако религиозную составляющую в войне против булгар можно увидеть и ранее, в булгарских походах Андрея Боголюбского. Случайно ли то, что военное давление на соседнее мусульманское государство стало усиливаться и достигло своей вершины именно на фоне первых четырех Крестовых походов, совершавшихся с Запада на земли Сирии, Палестины и Египта?
Если силовые линии этого движения не затянули Русь в непосредственное участие в боевых действиях на Ближнем Востоке, то идеологическая составляющая этого агрессивного пробуждения западного христианства от догматической спячки наверняка сказывалась на мировоззрении русского христианства. Во всяком случае, очевидно, что экономические войны северной Руси с Волжской Булгарией с течением времени все больше приобретали со стороны Руси религиозный характер, что не могло не сказаться и на отношении северного ислама к православному христианству.
Однако при всем том о северных мусульманах той или даже более поздней эпохи нельзя сказать, что их войны с северо-западными соседями приводили к разрушениям памятников церковной культуры, как в самой отличавшейся изначальной веротерпимостью Волжской Булгарии, так и в ходе булгарских походов на север. Бытует мнение, что именно набегам половцев или других восточных соседей обязана южная Русь и отчасти северная Русь своим запустением, однако, помимо чисто экономических и политических причин падения рабовладельческой Киевской Руси, хорошо известных по работам русских историков, княжеская междоусобица и сама во многом повинна в уничтожении памятников русской культуры XII века.
Одним из ярких свидетельств этому является взятие Киева в 1169 году союзными княжескими войсками под началом сына Андрея Боголюбского, о чем русский историк В. О. Ключевский пишет так:
«Победители, по рассказу летописца, не щадили ничего в Киеве, ни храмов, ни жен, ни детей: «были тогда в Киеве на всех людях стон и туга, скорбь неутешная и слезы непрестанные»… Андреевич, посадивши дядю в Киеве, с полками своими ушел к отцу на север с честью и славою великою, замечает северный летописец, и с проклятием, добавляет летописец южный[376]».
Взятие Киева войсками Андрея Боголюбского по своей жестокости и безоглядности напоминает взятие Иерусалима, а впоследствии и Константинополя, крестоносцами, хотя киевскому взятию не было ни малейшего религиозного оправдания. Как раз наоборот. Сама осада, штурм и разграбление города дают нам представление о том, сколь жестоким и беспощадным было отношение тогдашних русских князей к иноверному противнику и его городам, если летопись удостоверяет:
«Взят был Киев месяца марта 8, на второй неделе поста в среду, и 2 дня грабили весь город, Подол, и Гору, и монастыри, и Софию, и десятинную Богородицу, и не было помилования никому и ниоткуда. Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих. Взяли множество богатства, церкви обнажили, сорвали в них иконы, и ризы, и колоколы, взяли книги, все вынесли смоляне, и суздалцы, и черниговцы[377]».
Князь Андрей Боголюбский причислен к лику православных святых, невзирая на подобные события, и благодаря тому, что его попечением Владимиро-Суздальская земля украсилась многими храмами, среди которых такие жемчужины древнерусской архитектуры, как Успенский собор во Владимире и церковь Покрова на Нерли. Между тем и в зодчестве той эпохи, несмотря на постепенное обострение отношений между Суздальской Русью и Волжской Булгарией, проявились все лучшие черты старинного добрососедства русского православия и северного ислама. По свидетельствам русских историков, волжские булгары снабжали Русь как строительным камнем, так и мастерами. С. М. Соловьев, говоря об архитектурных свершениях Андрея Боголюбского во Владимиро-Суздальском княжестве, отмечает, что
«главным памятником его ревности осталась здесь Богородичная церковь во Владимире Залесском, построенная в 1158 году; вся из белого камня, привезенного водою из Болгарии; новейшие исследования подтверждают известие, что церковь эта построена западными художниками, присланными Андрею от императора Фридриха[378]».
Последний факт был в 1476 году удостоверен и итальянским зодчим Аристотелем Фиораванти, который признал в соборе «немецкую работу». Таким образом, в зодчестве одного из самых драгоценных древнерусских соборов еще раз подтверждаются не только связи Андрея Боголюбского с крестоносным впоследствии императором Фридрихом I Барбароссой, но и древняя культурная и экономическая взаимопомощь северной Руси и волжских булгар. Эти взаимопомощь наблюдалась и позже; как пишет В. Н. Татищев, в 1229 году
«Князь Святослав Гавриил Всеволодич… разруша прежднюю ветхую построенную в Юриеве дедом его (Юрием Долгоруким) церковь, построил новую вельми дивную разным камением. Мастер был Болгарский[379]».
Стремление северных мусульман к миру и торгово-культурному соседству с русскими княжествами, которое особенно ярко проявилось в начале XIII века, нельзя объяснять экономической или военной слабостью волжских булгар. Не случайно и то, что именно в 1223 году булгарам удалось добиться мира с русскими князьями. Дело в том, что с 1223 года волжским мусульманам пришлось сражаться на два фронта: монголы под предводительством лучших полководцев Чингисхана Субудея и Джебе, покорив Среднюю Азию и Закавказье, вышли через «Железные ворота» Дербента на территорию современной России. Зная о монгольских завоеваниях Хорезма и других мусульманских земель с 1219-20 годов, северные мусульмане в течение нескольких лет укрепляли южную линию своей обороны засеками и земляными валами в районе Яика, а также по рекам Белая, Кондурча, Большой Черемшан и Ик. Эта оборонительная деятельность принесла свои плоды: в конце 1223 года волжские булгары встретили передовую конницу монголов на укреплениях вблизи Самарской Луки и нанесли им серьезное поражение, отложившее монгольское завоевание Волжской Булгарии до 1236 года. Мусульманский историк ибн ал-Асир в своей «Летописи», называя монгол «татарами», так описывает эту битву, ярко свидетельствующую о тогдашних стратегических и тактических военных возможностях северных мусульман:
