Бхагаван Раджниш (Ошо) - Секрет. Беседы о суфизме
Именно так были созданы все традиции. Когда Иисус был жив, в том, что он говорил, была жизнь. В его словах был огонь. В его словах пылала его страсть, в его словах слышалось биение его сердца. Его слова были горячи. А теперь перелистайте страницы Библии: слова в ней – просто пепел, совершенно остывший. Не осталось ничего. Вам придется снова найти живого мастера.
И проблема заключается в том, что, пока Иисус жив, его никто не слушает. Со всех сторон его осуждают. А когда он умирает, все начинают ему поклоняться. Те же самые люди, которые его осуждали, становятся его почитателями. Они начинают чувствовать вину. Чтобы искупить свою вину, они начинают поклоняться, поклонение возникает из чувства вины.
Те же люди, которые осуждали Будду, становятся буддистами и на протяжении веков продолжают его восхвалять. Но когда Будда был жив, его осуждали, за ним последовали лишь немногие храбрецы. В своем большинстве массы всегда выступают против живой истины. Они слишком погрязли в своей лжи, слишком поглощены своей бесполезной жизнью, слишком невежественны, чтобы увидеть свет или даже поднять глаза, и их очень легко разозлить.
Присутствие Будды или Христа порождает в массах много гнева, но когда Будда или Христос умирают, те же самые массы начинают чувствовать вину за то, что вели себя с этим человеком неправильно. Теперь это нужно исправить: они начинают поклоняться. Но поклонение – это не религия. Поклонение – это способ избежать религии, и оно не приводит к трансформации и потому неопасно. Вы можете быть христианином, или индусом, или мусульманином – это не опасно.
Опасность существовала, когда Мухаммед был жив. Находиться рядом с этим человеком было рискованно, это был вопрос жизни и смерти. Однако сейчас быть мусульманином очень удобно, комфортно. И если вы живете среди мусульман, то опасно не быть мусульманином – лучше им быть, это упрощает вашу жизнь. Ваше мусульманство становится своеобразной смазкой. И то же самое касается индуизма, христианства, джайнизма, буддизма. Они превратились в общественные удобства.
Вам придется выйти из всего этого и отправиться на поиски места, где еще жив огонь, где еще жив Бог, где Библия пока еще в процессе рождения, где Гита еще звучит. Скоро эти слова превратятся в священные писания.
Священные писания – это отпечатки ног будд, но сами будды ушли, и вы поклоняетесь следам на песке времени. Это абсолютно бессмысленно, глупо. Эти отпечатки – не стопы Будды. Если бы вы сдались у ног Будды, то перенеслись бы в другой мир. Вы бы перенеслись из времени в вечность, из конечного в бесконечность, из смерти в бессмертие – если бы сдались у ног живого будды.
Но Будда умер. На песке времени остались его следы. Вы приносите к ним цветы и склоняетесь перед ними, но отпечатки на песке не могут вам помочь.
Именно таковы все ваши писания – следы, следы прекрасных людей, но поклонение следам попросту лишено смысла. Вы ничего не сможете от них получить.
Если вы действительно хотите познать истину Существования, вам нужно оказаться в обществе того, кто познал. Ищите человека, у которого есть глаза, ищите человека, у которого есть любовь, ищите человека, в чьем сердце пылает пламя молитвы. В этом случае существует шанс: возможно, пламя переметнется и в ваше сердце. Вы можете воспламениться.
Нужно приблизиться к мастеру. В этом случае наступает момент, когда вы подходите настолько близко, оказываетесь в такой глубокой близости, что пламя от одной, зажженной свечи переходит на другую, незажженную свечу. И тогда ученик сам становится мастером. Это единственный способ вести поиск, все остальные способы – лишь избегание, притворство.
Третий вопрос:
Ошо, мне бы очень хотелось принять саньясу, но это совершенно погубит мою карьеру, потому что у меня на работе не примут оранжевую одежду. Есть ли какая-нибудь альтернатива этому?
Запомни только одно: если ты действительно хочешь что-то сделать, сделай это. Если же ты не хочешь этого делать, не делай, но пусть у тебя будет ясность. Не будь сборной солянкой, не будь мешаниной.
Если вы действительно хотите быть художником, станьте художником, как бы рискованно это ни было. Да, став художником, вы не сможете стать премьер-министром. Вы не будете пользоваться большим уважением в обществе, потому что картины не приносят обществу никакой пользы. Они не имеют практической ценности. И чем ваши картины будут прекраснее, тем меньше будет их практическая польза. Чем они будут оригинальнее, тем меньше их будут понимать и покупать. Но если вы хотите быть художником, будьте художником – даже если это означает, что вы останетесь бедным, даже если это означает голод, даже если это означает, что вы умрете раньше.
Страдайте, если это означает страдание, потому что даже в этом страдании вы будете ощущать утонченную радость от того, что вы делаете именно то, что вам хочется. Вы будете испытывать огромное удовлетворение. Возможно, вы будете лишены комфорта, удобств, но у вас будет удовлетворение, а это – подлинная ценность.
Но если вы думаете о других вещах, если вы принимаете во внимание все прочие условия, то лучше быть политиком, чем художником. Вы станете богатым, вы будете могущественным, вы будете известным, уважаемым. Ваша семья будет вами гордиться – ваши родители будут вами гордиться, ваша жена, ваши дети, все будут вами гордиться. Их эго будет удовлетворено. Ваши соседи будет вами гордиться. Все будут считать вас драгоценным камнем, но вы сами будете неудовлетворены.
Я слышал про одного хирурга, который уходил на пенсию. Он проработал почти пятьдесят лет. Ему было уже семьдесят пять, но он по-прежнему был замечательным хирургом. Все его друзья, пациенты, почитатели, студенты собрались, чтобы отпраздновать это событие. Было произнесено множество хвалебных речей, его превозносили до небес. В своем мире, в мире хирургии, он был почти что полубогом.
Но сам он сидел с очень грустным видом, и когда в конце один из его знаменитых коллег стал восхвалять его, говоря, что он – величайший хирург всех времен и что пройдет много столетий, прежде чем снова появятся столь же искусные руки, руки художника, старый хирург заплакал, его глаза наполнились слезами. Люди стали беспокоиться, они стали спрашивать у него: «Что случилось? Почему вы выглядите таким грустным, и почему у вас на глазах слезы? Вы должны быть совершенно счастливы. Что еще можно ожидать от жизни? Вы – один из самых успешных людей».
Он ответил: «Это мне известно, но мне известно и еще кое-что – я также и самый разочарованный, потому что я хотел стать танцором, а не хирургом.
Теперь я преуспел – в том, чем никогда не хотел заниматься. Вся моя жизнь была потрачена напрасно. Даже если бы я стал всего лишь никому не известным танцором, я был бы совершенно удовлетворен. Я бы занимался своим делом».
Запомни: если ты хочешь стать саньясином, стань. Проблемы будут, проблемы неизбежно будут. Это обходится недешево. Тебе придется за это заплатить. Да, ты прав, твоя карьера может быть погублена, но кто, кроме глупцов, беспокоится о карьере? Карьера? Что означает карьера? Что ты будешь жить в безопасности и в безопасности умрешь? Что ты будешь жить с большими деньгами и умрешь богатым человеком? Но как насчет твоего внутреннего удовлетворения? Если твоя душа остается искалеченной и парализованной, какой смысл приобретать пусть даже весь мир?
Подлинная ценность – это радость, радость жизни, которую ты храбро проживаешь по-своему и платишь за это сполна. И всегда, когда вы что-то получаете не бесплатно, это становится более ценным. Если же вы можете получить что-то задешево, это теряет всякую ценность.
Саньяса стоит дорого – особенно моя саньяса. Если ты станешь традиционным саньясином, проблем не возникнет.
Несколько дней назад одна женщина из джайнов пришла ко мне и заплакала. Я спросил: «Что случилось?» Она ответила: «Мой муж стал вашим саньясином. Если он так уж хочет стать саньясином, ему следует стать джайнским саньясином. Тогда, по крайней мере, его будут уважать. А быть вашим саньясином опасно. Теперь люди начали думать, что он сошел с ума. Даже его собственные дети относятся к нему с подозрением. Я и сама думаю, что с ним что-то не так».
И вот, она готова к тому, чтобы он стал джайнским саньясином, хотя, став джайнским саньясином, он должен будет покинуть дом, семью. Жена к этому готова, она сказала мне: «Я готова – если он оставит дом, детей и меня, мы с этим справимся. Это будет трудно, но мы справимся. А, став вашим саньясином, он не покидает дом – вот в чем проблема. Теперь соседи спрашивают: „Что он за саньясин? По-прежнему живет с семьей, по-прежнему живет с женой и детьми, по-прежнему ходит на работу. Что он за саньясин?“
Я терплю такие мучения, – сказала она. – Меня постоянно высмеивают. Я готова к тому, что он покинет дом – это ничего, мы справимся. Это будет трудно, трудно с финансовой точки зрения, но мы справимся. Мы будем бедны, но это не беда. По крайней мере, мы сможем ходить с гордо поднятыми головами».
