Гностицизм - Хёллер Стефан
Положение о том, что человеческий ум живет преимущественно в собственном иллюзорном мире, из которого можно освободиться только через просветительный гнозис, имеет яркие аналоги в двух великих религиях Востока — индуизме и буддизме. Упанишады говорят, что мир есть Божественная майя, или «иллюзия», при помощи которой Бог вводит в заблуждение сам себя. Несомненно, это могло бы также быть легко написано Валентином или другим гностиком. Согласно учению Будды, мир видимой реальности состоит из невежества, непостоянства и в нем отсутствует подлинная сущность. После принятия мысли о дефекте системы разум нуждается во второй, дополнительной части «уравнения Валентина». Ириней в своей работе «Против ересей», цитирует Валентина по этому поводу:
«…и что совершенное искупление есть самое познание неизреченного величия. Ибо недостаток и страсть произошли от неведения, а знанием разрушается все, что составилось от неведения, почему знание и есть искупление внутреннего человека. И оно не телесное, ибо тело тленно, и не душевное, ибо и душа — от недостатка и есть как бы жилище духа; посему и искупление должно быть духовным. Знанием же искупляется внутренний, духовный человек, и они довольствуются познанием всего. И вот какое искупление есть истинное» (1.21.4)
Таким образом, невежество, создающее ложную систему, искореняется посредством духовного гнозиса. Нет никакой необходимости в чувстве вины, в покаянии в так называемых грехах; и также нет никакой нужды в слепой вере в спасение через смерть Иисуса. У нас нет потребности в спасении; но мы нуждаемся в трансформации посредством гнозиса. Головокружительность заблуждения и пагубность экзистенциального состояния человечества может быть преобразована в великолепный образ полноты бытия. Духовное самопознание, таким образом, является обратным эквивалентом невежества неискупленного эго. Возвышенные мифические структуры космогонии и искупления, сообщенные нам Валентином, являются лишь поэтико-прозаическими выражениями этого грандиозного положения, которое относится к экзистенциальным условиям человеческой души во все века и во всех культурах.
Гностический Спаситель: Творец Полноты
Вышесказанное не означает, что Валентин отрицал или даже приуменьшал значение Иисуса в своем учении. Его возвышенная преданность и почтение по отношению к Иисусу раскрывается со всей поэтической красотой в Евангелии Истины, авторство которого, в своем первоначальном виде, принадлежит самому Валентину. По словам Валентина, Иисус действительно является Спасителем, но в смысле значения оригинального греческого слова «soter», используемым и ортодоксальными и гностическими христианами. «Soter» означает «целитель», или «податель здоровья». Из этого вытекает «soteria», переводимая ныне как «спасение», хотя первоначально означающая «здоровое состояние, избавление от дефекта, становление целым, сохранение чьей-либо целостности». Какова же роль soter’a, этого духовного создателя полноты, если у него нет необходимости спасать человечество от всякого первородного или личного греха? Мнение Валентина заключается в том, что и мир, и человек — оба больны. И эта болезнь обоих имеет один общий корень: невежество. То есть мы игнорируем достоверные жизненные ценности и подменяем их недостоверными. Мы верим, что нуждаемся в физических вещах (таких как деньги, символы власти и престижа, физические удовольствия), чтобы быть целостными и счастливыми. Кроме того, мы впадаем в любовь к идеям и абстракциям наших умов (наша жесткость всегда есть следствие чрезмерной привязанности к абстрактным концепциям и правилам). Болезнь материализма называется среди гностиков «гилетизм» (поклонение материи, тогда как болезнь абстрактного интеллектуализма и морализаторства носит название «психизм» (поклонение разуму и эмоциональной душе). Истинная роль посредников целостности, среди которых Иисус занимает почетное место, состоит в устранении болезни посредством привнесения знания pneuma или духа в душу и разум. Навязчивая привязанность к материальным и умственным вещам есть, таким образом, замещение духовной свободы; недостоверные ценности уступают место подлинным, которые связаны с духом. Такова целительная работа Иисуса, говорит Валентин.
Валентин, Таинство и Видения
Методы Валентина, выступающие как содействие истинному духовному гнозису, не ограничиваются философскими доктринами и поэтическими мифологемами. Система Валентина была, прежде всего, системой таинств. Как говорилось в седьмой главе, Евангелие от Филиппа включает пять из семи исторических таинств (или, скорее, их первоначальных гностических форм) — Крещение, Помазание, Евхаристия, Искупление и Брачный Чертог — и также упоминаются два оставшихся. Валентинианский Гнозис сообщает о двух великих и непостижимых таинствах — Искуплении (Apolytrosis) и Брачном Чертоге. Хотя многие формулы для них были утеряны, их основные смыслы все еще могут быть обнаружены посредством изучения сообщений отцов церкви и упоминаний в гностических писаниях. Следующая формула сопровождает Валентинианское Искупление:
«…я утвердился и искуплен и искупаю душу мою от века сего и от всего, что в нем, именем Иао, который искупил принадлежащую ему душу во искупление во Христе живом» (Ириней, «Против ересей», 1.21.3)
Как Будда отказался от предложений обманщика Мары перед своим просветлением под деревом Бодхи, так и гностики разрывают свою связь с бессознательностью и принуждением, дабы жить и умирать как независимое существо света и силы. Существуют все признаки того, что двойственные таинства Брачного Чертога и Искупления приносили практикующим огромные преобразования, а также просветление. Эти обряды сохранились в модифицированном виде среди последователей пророка Мани, а также среди Катаров в Лангедоке. Последние имели великое таинство, напоминающим Apolytrosis, называемое Consolamentum, которое давало практикующим не только большое спокойствие по отношению к жизни, но также практическое непревзойденное мужество смотреть в лицо смерти (обсуждается далее в главе 10). Свидетельства отцов церкви также сообщают нам о том, что последователи Валентина обычно были довольны своим членством в созданной христианской общине и принимали там участие в таинствах. Единственное, что они скрывали, это интерпретацию значения таинств. Они были убеждены, что гностик, являющийся пневматиком, то есть, находящийся в связи с высшими духовными мирами, может духом понять таинства. Такой подход крайне ненавидели враждебные церковные отцы, рассматривая его как ересь! Выше мы кратко проиллюстрировали богатство Валентинианского наследия мудрости. Философия целостности, психологическая проницательность, поэтическая и художественная возвышенность и красота, смешанные с истинной религиозной преданностью и эмоциями характеризуют вклад Валентина и возносят его над большинством гностических и полу-гностических систем и школ. Собрав вместе лучшие и высочайшие результаты экзистенциализма, можно лишь приблизиться к величественному посланию этого знатока человеческой трансформации, манящего нас через почти два тысячелетия. Валентин действительно жил. Он был и остается источником вдохновения и руководства для людей любой страны и эпохи, вневременный посланник тайн души. Ипполит Римский, в своей работе «Опровержение всех ересей» (6.42.2):
«Про Валентина говорят, что он увидел новорожденного младенца, и спросил его, пытаясь узнать кто же это был. И этот младенец ответил ему, сказав, что он есть Логос. Затем он добавляет к этому некий напыщенный рассказ, намереваясь извлечь из этой попытки способ образовать секту»
Таким образом, Валентин, быть может, первый святой, столкнувшийся с «Иисусом-Ребенком» в видении и с видением ребенка, наделяющим себя столь торжественным титулом. Как мы можем вынести из насмешливого комментария церковного критика, этот опыт оказал большое влияние на Валентина, ибо он вдохновил его на создание своей школы учения. Как и большинство гностических учителей, Валентин делал то, что делал и учил тому, чему учил — трансцендентной основе собственного гнозиса. Процитируем в заключение одну из проповедей Валентина:
