Гностицизм - Хёллер Стефан

Стефан Хёллер

Гностицизм

Предисловие

Эта книга представляет собой краткое и благожелательное описание доктрины и духовной составляющей Гностической традиции. В двадцатом веке гностицизм уже перестал быть просто древним учением и стал предметом, все более и более привлекающим внимание различных людей во множестве мест и в любой сфере жизни. На сегодняшний день многие умы ощущают родство с гностицизмом и сами постигают на опыте знания гностиков, которые не представлялись с тех пор, как великие гностические Мастера изложили свои прозрения во втором и третьем веках после Рождества Христова.

Еще пятьдесят лет назад, большинство из тех, кто был вовлечен в гностические исследования, могли уклоняться от серьёзного рассмотрения гностицизма. Их возможные возражения могли быть следующими:

(1) гностицизм является угасшей традицией, и судить о нем мы можем лишь приблизительно;

(2) гностицизм настолько пессимистичен, что неуместен в текущем веке прогресса;

(3) гностицизм является сплетением умозрительных представлений, никак не связанных со здравым смыслом и опытом;

В определенном смысле, можно сказать, что ни одна религиозная традиция не является вымершей. Прозрение, что выходит за границы океана человеческой души, подобно расширяющемуся кругу в бассейне, который вызван падением камня. Оно всегда исходит извне, даже когда наши чувства не замечают этого. Подобно этому, гностическая мудрость продолжает оказывать влияние на человеческое мышление и интуицию. При этом неважно, признаем мы её источником этого влияния или нет. Большая часть альтернативной духовности Запада в определенной степени связана с гностицизмом или является его производной (примечательно, что никто иной, как Папа Иоанн Павел II, в своей книге «Переступая порог надежды» (90), признает «возвращение древних гностических идей под видом так называемой эпохи New Age»). Таким образом, прямо среди нас мы наблюдаем выживание и возрождение идей Гностицизма. Относительно их мы можем привести метафору: метафору реки. Чем ближе мы приближаемся к источнику, тем чище вода. Если мы хотим открыть для себя гностическую мудрость в ее первоначальном виде, то мы должны обратиться к первоисточнику. Именно к этому и стремится настоящая работа.

Так называемый пессимизм гностического мировоззрения стал камнем преткновения для многих критиков. Век или даже полвека назад, западная культура была полна надежд. Развитие науки в сочетании со стремлением развития человека действовали подобно опьяняющему напитку, распространяя оптимистичное настроение. Потрясения от двух мировых войн и сопровождающие их психологические потрясения заставили нас задуматься еще раз. Более поздние события еще более подтверждают хрупкость оптимистичного мышления. В начале нового тысячелетия мы сталкиваемся с отрезвляющими обстоятельствами: самолеты, которые когда-то считались вестниками «глобальной деревни», стали разрушительными орудиями. Письма, рассылаемые почтовой службой, оказались смертоносными устройствами. «В подростковом возрасте все мы американцы», — писал Ивлин Во в своих дневниках, — «Но умираем французами». Это о том, как наивный оптимизм сменяется мрачным реализмом в результате опыта. Такое взросление нашей культуры может заставить нас еще раз оценить гностицизм.

В своих попытках дискредитировать Гностицизм, его ранние и влиятельные критики изображают эту традицию как некое изобилие бесполезных философствований и продукт чрезмерно развитого воображения. Эти суждения серьёзно оспариваются некоторыми ведущими мыслителями девятнадцатого и двадцатого веков. Когда библеистика нашла много ценного в гностических писаниях, философы-феноменологи и экзистенциалисты вынуждены были признать, что они с гностицизмом стоят на общем основании. Во многих отношениях, наиболее мощные усилия для реабилитации гностической мысли приложил замечательный психолог К.Г. Юнг, который воспринял оригинальные образы коллективного бессознательного в Гностических писаниях, тем самым удостоверив подлинность происхождения и содержания гностических откровений.

Настоящая работа публикуется ровно двадцать лет спустя после моей первой большой книги «Гностический Юнг и семь наставлений мертвым». В ней я изучил исключительный интерес Юнга к гностицизму, а также отметил многочисленные сходства между аналитической психологией Юнга и гностицизмом. Моя работа, в целом, была воспринята благоприятным образом юнгианским сообществом и в общем смысле рассматривается как новаторское исследование Юнга и гностицизма. (Одна из моих самых дорогих вещей — это письмо, адресованное мне 3 января 1989 года сыном Юнга, Франсом, в котором он любезно поблагодарил меня за то, что я объясняю позицию его отца касаемо гностической традиции. Письмо сопровождалось оригиналом, неофициально распечатанной копией «Семь наставлений мертвым» — тот самый трактат, на котором основана моя книга). Некоторые вопросы взаимосвязи Юнга и гностицизма прояснялись для меня на протяжении многих лет, и они рассматриваются в настоящей работе.

Юнг рассматривал гностиков, как мистиков, которые ясно выразили свои соображения в форме мифов. Он хотел восстановить эти мифы, равно как и иные мифы — эту его задачу подхватили коллеги: Карл Кереньи, Генрих Циммер и Джозеф Кэмпбелл. Будучи психологом, Юнг предпочитал скорее психологическую, нежели метафизическую интерпретацию религиозных мифов. Это означает, что он выступал против широко распространенного религиозного толкования Библии, которое считал конкретистским и редукционистским. Эта позиция Юнга относительно смысла мифов сыграла важную роль в его положительной заинтересованности гностиками. Гностические мифы с большей легкостью выражают себя в символической, нежели буквальной трактовке.

Именно здесь возникает определенная трудность. Юнг утверждает, что его символическая интерпретация мифов не претендует на метафизическую истину. Гностицизм, с другой стороны, занимает странную область между религией и тем, что сегодня называется психологией. Эта та область, где душа и дух встречаются, и та, где сны и видения становятся опытом освобождения. Гностические мифы, с их символами и метафорами, наполнены одновременно и психологическим и метафизическим смыслом. Часто они предстают в виде бесконечных петель, где психологический смысл указывает на метафизический, а тот вновь возвращает нас к индивидуальной душе. Космология и психология, божества и архетипы, метаморфозы — иногда указывающие друг на друга, порой сливающиеся воедино только для того, чтобы затем разделиться вновь. Читатели этой книги могут вновь и вновь сталкиваться с загадочным обстоятельством — истории гностических мифов и их герои одновременно могут относиться и к области глубинной психологии, и к области религии. В отличие от Юнга, гностики предъявляют требования к метафизической истине в толковании своих мифов, хотя они также указывают пути толкования, которые сегодня могут быть рассмотрены глубинной психологией. Наиболее вероятное разрешение этой загадки — это точка зрения о том, что гностические мифы могут быть интерпретированы в обоих, внутрипсихическом и внешнем смыслах, и что обе эти интерпретации могут быть верными, одновременно сосуществуя друг с другом. Пожалуй, и та, и другая модель, с чем бы Юнг, безусловно, согласился, являются лишь попыткой сформулировать, выразить и сформировать невыразимое. Было бы замечательно, если бы читатель держал в уме эти соображения в процессе чтения данной работы.

Эта книга не является преимущественно академическим исследованием. Я постарался свести к минимуму сноски и документирование, расширив список рекомендованной литературы и прокомментировав его для удобства читателей. Формат и стиль этой книги гораздо более простой, нежели в других моих работах, даже проще, чем бы мне хотелось. Причина этого в том, что она должна послужить лишь введением в предмет нашего обсуждения. Гностицизм предназначен не только для ученых и верующих. Как и другие эзотерические системы обучения, его можно сравнить с океаном, на мелководье которого может резвиться ребенок, а опытный ныряльщик — проникать в его глубины. Тем не менее, невозможно написать книгу с названием «Гностицизм для чайников». Данный вопрос не из тех, который познается элементарно, а скорее требует определенной тонкости мышления и интуитивного восприятия.