Гностицизм - Хёллер Стефан
Гнозис на Востоке или Западе — это всё еще гнозис, и в самом прямом смысле это то, что действительно имеет значение. Вопреки мнению некоторых, термин «гностицизм» — это не просто пустая коробка, в которую можно положить что угодно. Скорее, гностическая традиция основана на переживании гностического опыта, она характеризируется определенным отношением к жизни и действительности, и некоторые мифы вкупе с учениями о происхождении и природе Космоса и человека являются результатом этого же переживания. Все это характеризует Гностицизм как обособленную, отдельную и целостную традицию, которую мы можем определить и проследить на протяжении веков во многих культурах.
Опыт гнозиса
Термин «Gnostikos», означающий «гностик» или «познающий», использовался нечасто в первых веках н.э. Большинство называли себя просто христианами, хотя существовали и нехристианские школы Гнозиса, известные как Герметизм. Общеизвестно, однако, что люди, о которых идет речь, являются способными к обучению кандидатами и соучастниками опыта, который привел их к освободительному знакомству с Божественностью и с затруднительным положением человека. Мы не в состоянии сказать, какими конкретно средствами они получили эти знания. Юнг неоднократно заявлял, что гностические писания свидетельствуют о мистико-психологическом опыте очень впечатляющей степени, и что то, что мы называем гнозисом, является, несомненно, психологическим знанием, полученным посредством прозрений архетипической психики. Гершом Шолем, великий исследователь еврейской мистики, говорит об этом опыте, как о мистической эзотерике, основанной на приобретении высшего священного познания вещей и божественности. Шолем был также сильно впечатлен озабоченностью гностиками второго и третьего века восхождением через сферы планет к реальности за пределами Земли и Космоса, таким образом, возвращаясь в сознании к их исконному духовному дому в полноте Божественного Света — что в гностической традиции называлось искупление. Эти «небесные полеты», пожалуй, являются главной метафорой освобождения и освящения знания, к которому эти люди стремились.
Монотеистические религии — иудаизм, христианство и ислам — в своей основе делали большой акцент на вере. «Верую» (Символ Веры) является главным утверждением большей части обычного религиозного сознания. В отличие от них, гностический ум стремится (и в конечном итоге достигает своей цели) не к вере, но к внутренней сущности знания, которое освобождает его от бессознательного и, в конце концов, переносит за пределы оценок самого существования. Это состояние, весьма вероятно, имеет большое преимущество по сравнению с простой верой или убеждением. Уильям Джеймс, великий американский философ-психолог, заметил, что вера для большинства людей означает веру в чужую веру. В умах многих религиозных народов, вера передается в убеждении, полученном из вторых рук от других верующих, никто из которых, вероятно, не имел никакого переживания объекта своей веры.
Вера, как метод, слишком отлична от знания, поэтому так легко понять, почему обычные религии настолько различаются с гностицизмом. Один из видов веры (пистис) признается действенным в гностицизме, но это вера в свой опыт, соблюдение верности тому, что чувствуешь своим внутренним опытом, освобожденным знанием. Гностическая божественная женская фигура, София, называется Пистис (Вера), поскольку во всех своих невзгодах она остается верной своему видению света.
Харольд Блум, один из современных выдающихся сторонников гностической традиции, описывает опыт гнозиса в современных условиях в своей книге «Предзнаменования тысячелетия». Он говорит, что гнозис является разнообразным феноменом. Он может прийти, когда человек находится в одиночестве или же может появиться через присутствие другого человека. Человек может читать, писать, созерцать изображение или природное явление, или же он может только смотреть вовнутрь. Музыка, благовония и ритуал могут сыграть значительную роль; обряды и церемониальные пристрастия гностиков хорошо известны. Во всех случаях происходит значительное изменение сознания, которое переносит познающего за пределы личного сознания и, по сути, за рамки ограничений самого мира, где мы живем. Блум четко характеризует основные раскрытия опыта гнозиса, такие как:
(1) знакомство с Богом, являющимся неизвестным и удаленным от мира, Богом в изгнании из ложного творения;
(2) признание того, что ваша глубинная сущность не была частью творения (или Падения), но была и по-прежнему является частью полноты, то есть Бога. Бог более человечный и более божественный, чем любой почитаемый в мире.
Ранние христиане использовали термин «гнозис» для обозначения персонально приобретенного знания. Апостол Павел зачастую использовал этот термин по отношению к познанию Бога, которым человек может обладать. Одно из наиболее четких заявлений, которое он сделал касательно великого и, пожалуй, даже визуального характера гнозиса — это второе послание к Коринфянам (4.6): «Потому что Бог, сказавший: свет да воссияет из тьмы, — есть Тот, Кто воссиял в сердцах наших к нашему просвещению познанием славы Божией в лице Иисуса Христа». Другим «гностицирующим» (то есть, сродни гностическому) апостолом был Иоанн, который часто описывает познания (gignoskein) Бога или Христа. Всякий, кто читает красивое Евангелие от Иоанна, поражается его сходством с поэтическим и визионерским стилем гностических писаний. Упор большей части литературы Нового Завета на гнозисе — источник важности, которую и ортодоксальные христианские мистики, и гностики придавали слову gnosis.
Современный проницательный ученый Дэн Меркур, в своей работе «Гнозис: эзотерическая традиция мистических видений и объединений» полагает, что эмпирические источники гнозиса находятся в двух взаимосвязанных видах опыта. Одним из них является определенный тип мистического опыта, который раскрывает конечную реальность, хотя и проявляется в личных психических переживаниях и, таким образом, различен от индивида к индивиду. Другой касается переживания мистического единства. Сами гностики не воспринимают эти видения как экстрасенсорное восприятие внешних данных, существующих на «высших» планах, как аналогичные представления воспринимались оккультистами XIX века. Они не рассматривают их как аллегоричное представление абстрактных идей, как это было распространено среди мистически настроенных греческих философов. Скорее гностики пошли по краю бритвы между прозорливой квази-объективностью и философской, аллегоричной субъективностью. Таким образом, несмотря на общее ядро смысла и направления, мнения о гностических опытах изменчивы и разнообразны.
Изучающие мистический опыт часто различают то, что называют визионерским и объединяющим мистическими состояниями, причем первое описывает, а последнее означает божественный союз. Казалось бы, древние гностики приняли участие в обоих. Гностические видения часто включают в себя небесные восхождения, но и такие виды видений, как экстаз смерти, также имеют место. Гностик умирал для сотворенного мира и возносился через область эонов, вступая во взаимоотношения с обитателями этих миров. Гностики, по-видимому, считали эти видения, по крайней мере частично внутрипсихическими и придавали им особое значение. Они описывали их как опыт, в котором «божественная искра» (pneuma), пребывающая в индивиде, соединяется с реальностью высших миров. Как и другие мистики, гностические провидцы понимали объединенный опыт как соединение (Unio Mystica — «мистическое соединение с божеством») или с божественным существом (София, Христос), или с духовной сущностью конечного Бога. Синтез этих визионерских и объединяющих опытов может быть охарактеризован как гнозис.
Гнозис и гностицизм
Существовали попытки провести различие между гнозисом и гностицизмом. Некоторые из них — в том числе и группы ученых, работавшая на Колоквиуме в Мессине в 1966 г. — были многообещающими, но оказались ошибочными. Определение гностицизма, как суммы некоторых убеждений «сект второго века», которые были «дуалистами и отрицали мир», не является ни полезным, ни точным. Также такие определения гнозиса, как «познание божественной тайны, предназначенное для элиты», не особенно информативны. Некоторые проницательные ученые в данной области отмечают, что подобные определения, а также некие другие заявление о гностиках, которые появляются во многих книгах, сохраняются благодаря извращенным взглядам христианской ересиологии. С этой точки зрения гностицизм рассматривался не в его собственных терминах, а лишь как нечто, вызывавшее гнев группы фанатиков восемнадцать столетий назад. Многие старые ересиологические заявления против гностиков и гностицизма ныне представляются дискредитирующими и даже несколько глупыми. Мнение о том, что гностицизм был главным образом мешаниной учений из различных источников, существующих в те времена, было дискредитировано. Все больше и больше современных ученых соглашаются с Юнгом, который признал, что Гностические Писания действительно были основаны на прямом опыте их авторов с оригинальными образами таинственных существ и мест. Откровенная критика Бога Ветхого Завета, которую гностики зачастую выражают, уже не представляется кощунственной для современных людей, вскормленных на идеях Ницше или теологов «смерти Бога», таких как Альтхайзер и Гамильтон. В свете ныне доступных данных, мало кто будет согласен с отцами церкви, которые описывали Гностицизм как целенаправленную антихристианскую ересь, дьявольское извращение христианства, достойное всякого осуждения.
