Рудольф Штейнер - Метаморфозы душевной жизни.Путь душевных переживаний. 2 часть
* Другой перевод: Поднявшись над собой, в себе дай править Богу: Тогда узнает дух твой Вознесенье в небо. "Мистика" (М.: Духовное знание, 1917). — Ред.
Поистине, благодаря развитию души человек достигает не только своего внутреннего существа, но и духовных царств, лежащих в основе внешнего мира. Но он должен с полной серьезностью воспринимать это возвышенье над самим собой и не путать его с одним лишь копаньем в себе, как это уже имеет место у людей. Следует с полной серьезностью воспринять первую часть строки: "Поднявшись над собой" — и с полной серьезностью отнестись ко второй части: "В себе дай править Богу". Мы не дадим Ему править, если уйдем от какой — нибудь части божествен — ного откровения, но дадим Ему править, если соединим внутреннее и внешнее как две стороны божественно — духовного откровения. Мы поистине не дадим править Богу, если всего — навсего отойдем от внешнего мира, но дадим Ему править, если сможем пожертвовать наше внутреннее тому, что притекает к нам как откровение внешнего мира. Если мы будем предаваться этому настроению в духе нашего духовнонаучного знания, то правильным образом воспримем также и второе положение Ангелиуса Силезского: мы дадим править в нас божественно — духовной основе внешнего и внутреннего мира; и только тогда сможем надеяться на осуществление в нас третьей части: в нас свершится вознесенье в небо. То есть, мы достигнем духовного царства, которое не окрашено ни нашим внутренним, ни внешним миром, но является общей основой всего: бесконечного сияющего мира звезд, светящего нам извне, атмосферы, окружающей нашу Землю, зеленеющих растений, той сущности, что оживляет реки и наполняет моря. Но всё это в то же время живет как духовно — божественное, когда мы размышляем и думаем о мире, чувствуем и волим в мире, — всё это является божественно — духовным во внешнем и во внутреннем. На таких примерах мы особенно видим, что нам недостаточно просто принять на веру изречение, подобное изречению Ангелиуса Силезского, но мы это изречение должны воспринять на соответствующей ступени, где оно всесторонне и истинно будет понято нами. Тогда мы увидим, что мистика, поскольку по своей сути она правильна, действительно постепенно приведет нас, когда мы будем зрелыми, к созерцанию духовного мира, что она в высочайшем и истинном смысле может осуществить в нас то, что можно найти и открыть в этих прекрасных словах Ангелиуса Силезского:
Если ты поднялся над собой и поистине дал править в себе Божественно — Духовной Основе мира, тогда в тебе совершится вознесенье к божественно — духовным первоосновам бытия.
Сущность молитвы 17.II.1910
Восемь дней назад, в лекции "Что такое мистика?" говорилось о том особом способе мистического углубления, который возник в Средние века — во времена Мейстера Экхарта, и продолжал осуществляться вплоть до Ангелиуса Силезского. Этот особый род мистического углубления характеризовался тем, что мистик стремился стать свободным и независимым от всех переживаний, возникающих в душе под влиянием внешнего мира, стремился проникнуть к такому опыту, к такому переживанию, которое убеждало его: даже когда в нашей душе погашено всё, что берет начало от обыденных дневных событий, и душа уходит в самое себя, то и тогда в человеческой душе все же остается некий самостоятельный мир. Мир этот всегда с нами; но только он затенен внешними впечатлениями, которые обычно столь мощно и властно захватывают человека, что этим миром излучается всего лишь слабый свет — настолько слабый, что многие совсем и не замечают его. Поэтому мистик называет этот мир души "искоркой". Но он знает, что эта незаметная искорка его душевных переживаний может разгореться в могучее пламя, которое осветит истоки и первоосновы его бытия. Другими словами: на пути, ведущем в собственную душу, она приведет человека к познанию его истоков, к тому, что можно назвать "богопознанием".
Далее, в прошлой лекции указывалось, что мистики Средневековья исходили из убеждения, что эта "искорка" должна, так сказать, разгораться сама собой. Также обращалось внимание на то, что в противоположность этому современное духовное исследование стремится к сознательному, направляемому человеческой волей развитию этих внутренних душевных сил и поднимается к познанию высшего рода, которое обозначается нами как познание имагинативное, инспиративное и интуитивное. Мистическое углубление Средних веков представляется нам исходным пунктом высшего духовного исследования; последнее хотя и ищет дух прежде всего через развитие внутреннего, но, следуя собственными путями и придерживаясь собственных методов, выходит из этого внутреннего и приводит к истокам и первопричинам бытия, лежащим в основе всех явлений и событий, к коим принадлежим мы с нашими душами. Так, средневековая мистика представляется нам своего рода предварительной ступенью к истинному духовному исследованию. Тот, кто способен почувствовать проникновенность Мейстера Экхарта, кто в состоянии постичь, какую безмерную силу спиритуального познания дало это мистическое углубление Иоганну Таулеру, кто может увидеть, сколь глубоко были введены в тайны бытия Валентин Вейгель и Яков Бёме, достигнув мистического углубления, кто может понять, чего достиг именно благодаря этому мистическому углублению Ангелиус Силезский, сумевший не только прийти к ясному прозрению законов духовного мироздания, но и внести в свои изречения о мировых тайнах чарующую и согревающую красоту, — кто узрит всё это, тот может постигнуть, какая сила сокровенной человеческой природы заключается в средневековой мистике и какая бесконечная помощь может прийти из этой мистики тому, кто сам хочет идти по пути духовного исследования. Так средневековая мистика — описанная в предшествующей лекции "Что такое мистика?" — явлена нам как великая, удивительная подготовительная ступень духовного исследования. Да и может ли быть иначе? К чему иному стремится духовный исследователь, как не к разжиганию собственными внутренними силами той "искорки", о которой говорили мистики! Но в отличие от мистиков, полагавших, что достаточно лишь в душевном спокойствии отдаться этой маленькой светящейся искорке, чтобы она сама по себе стала гореть и светить всё ярче и светлей, духовному исследователю ясно: для усиления этой искорки человек должен применить те способности и силы, которыми мудрость мира наделила его волю. Если мистическое настроение является хорошей подготовкой и призывает к духовному исследованию, то, с другой стороны, мы можем сказать: подготовкой, предварительной ступенью мистического углубления, возникшего в эпоху Средневековья, является та деятельность души, которую мы сегодня рассмотрим более подробно и которую в ее истинном смысле можно назвать молитвой. И мы можем утверждать: так же как мистик становится способным к мистическому углублению благодаря тому, что он определенным образом, хотя и бессознательно, но тем не менее уже работал над собственной душой, принося в мистическое углубление определенное настроение, так и тот, кто стремится к мистическому углублению, кто хочет идти по пути, приводящему в конечном счете к этому мистическому углублению, может найти подготовительную ступень в истинной молитве.
Конечно, в течение последних столетий в духовном отношении сущность молитвы была не понята теми или иными духовными течениями. Поэтому сегодня будет нелегко пробиться к истинной сущности молитвы. Если мы подумаем о том, что всё духовное развитие последних столетий было сопряжено с тем, что можно назвать вступлением в мир эгоистических духовных течений, охвативших широкие круги, то не покажется странным, что именно молитва была втянута в эгоистические желания и в эгоистические вожделения людей. И можно еще добавить: едва ли что — либо в большей мере способствует непониманию молитвы, как пронизанность ее какой бы то ни было формой эгоизма. В этой лекции будет сделана попытка исследовать молитву исходя из чисто духовнонаучных предпосылок, совершенно независимо от тех или иных направлений.
Приступая к изучению молитвы — пусть это будет сказано только для предварительного понимания, — можно сказать так: тогда как мистик предполагает найти в своей душе маленькую искорку, которая по мере его мистического погружения будет разгораться и светить всё ярче, то как раз молящийся стремится только еще зажечь в своей душе именно эту искорку, эту самостоятельную душевную жизнь. И из каких бы предпосылок ни возникала молитва, ее действенность проявляется в том, что она побуждает душу либо шаг за шагом отыскивать в своих глубинах эту искорку мистиков — хотя бы и сокрыто, но светящуюся в душе, — либо раздувать ее в пламя. Исследуя потребность в молитве, изучая ее сущность, мы должны подробнее остановиться на природе человеческой души во всех ее глубинах, к которой, как было сказано в одной из предшествующих лекций, столь хорошо применимо изречение древнегреческого мудреца Гераклита: "Тебе никогда не дойти до границ души, хотя бы ты и обошел все пути — настолько обширно царство ее тайн". И даже если молящийся сначала старается только еще проникнуть в тайны души, то тем не менее можно утверждать, что из интимнейшего настроения, пробуждаемого молитвой, даже и у самого наивного человека рождается предощущение безграничных далей душевной жизни. Нам надлежит постичь развитие души, постичь, как она в нас живет и как она животворно движет нас в жизни. Сделаем это следующим образом.
