За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна

— Ойдате, нам пора! — Оборвала наш разговор строгая бабушка Вера.

Ободрённые сном и завтраком, мы шли легко. Любаша резвилась, забегая вперёд.

— Ну вот мы и пришли, — сказала бабушка Вера, останавливаясь у развилки дорог, — Нам сюда, — указала она вправо, — А тебе идти дальше этой дорогой. Я только внучку ходила встречать, — продолжила бабушка Вера, словно оправдываясь.

Сколько я не спрашивал её, о чём бы ни заговаривал, она молчала, а тут вдруг:

— За доброту твою тебе — спасибо! И на прощание послушай совета: встретишь воду, как бы велика она не была, смело входи и плыви. Не мастери ни плотов, ни лодок. Не поможет тебе это, только хуже будет.

И прежде, чем я успел что-либо сказать, она повернулась ко мне спиной и, взяв малышку за руку, двинулась прочь.

— Спасибо за доброе слово…

И я снова остался один. Меня мучил голод, но я понемногу стал привыкать к нему. Хотелось пить, и я стал искать родничок или речушку. Но безуспешно… Я шёл один, томимый жаждой и голодом. И ещё одна ночь была проведена под открытым небом, только отличалась она от прежней тем, что я был один и голоден, а в довершение ко всему — сильно хотелось пить. Эта ночь была невыносимо долгой. Сон не шёл ко мне. И я всё думал, думал… О чём — не знаю сам, — всё слилось воедино: и хорошее, и плохое.

Темнота стала рассеиваться, когда я почувствовал чьё-то присутствие рядом. Приподнявшись на локте, я присмотрелся. И… о, Господи, «Старичок», тот самый «старичок» … Моё лицо исказила гримаса ужаса, а он:

— Ха — ха — ха! Не то ещё будет… — и исчез.

Если бы не запах от начищенных сапог, я бы подумал, что мне это привиделось.

Всю усталость сняло, как по волшебству. Но голод и жажда становились всё сильней и сильней. И я шёл, утешая себя мыслью: «Где-то там вода большая или малая; я могу испить, прежде, чем плыть, — станет легче…»

Не знаю, сколько времени я так шёл. День угасал, уходила ночь, и снова день мерк, и снова светлела ночь. Ни единого живого существа! Я ничего не мог найти — ни воды, ни еды. Я только тратил силы на эти поиски. Пробовал жевать траву и листья с деревьев, но сделал себе только хуже: сок жёг горло.

Не знаю, день ли был или ночь. Но «старичок» виделся мне чётко, хоть и темнело в глазах. Он держал какой-то сосуд в руках и тонкой струйкой лил воду наземь. Я лежал ничком и не мог сдвинуться с места… А он хохотал жутким хохотом, от которого шевелились волосы.

— Что, голубчик, занемог! Ха — ха — ха!.. — и он снова исчез.

Не брежу ли я? Да нет, передо мной тёмное пятно на земле. Всё-таки это была влага! Собрав все силы, я сделал рывок и уткнулся лицом во влажную землю. «Господи, — взмолился я, — дай мне силы встать и найти воду! Богородица, помоги мне!» И откуда взялись силы! Я встал и пошёл. Меня мотало от слабости из стороны в сторону, но я шёл… Мне словно ветер дул в спину, помогая идти.

И…. о, чудо! Я увидел реку! Но вода в ней была темна. Испытывая невообразимую радость, напрягая остатки сил, я спешил к ней. «Вода! Вода!» — мельтешило в голове.

Когда же я подошёл к реке, то увидел: вода тёмная, сероватая. И как-то не видно дна даже у края. Зачерпнув пригоршню воды, поднёс к лицу, но умыться не смог! Вода показалась мне свинцово-тяжёлой, и я непроизвольно стряхнул её с рук; мелкие шарики жидкости скатывались с пальцев, падая в реку, бесследно исчезали, не оставляя ни единого круга от удара капелек.

Я посмотрел вдаль. Река не была большой. Ведь вырос я близ Волги! Близ реки могучей и великой! Вспомнились слова бабушки Веры: «… встретишь воду, как бы велика она ни была, смело входи и плыви…» Если б я так не устал, не задумываясь, вошёл бы в воду. Но жажда, теперь она мучила меня больше, чем голод!.. Я решил поискать на берегу, может, найду что-нибудь попить. Всё безуспешно. Идя, как мне казалось вверх по реке, хотя трудно было сказать, в какую сторону она несёт свои воды, я всматривался в тот берег. Он был пустынен!

Вдруг я услышал нарастающий шум. На какое-то мгновение я замер: «Что это?» И на возникший вопрос сразу получил ответ: недалеко от меня стоял «старичок» в начищенных до блеска сапогах.

— О, Господи, это снова он! — вырвалось у меня и я бросился в воду, собирая все силы, чтобы плыть. А он стоял на берегу и смеялся. Я оглянулся, думая, что отплыл от берега достаточно далеко. О! Это была моя роковая ошибка!

Я был почти у берега, а «старичок» у меня на глазах обратился в ворона с огромным клювом и взмыл вверх. Я продолжал плыть, а ворон кружил надо мной, я видел тень его крыльев на поверхности воды. Он кружил надо мной, но не пикировал, почему? Я оглянулся на него ещё раз, посмотреть, что же он делает. И это чуть не стоило мне жизни!

«Старичок-ворон» только и ждал моего взгляда, как сигнала к действию. Стремительно он спикировал на меня, больно ударив клювом по голове, а потом стал бить крыльями по воде. Вода касалась моего лица и жгла! Хоть я сам весь был в воде, жжения не ощущал, горело только лицо. Мелкие капельки впивались в тело и обжигали. Я пытался отбросить ворона, но тщетно, он был сильнее меня; я же изнемогал от слабости и боли. Закрыв глаза, я пытался плыть быстрее, насколько это было возможно, а ворон, сидя у меня на спине, всё долбил по голове и разбрызгивал воду. Не знаю, где я черпал силы плыть! Но молился: «Господи, помилуй…» Это всё, что приходило мне на ум. Страха не было, вода плотная, и я свободно держался на поверхности реки. Не смотря ни на что я продолжал плыть… Тут ворон пришёл в ярость! Вцепившись в одежду клювом, он куда-то тянул меня, а крылом черпал на меня воду, под тяжестью которой я стал тяжелеть, словно некий груз вливался в меня, разбегаясь по телу и делая его тяжёлым и неповоротливым. Я вновь попытался отбросить ворона. И в какой-то миг я почувствовал под ногами что-то твёрдое, оттолкнулся и глотнул воздуха, так как ворон почти с головой погрузил меня в воду. Потом, скидывая с себя ненавистную птицу, встал на ноги. Я был в двух шагах от берега, но ворон не унимался. Отлетев, он бросился на меня вновь, да с такой силой, что я едва устоял на ногах. Чтобы нанести ещё удар, ставший, может быть, последним для меня, ворону нужно было время, чтобы подлететь ко мне ещё раз. И этот миг я использовал, — шагнул на берег. Ворон же, метясь в меня, лишь крылом задел воду, взметнул ввысь и исчез!

Я взглянул вперёд, и что же увидел? Передо мной стоял мой Учитель. Он улыбался мне и протягивал руки. Я сделал шаг ему на встречу, и он заключил меня в свои объятия. Но я оттолкнулся от него, боясь испачкать, ведь я был мокрый и грязный, как мне казалось. Учитель словно понял мои мысли, притянул к себе сильной уверенной рукой и сказал:

— Не бойся испачкать меня, — ты чист! Посмотри.

Я взглянул на себя и не поверил глазам: на мне была сухая чистая белая рубаха до пят, почти как у Учителя, но более грубой материи.

— А глянь туда, — и он указал рукой в сторону реки.

Вода в ней была чиста и прозрачна, даже со стороны было видно отражение дна. Камешки, ровные и гладкие, казалось, были у самой поверхности.

Отпустив руку Учителя, поддерживающего меня, я подошёл к реке и увидел, должно быть, своё отражение. Почему должно быть? Да потому, что я не узнал себя. Я — не был я! Хоть и чувствовал себя прежним, те же руки, ноги, всё тело, но лицо?.. А волосы? Куда делись мои каштановые кудри? Вместо них лицо обрамляли прямые волосы тёмно-русого цвета. Мне казалось, что я стал выше самого себя на голову, если не больше. А лицо? Оно было совсем не моим! Я с изумлением рассматривал своё «чужое» отображение. Ко мне подошёл Учитель, положил руку на плечо и сказал:

— Пойдём, нам пора в путь.

Но я не мог оторвать взгляда от поверхности реки. Пытался осознать, что там отражается мой облик. Да и сама река не давала мне покоя: вода была чистой и, казалось, было совсем не глубоко. Почему же я чуть не утонул? Этот вопрос вертелся в голове и я спросил у Учителя.

— Она не глубока, — указал я на реку, — но мне переправа чуть не стоила жизни!