Олег Ёлшин - Миллион для гения
– Вы ничего не продавали? Конечно! За свои деньги их напечатали, а потом раздавали! Бесплатно! Вы меня за идиота принимаете?
– А что, писатель не имеет права дарить свои книги? – воскликнул Леонидов. Он был искренне удивлен. Он не желал оправдываться и не чувствовал себя виноватым! Он должен был за себя постоять! А еще, ему было обидно! Очень обидно! Почему он должен унижаться перед этим человеком? Хотя, разве возможно быть униженным? Можно лишь унизить самого себя – а в это он верил свято. Но сейчас дело было даже не в нем. И тогда он произнес:
– Мы живем в цивилизованной стране!
Человек в форме прищурился, презрительно улыбнулся и спокойно произнес:
– Кто вам это сказал?
Этим ответом он его ошарашил. У Леонидова не находилось слов, аргументов. Ответ был настолько прост и очевиден… И тогда, неожиданно для себя, он сказал простую вещь: – Я не даю интервью.
– Т-а-а-к, – протянул человек в форме, – разговор не получился. А я думал, мы договоримся… полюбовно. Ну, как хотите. Тогда, я завожу дело. Посидите 24 часа, подумайте. Даю вам сутки…
В обезьяннике было темно и тесно. Люди, не совсем опрятно одетые, находились рядом. Они сидели и ждали своего часа. Ждали решения по их «делам». И Леонидов тоже сидел, глядя по сторонам. Он впервые в жизни «сидел», пусть даже 24 часа. Сидел и ждал.
Ничего он не ждал! Он готов был бороться! Он должен был бороться и сейчас его колотило. Он пойдет до конца. Интересно, где тот конец?! Невозможно, чтобы ему что-либо могли предъявить, вменить – или как там говорят? Теперь ему было абсолютно все равно, было наплевать на себя. Он имел право стоять до конца, и он сделает это! Просто у него была новая роль, и сейчас он с удовольствием примеривал новый костюм и готовился к выходу на сцену. Что же – поиграем! Даже интересно стало в этом удивительном помещении. Хорошее наблюдение – такое надо запомнить – когда еще доведется увидеть? Впечатление на всю жизнь! Ему не хотелось раздвигать стены тесного помещения или шагать неуязвимым по крышам домов. Хотелось одного – испить эту чашу до дна. Постоять за себя! И за свои книги. В конце концов, он имеет на это право!
Снова человек в форме, его спокойный голос. Интересно, как можно из ничего создать целое «ДЕЛО»? Он тоже спокойно, с любопытством наблюдал за собеседником.
– Значит, вы не даете интервью? – повторил тот его последнюю фразу. – А что вы скажете на то, что в так называемых книгах между страничками находились пакетики с наркотиками?
Задал этот вопрос и с интересом на него уставился.
– На которых есть ваши пальчики? Вы снова не даете интервью? А входите вы в обширную сеть распространителей этой дряни! Мы за вами давно присматриваем. У нас есть записи камер наблюдения, стоящих на вокзале. Вам показать? Вы, как на работу, приходите на наш вокзал и носите товар целыми коробками. Вчера вы сделали четыре ходки всего за один день. У нас все ходы записаны.
Леонидов молчал. Терпеть он точно решил идти до конца. Он изуистически испытывал себя на прочность. Он завелся! Интересно, что нужно сказать еще, чтобы сломать невинного человека? Он желал это знать! С каким-то удовольствием и даже азартом он ввязывался в незнакомую игру. Он пойдет до конца, теперь точно пойдет! Он выполнит свою миссию! После того, что он услышал – назад дороги нет.
А человек напротив все нажимал, давил, выдвигая обвинения, и не понимал, почему этот странный тип не пугается и не идет на попятную. Почему просто не предложит законную мзду? И теперь он тоже завелся и выполнял свой долг! Свою миссию! Он должен был сломать этого наглеца! Это стало делом принципа, делом его чести! А наглец сидит напротив и позволяет себе улыбаться! Нахально улыбаться! И пока не знает, какой на руках у него есть козырь!
И тут Леонидов услышал фразу, от которой ему стало дурно. Нет, не фразу – имя, которое произнесли в этих стенах. Человек напротив продолжал:
– Галина Леонидова – жена и сообщница, стояла на привокзальных улицах, помогая своему мужу продавать книги. Так называемые книги. Товар! Она тоже, как вы понимаете, у нас в гостях.
– Галя! Его Галя сейчас находилась здесь, в этом здании?! Галя ходила по улицам и продавала его книги?! И теперь она снова была рядом! – и услышал:
– Вы опять не даете интервью, господин Леонидов? А это уже совсем другая статья… так сказать расходов. Что скажете? Сейчас мы устроим личную ставку.
Человек в форме сидел на своем рабочем месте, на боевом посту и победно смотрел на задержанного. Смотрел на человека, лицо которого покрывалось испариной. Тот больше не улыбался, не говорил глупые вещи, только по-рабски следил за каждым его движением, ловя каждое слово, взгляд, интонацию. Сколько раз в своей жизни он видел подобное. Все эти людишки, такие разные, по-разному ломаются, но сдаются одинаково. Вот и этот. Какое немыслимое удовольствие сделать свое дело хорошо, довести его до логического конца и сломить противника. Завалить его, дожать. Никакие деньги не сравняться с мигом победы над врагом, и созерцанием этой ломки… Наконец, он услышал знакомую фразу, которая его уже не взволновала, была она предсказуема, привычна и не интересна:
– Командир, может, договоримся? Цена вопроса?
Человек при исполнении назвал цену. Назвал с избытком – так сказать, за моральный ущерб. Деваться этому писателешке было некуда.
– А может, он действительно торговал наркотой? – неожиданно для себя подумал он, про себя посмеявшись такому предположению. Он так завелся, что уже готов был в это поверить.
– У меня нет таких денег, – выдохнул Леонидов.
– Зато у вас есть 24 часа. Посидите-подумайте, – ответил тот, закончив разговор. И подумал: – Странная парочка. Писссатели.
36Директор известного нам Математического института, вышел из дома, где несколько часов разговаривал с Клейзмером. Это был сложный разговор, и вообще, день у него сегодня выдался тяжелым. Его предупреждали, что Клейзмер ни с кем не общается, не разговаривает, даже не дает интервью, не вступает ни в какие контакты и сторонится людей.
– Прекрасно он разговаривает, оказался умнейшим человеком, впрочем, кто бы сомневался? Таких умов на планете меньше, чем пальцев на одной руке. Просто, с ним нужно говорить на темы, интересующие его, а эти…
Он сидел в машине, направляясь в аэропорт. Миссия его была завершена. Эта была непростая миссия, но она была выполнена. Он ехал, вспоминая этого удивительного человека, от которого еще вчера зависело многое, зависело ВСЕ!
– Надо же – один человек, одна ничтожная формула и все рушится, летит ко всем чертям, рассыпается вдребезги!
Он сидел в удобном салоне машины, напряженно думая:
– Клейзмер – это лишь первая ласточка. Через год или сто лет появится новый Клейзмер, и снова создаст коллизию, которую предотвратить будет уже невозможно! Мы подошли вплотную к черте, за которую даже заглядывать не стоит, не то что доказывать или строить гипотезы. Нельзя смотреть в эту сторону. Нужно очертить безопасные границы, и никого к ним не подпускать.
И вспомнил знакомые факты из истории, которую изучал еще в детстве в колледже.
– Такая проблема существовала всегда, только раньше ей уделяли должное внимание, а сейчас… Всегда находились умные люди – и в древности, и в средние века. Были структуры, институты, которые зорко присматривали за порядком, а теперь… Теперь они необходимы как никогда! Что же, снова разводить костры, устраивать охоту на ведьм? Почему бы и нет? С такими людьми иначе разговаривать невозможно. Сейчас, когда общество, наконец, избавилось от фанатизма, от лживых идей и пророков, и только деньги мудро выстраивают рентабельность любого дела – стоит только перекрыть финансовый кислород, и всякое порочное изобретение или инновация летит в корзину, любое произведение искусства становится никчемным, а его автор изгоем. Когда появился идеальный механизм, регулятор, контролирующий и фильтрующий все и вся, и только деньги могут принимать и избирать. В этот самый момент является некий Клейзмер! И никакие деньги ему не нужны! А на кой черт ему нужны эти деньги, когда их просто не будет! Они станут бессмысленными бумажками, впрочем, какими и были всегда, – неожиданно перебил он самого себя, но тут же поправился: – Просто об этом никто не знал! Вернее, знали, но немногие. И таких Клейзмеров контролировать будет невозможно! Но не может будущее цивилизации зависеть от такой ничтожной вещи, как какая-то теорема и ее сумасшедший математик. Слава Богу, все удалось…
Неожиданно в голову пришла смешная мысль: – А, может, нужно было убить этого Клейзмера? Уничтожить и все! Как говорится – убрать его.
И теперь он, вытирая пот со лба и стряхивая напряжение, представлял себя киллером, возвращавшимся с задания. Он понимал то состояние – чувство выполненного долга, которое должен был испытывать этот человек. Осознавал, какая миссия, новая миссия, ложится на его плечи. Необходима целая организация, которая будет контролировать подобные процессы. Военные, их службы, разведки безнадежно устарели, отстали со своими переворотами и нефтью, выборами и перевыборами, цветными революциями и переделом земель. Нужны силы, которые будут стоять на страже, охраняя подступы к этой опасной черте. А быть киллером? Зачем? – отмахнулся он от дурацкой мысли, – найдутся другие методы – мы же цивилизованные люди!
