Диана Чемберлен - Муж напрокат, или Откровения верной жены
Каждый шаг давался мне с трудом: голень и ребра протестовали против этого путешествия. Однако у меня было две причины отправиться с Симми к Леди Элис. Во-первых, я рассчитывала напомнить пожилой женщине, чтобы та сообщила обо мне своему сыну Ларри. Леди Элис была очень милой, но не без странностей, и я боялась, что такая мелочь может вылететь у нее из головы. Во-вторых, мне не хотелось оставаться дома наедине с Тулли. Накануне вечером у нас с ним произошла небольшая стычка, оставившая после себя неприятные воспоминания. До того момента я не видела от Тулли ничего, кроме добра. Чувствуя мое отвращение к свежепойманной дичи, он попытался в тот день наловить рыбы прямо с берега. Спустя какое-то время он вернулся домой с пустыми руками, проклиная ручей, который увел у него лодку. Схватив ружье, он вновь отправился в лес и через пару часов принес убитого опоссума.
Но я так и не смогла заставить себя съесть хоть кусочек жирного мяса, ограничившись банкой с куриным супом, который приготовили тут же, на гриле. Может, именно это пренебрежение добычей и задало тон всему разговору.
– Мне хочется увидеть ручей, – заметила я, когда мы ужинали на розовой кухне. – Особенно ту часть, где Последнее Прибежище соединяется с материком.
– Зачем это? – спросил Тулли.
– Может, вода уже немного спала, – ответила я.
За все это время я вообще не видела тут воды. Если уж на то пошло, я могла быть где угодно, хоть в другом штате. Мне казалось, мы не перебрали пока всех способов вернуть меня в аэропорт. Симми сказала, что мне не удастся переплыть через ручей. Пусть так, а вдруг Тулли сможет?
– Наверняка должен быть способ выбраться отсюда, – заявила я.
Глаза у Тулли внезапно потемнели. Он со стуком опустил вилку, и за столом вдруг воцарилась напряженная тишина. Я почувствовала, что терпению моего хозяина пришел конец.
– Послушайте, мисс Майя, – резко заявил он, – мне очень жаль, что вы застряли там, где вам меньше всего хочется быть, и я сочувствую вашему мужу, который наверняка переживает из-за вас. Но выбраться отсюда вы сможете только тогда, когда мы все сможем это сделать.
Поспешно отведя взгляд, я почувствовала, как щеки у меня заливает краска. Впервые я подумала о том, чем должно было стать для него мое присутствие. На руках у Тулли была жена на сносях, и при этом – ни электричества, ни возможности достать продукты. Мало того что я оказалась дополнительным ртом, так еще и требовала от него невозможного. Не стоит, пожалуй, донимать его разговорами о том, как мне быстрее выбраться отсюда.
– Извини, – сказала я. – Просто… просто я беспокоюсь о том, что должны чувствовать сейчас мои муж и сестра.
– Знаете, – внезапно сказала Симми, – я ни разу не ела опоссума до того, как здесь поселился Тулли.
Эта неуклюжая попытка сменить тему глубоко тронула меня. Мне стало неловко перед Симми за то напряжение, которое воцарилось на кухне по моей вине.
– В самом деле? – спросила я и с облегчением заметила, что Тулли вновь взялся за вилку.
Сейчас Симми уверенно шла впереди меня по тропинке. В руке у нее была корзинка с копченым кроликом и лепешкой, которую она испекла этим утром на углях из воды и муки. Часом раньше, когда мы уже собирались отправиться к Леди Элис, Симми позвала меня в свою спальню. В комнате, как и во всем доме, царил идеальный порядок. У стены стояли два разномастных шкафа. Напротив размещалась двуспальная кровать, а в углу примостилось плетеное кресло-качалка. Симми стояла перед зеркалом, которое было встроено в дверцу шкафа. Платье она приподняла до груди, и между скомканным подолом и трусиками выпирал ее огромный живот.
– Только посмотрите, как он разрезвился, – заметила она, с улыбкой глядя на свое отражение.
Я шагнула ближе, с опаской протянув руку к туго натянутой коже. Симми взяла мою ладонь и прижала ее к своему животу. Внезапно я ощутила движение – что-то острое перекатилось у меня под рукой. Может, локоть, а может, коленка. Это ощутимое присутствие жизни принесло мне явное облегчение. Что ни говори, женщины вынашивали и рожали детей задолго до появления врачей, больниц и витаминов для беременных. Я уже представляла себе этого ребенка. Наверняка он родится с десяткой по шкале Апгар – маленький крепыш, готовый наполнить криком весь дом. Кожа у него будет светлой, как у Симми, а глаза, как у Тулли, голубыми.
– Чудесный будет малыш, – промолвила я.
Симми кивнула и повернулась к зеркалу боком.
– Я уже люблю его – или ее – так сильно. Пожалуй что слишком сильно.
– Нельзя любить слишком сильно, – возразила я.
Но как же хорошо я ее понимала! Беда только в том, что сильная любовь делает вас уязвимым.
Симми вновь опустила платье на живот, после чего присела на кровать, чтобы завязать кроссовки.
– Как получилось, что у вас нет детей, мисс Майя? – спросила она, затягивая шнурки.
Я молча наблюдала за ней, размышляя, как лучше ответить. Сказать, что я еще не готова? Может, когда-нибудь позже. Так я обычно отмахивалась от чужаков. Или сказать правду, которую я приберегала только для близких?
– Тулли говорит, это потому, что вы – доктор, – заметила Симми. – У вас просто нет времени на детей.
Я присела на старенькое кресло.
– Мне трудно забеременеть, – ответила я. – А когда это происходит, у меня случаются выкидыши.
Симми глянула на меня, в изумлении приоткрыв рот.
– Это когда дети выходят слишком рано? – спросила она.
– Именно. Они выходят слишком рано, и я их теряю.
Симми поиграла шнурком на ботинке.
– А вы очень хотите ребенка, – промолвила она. – Я слышу это по вашему тону.
– Мы с мужем оба хотим, – ответила я. – Это как раз одна из тех вещей, которые соединили нас. Мы хотим большую семью.
Что же теперь будет соединять нас, подумала я, если семьи не получилось?
– Простите, что я заставила вас прикоснуться к моему ребенку, – сказала Симми.
– Все в порядке, солнышко. Я очень за тебя рада.
– Может, вам кого-нибудь усыновить? – глянула она на меня с надеждой, и вновь я задумалась над тем, как ответить. Внезапно до меня дошла простая истина, которую я так долго скрывала от себя: мне не нужна еще одна беременность. Больше я этого не выдержу. Да и не должна. При этой мысли я почувствовала внезапное облегчение, смешанное с внезапным и неожиданным гневом на Адама, который и слышать не хотел об усыновлении. Я бы взяла любого ребенка – взрослого, больного, чужого. Словом, любого. Я бы наполнила его жизнь любовью, и моя собственная жизнь тоже заиграла бы красками.
Я вдруг поняла, что судорожно сжимаю подлокотники кресла, а Симми внимательно смотрит на меня. Я не могла очернить Адама – ни в своих глазах, ни перед Симми.
– Ты права, мы можем усыновить ребенка.
Симми откинулась на спинку кровати.
– Ваш муж, какой он? – спросила она.
Казалось, прошли не дни, а месяцы с тех пор, как я в последний раз видела Адама.
– Он красивый, как твой Тулли, – приступила я к описанию. – То есть внешне они совсем разные, но оба очень привлекательные. У него каштановые волосы и большие карие глаза.
– Должно быть, он очень умный.
– Ты права. И он из тех, с чьим приходом сразу становится светлее, – напомнила я себе, стряхивая недавнее раздражение. – Таких, как он, все любят.
– А к вам он хорошо относится? – спросила Симми.
Я отогнала от себя мысли о том, как холодно держался со мной муж после того, как узнал об аборте. В воображении всплыл тот чудесный парень, за которого я выходила замуж.
– Замечательно, – ответила я. – Терпит все мои причуды и неврозы.
– Что такое невроз?
– Ну, – пожала я плечами, – что-то вроде тревоги… беспокойства.
– У меня тоже есть неврозы, – серьезно кивнула Симми.
– Они у всех есть, – утешила я ее.
– Этот ребенок – мой самый большой невроз.
Я с удивлением глянула на девушку.
– Почему ты так говоришь?
– Просто так, – она погладила свой тугой живот. – Я сильно беспокоюсь из-за него. Или из-за нее.
– Это нормально для неопытной мамы, – с улыбкой заверила я ее. – Всякая мать беспокоится за своего малыша.
Симми вновь глянула на свой живот.
– Вы можете сказать по внешнему виду, как скоро ребенок появится на свет? – спросила она.
Я покачала головой.
– Чтобы это понять, нужно быть специалистом. Но вообще-то мне кажется, что месяц ты еще походишь.
– Вот и я так думаю, – откликнулась Симми. – Хотя мне и помыслить трудно, что я стану еще больше. Леди Элис говорит, нужно считать не месяцы, а недели. Я сначала помнила, а потом сбилась со счета. – Внезапно она встала. – Нам пора, – сказала Симми. – Вы уверены, что сможете идти? Это недалеко, но нога у вас еще не зажила.
В ответ я заявила, что все в порядке и я готова к такой прогулке. Но вот сейчас, на тропинке, я невольно начала жалеть о своей непредусмотрительности. Впрочем, мысль о том, чтобы остаться дома наедине с Тулли, тоже не приносила облегчения. Вот и толкуйте тут о неврозах.
