Шанхай - Ёкомицу Риити
Интересно… Может, предложение побеседовать с Ольгой наедине это намек на то, что Ямагути не прочь уступить ее ему? Может, он так собирается сквитаться за рикшу? Коя посмотрел на Ямагути. Тот, отложив бритву, еще раз оглядел себя в зеркале и, поглаживая подбородок, сказал:
– Конечно, хорошо бы тебя здесь одного оставить.
– Что же, по-твоему, тут хорошего? – Коя подозрительно взглянул на Ямагути.
– А то, что у меня в доме водится много крыс, непонятливый ты мой.
– Ну нет, мне это не нравится. Без тебя, крысиного короля, здесь опасно!
– Ладно, мне пора. – Ямагути явно забавлялся. – Пойду все-таки заберу того рикшу, пока его не утащили. А после зайду к о-Суги.
Услышав это, Коя от неожиданности поперхнулся.
Значит, и этот у нее бывал?
Коя вспомнил лицо о-Суги. Выходит, и Санки, и Ямагути знают, что он сделал с ней, но вроде бы никто его не осуждает. Возликовав про себя, он невозмутимо произнес:
– К о-Суги? Северная Сычуанская дорога, восемь, Минагава?
– Вижу, ты тоже там бывал.
Нахмурившись, Ямагути бросил короткий взгляд на Кою. Тот удивился – может, Ямагути влюбился в о-Суги?
– Нет, слышал от о-Рю. Это из-за нее с о-Суги случилась такая история. Все это, конечно, печально, но не забудь – здесь есть еще один человек, достойный жалости.
– Это я, что ли?! – Ямагути в шутку замахнулся на Кою.
– Пошел к черту! Тебя-то за что жалеть? Несчастна вот эта Ольга. Очень тоскливо оставаться одной в такую ночь.
Ямагути рассмеялся и, натянув шляпу, сразу же посерьезнел:
– Этой ночью, похоже, будет неспокойно. Если со мной что-нибудь случится, исполни мою последнюю просьбу. Говорят, прошлой ночью по подозрению в шпионаже своими соратниками была убита Фан Цюлань. Ты когда-то волочился за ней, помнишь?
– Убита? Фан Цюлань? – машинально повторил Коя.
– Доподлинно неизвестно, но ходят слухи о ее связи с каким-то японцем. Между прочим, я мечтаю заполучить скелет этой женщины.
Ямагути вынул из кармана записную книжку с письмом и показал Кое.
– Так вот, если я не вернусь, встреться с этими людьми. Один из них – китаец Ли Инпу, другой – индиец Амли. Этот индиец держит ювелирный магазин, но на самом деле он член Индийского национального конгресса и последователь Джай Рам Даса. Когда вы встретитесь, он подробно объяснит, что надо будет сделать.
– Так, значит, ты сегодня ночью наконец-то помрешь!
Ямагути некоторое время пристально смотрел на Кою, а потом громко расхохотался:
– Если умру, отдай меня моим крысам. Это их заветное желание.
– Вот так желание… В наши дни для крыс и марксисты сойдут!
Ямагути оценил дружескую теплоту, с какой Коя ухитрился этот не самый веселый разговор обратить в шутку, и, хлопнув Ольгу по плечу, сказал по-английски:
– Эй, будь с Коей полюбезней. Кроме него некому свести тебя с твоим любимым Санки.
Он обернулся к Кое:
– Ну, прощай, надеюсь на тебя. Прочитай это письмо Ли. Замечательно написано.
Глядя вслед уходящему Ямагути, Коя догадался, что он отправился не трупы собирать, у него явно есть другая, намного более опасная, работа. Взглянув на письмо Ли Инпу, он обратил внимание на то, что оно было доставлено посыльным три дня назад. Обратного адреса не было.
«Г-ну Ямагути Такумото.
Как вы думаете, господин Ямагути, чьи интересы изначально затрагивают трагические события, происходящие сейчас в городе? Гибель мира непременно наступит, уж коли человечество, вопреки сложившемуся общественному мнению, не обладает правом на вечное существование. Вообще, нынешний инцидент не является международным конфликтом Китая с Англией, на самом деле это чрезвычайно серьезное событие, определяющее судьбу белых и желтых; другими словами, это предупреждение о том, что желтая раса на азиатском континенте будет уничтожена белой. Попытайтесь это понять. Две великие этнические группы в современном мире – это, фактически, желтая и белая расы; черная и красная скоро окончательно будут завоеваны белой. Раньше было множество рас: индейцы Америки, малайцы юга Тихого океана, негры Африки… Не пройдет и несколько десятков лет, как с ними будет покончено. По-видимому, белые люди активно осуществляют план их уничтожения, а империализм белых направлен на то, чтобы достичь господства над всем миром. Этот грозный замысел полностью подтверждает их злобную сущность. Наша желтая раса находится в опасности. Ее притесняют на пяти континентах, такая практика уже распространена повсеместно, единственное место, где нам до недавнего времени было спокойно, это Азия – родной дом нашего желтого человека. Попробуйте однажды проанализировать карту Азии. На юге – южнотихоокеанские острова и Филиппины, на западе – Индия, Аннам, граничащий с Китаем, Бирма, Гонконг, Макао – все они тоже давно попали под власть белых, чьи завоевательские планы не удается пресечь. Японцы и китайцы принадлежат одной расе, имеют одинаковую письменность, они похожи друг на друга. Если допустить, что однажды Китай пропадет, то и Япония счастья не увидит. Почему Ваша страна не поднимется на национальную самооборону? Сейчас мы должны сообща возвысить свой голос протеста в ответ на белую политику расового геноцида. Похоже, что только наши страны, Китай и Япония, все еще бессознательно, как в тумане, пребывают почти что в эйфории, не замечая жалкого положения нашей погибающей расы. Надеюсь, что Вы согласны с моим мнением, а если так, то присоединяйтесь к нам.
Ольга подошла к Кое, позвякивая золотым китайским браслетом.
– Господин Коя, если вы знаете, как дела у Санки, расскажите, пожалуйста. Очень хочется встретиться с ним.
– А, Санки? Так я недавно видел его. Мы расстались, когда я пошел искать еду, а куда он потом делся, не знаю. Наверное, и этот парень валяется где-нибудь на дороге.
– Так Санки мертв?.. – Ольга замерла, глядя в окно.
– Без понятия. Я сюда попал, потому что чуть не погиб. На улицах – революция, совершенно невозможно понять, что происходит. У вас тоже так было?
– Тогда в России тоже никто не понимал, что происходит. Иногда на улицах стреляли, мятежники собирались то в одном месте, то в другом, и было непонятно, кто и для чего это делает, они просто орали, и все. Тогда мой отец и сказал: «Это революция». Скорее всего, никто не знал, что это такое на самом деле. Поэтому, хоть и слышали о ней, но по-прежнему лишь спокойно наблюдали со стороны, полагая, что все скоро уляжется. Здесь же по-другому. Я думаю, что у вас тут никакой революции нет, если хотя бы в общих чертах понимаешь, что означает это слово.
– А дальше, что случилось дальше? – с любопытством выспрашивал Коя.
– А дальше мой отец посчитал, что в любом случае оставаться опасно, и решил бежать вместе со мной и матерью. Мы успели покинуть Москву до того, как окончательно стало понятно, что это революция. Однако мы, хоть и дворяне, не успели отложить денег на случай внезапного бегства. Да и кто мог представить себе такое! А я бежала просто потому, что отец так сказал. В пути деньги быстро закончились. Когда это случилось, мы сошли с поезда и сразу же обратились в газету. Это была идея отца, теперь-то я понимаю, какая это была счастливая мысль. Поскольку газета была провинциальная, в ней еще ничего не знали о событиях в Москве, и можно было получить хороший гонорар за сенсационную новость, если рассказать, что мы только что видели. Отец хорошо придумал. Получив гонорар, мы двинулись дальше, а когда и эти деньги закончились, вышли на новом месте и снова, как и прежде, рассказали о Москве и о наших злоключениях. Благодаря этому опять получили гонорар и сели на поезд. Вот так мы всё бежали и бежали, будто состязались со все нарастающей волной революции. И однажды она настигла нас. Отец был схвачен и чуть не погиб. Я и сейчас отчетливо помню те события!
Ольга замолчала, прижала руки к груди и задрожала. Вероятно, точно так же она дрожала и тогда, при аресте отца. Но сейчас с ней что-то было не так: Ольга силилась вымолвить хоть слово, но издавала лишь отдельные бессвязные звуки.
