Фатерлянд - Мураками Рю

Исихара поднялся со своего места:

— Все хорошо, Тойо! Довольно! — крикнул он, но Тоёхара не слышал его.

— Странно, — негромко произнес Такеи и покачал головой. — Парень-то далеко не слабак…

Он подошел к Тоёхаре и протянул руку:

— Достаточно. Отдай пистолет.

Но его слова не дошли до Тоёхары, уши которого, казалось, были закрыты столь же плотно, как и глаза. Он издал хрюкающий звук и снова сжал кисть на рукоятке пистолета. На этот раз ствол смотрел вправо, прямиком в грудь Такеи, с расстояния не более полуметра. Раздался выстрел, и правую сторону груди Такеи пронзила огненная вспышка.

Такеи отпрянул, словно от удара кулаком, и удивленно посмотрел на Тоёхару. Колени подогнулись, тело стало оседать, и он рухнул лицом вниз. Под правой лопаткой зияла черно-красная дыра размером с яблоко. Обе ноги мелко подергивались.

Воздух в комнате стал, как густое желе. Мори не мог ни говорить, ни двигаться. Исихара заорал:

— Эй, Канесиро, Татено, отберите у него пистолет!

Канесиро бросился к Тоёхаре сзади, а Татено — спереди, чтобы схватить его руку с зажатым в ней кольтом. Но едва он схватил пистолет, как тут же уронил его на пол.

— Черт, ствол горячий!

Канесиро тряс за плечи Тоёхару. Тот наконец открыл глаза; увидев поднимавшийся из пистолетного ствола дымок, он спросил:

— Это я стрелял?

На его лице сначала показалась неуверенная улыбка, но в следующее мгновение Тоёхара увидел лежавшего на полу Такеи.

Он присел на корточки и осторожно потрогал кровоточащую рану. Затем посмотрел на Канесиро:

— Это я сделал?

Канесиро судорожно вздохнул и ничего не ответил. Подошел Исихара и сказал:

— Это не твоя вина, Тойо. Он сам вышел на линию огня. Он всегда был неудачником.

Такеи все еще дышал, не переставая дергать ногами. Вокруг него уже образовалась кровавая лужа диаметром метр.

— Что теперь делать? — спросил Исихару Канесиро.

Остальные молчали, застыв на своих местах как истуканы: Ямада, к примеру, так и остался сидеть с открытым ртом и как-то странно подбоченившись.

Мори неуверенно подошел к окну и посмотрел в сторону жилого квартала.

— Ты что делаешь? — спросил Татено.

Мори сказал, что нужно проверить, слышали ли «корёйцы» выстрелы, или нет. В комнате царила звенящая тишина.

— Видно что-нибудь? — прошептал Фукуда.

— Вижу много народу, — ответил Мори, — но они слишком далеко. Чего делают — непонятно.

Тоёхара выпрямился, подошел к вешалке, что стояла рядом с кухней, и взял свой бинокль.

— Немецкая вещь, — сказал он, передавая прибор.

— Я знаю, — привычно отозвался Мори.

Окуляры бинокля были отрегулированы под удивительно близко посаженные глаза Тоёхары. Мори подогнал их под себя, положил бинокль для упора на подоконник и направил на группу заброшенных домов данчи. То тут, то там велись активные работы; тяжелая техника вскрывала старый асфальт и вынимала грунт. Слышались треск и грохот, мелькали искры от сварочных аппаратов. Бригады рабочих проверяли электропроводку, системы водоснабжения и прочее. Бронетранспортеры на заднем плане стояли неподвижно. Взглянув вправо от БТРа, Мори вдруг почувствовал, как сердце подпрыгнуло: один из солдат Корё, разговаривавший с кем-то из городских чиновников, вдруг, как показалось Мори, посмотрел прямо на него. Мори нырнул под подоконник, побледнев как смерть.

— Кажется, мы спалились, — ответил он на вопрос, что случилось.

Все, включая Исихару, повскакивали с мест. На самом деле из данчи невозможно было увидеть, что происходит в «гостинке», и риска никакого не было, но на мгновение возникла паника. Пятеро сатанистов похватали валявшееся оружие, хотя совсем не умели с ним обращаться. Никто не знал, как правильно пользоваться ручными гранатами.

— Может, пора валить? — крикнул Исихаре Татено.

Исихара тем временем допытывался от Такегучи и Фукуды, насколько в данный момент могут пригодиться их бомбы — «печеньки». Оба качали головой, сжимая в руках дюралевые контейнеры, — без запалов бомбы были бесполезны.

— Ну, тогда чего мы ждем? — спросил Исихара. — Пошли отсюда.

Он указал на валявшийся на полу кольт.

— Кто-нибудь положите его около Такеи. Если что, скажем, что он покончил с собой.

Хино подобрал кольт, но, когда он приблизился к забрызганному кровью телу Такеи, нервы его не выдержали.

— Не-е… — промычал он.

— Дай-ка мне, — сказал Канесиро, присел на корточки рядом с телом и протянул руку.

Хино дал ему пистолет. Канесиро взялся за правое запястье Такеи, но едва он дотронулся до руки, Такеи шевельнулся и издал слабый стон: «О-о-о…»

Канесиро упал на собственную задницу и вскричал:

— Да какого же черта?! Он еще жив!

Хино резко выдохнул, Татено вздрогнул, а Ямада обеими руками зажал себе рот.

— Разве мы не должны отвезти его в больницу? — тихо проговорил Синохара.

— Ты что, дурак? — оборвал его Исихара. — Тогда они поймут, что у нас есть оружие.

Канесиро поднялся на ноги, посмотрел на кольт и указал на голову Такеи.

— Если мы намерены утверждать, что это было самоубийство, то нам, наверное, следует удостовериться в том, что он действительно мертв?

Взгляд Канесиро затуманился, казалось, он смотрит куда-то вдаль и сосредоточен на чем-то очень далеком. Исихара медленно подошел к нему и забрал пистолет из его руки.

— Все нормально, — сказал он. — Такеи умрет через минуту. Не нужно стрелять в него…

В «гостинке» все замерли. Не так-то легко наблюдать, как медленно умирает, истекая кровью, человек. Для поддержания жизни нужно определенное количество крови, и, как только крови становится меньше — ниже низшего предела, — наступает смерть. Мори пришло в голову сравнение с автомобилем, в котором закончился бензин…

Когда Такеи перестал дышать, было решено дождаться наступления темноты и избавиться от трупа. Но сначала нужно было во что-то обернуть его. Нашли большой мешок для мусора, однако труп туда не помещался.

— Может, распилим его пополам? — предложил Исихара.

Никто не мог понять, шутит он или говорит серьезно. Мори был неприятно поражен таким предложением, но Орихара широко улыбнулся, обнажив свои коричневые зубы, и сказал, что идея ему нравится.

— Э, забудь, — одернул его Андо. — Без электрической пилы мы провозимся с ним целую вечность.

Вся группа пребывала в состоянии глубокого шока. Никто не мог мыслить трезво, и только один Андо сохранял присутствие духа.

В итоге было принято решение обернуть тело в несколько мусорных мешков и обвязать веревкой. Руководство взял на себя Андо, который начал торопить товарищей: из-за трупного окоченения тело становилось все менее податливым.

Сначала нужно было снять с Такеи одежду, чтобы затруднить опознание в случае обнаружения трупа. Андо также заставил всех раздеться, чтобы не испачкать кровью собственную одежду.

— Слушай, Андо, — спросил Исихара со своего кресла, — когда ты разделывал свою подругу, ты тоже раздевался до трусов?

Мори удивился этому вопросу в такой момент, однако Андо, не меняя выражения лица, просто ответил:

— Да, раздевался.

Руки и ноги Такеи уже не сгибались, и Андо пришлось резать одежду ножом, отрывая ее по кускам. С брюками и трусами особых проблем не возникло, а вот с форменной курткой пришлось повозиться. Пропитавшая ее кровь уже свернулась, и ткань прилипла к коже у раны на груди и на спине. Кусочки ткани, извлеченные из раны, были перемешаны с твердыми белыми фрагментами и какой-то сетчатой тканью.

— Это что еще? — спросил Такегучи.

— А это фрагменты ребер, — объяснил ему Андо. — И куски легких.

Трое ребят приподняли тело, а другие быстро расстелили под ним несколько мусорных мешков. Отверстия на груди и в спине заполнили туалетной бумагой, труп перевернули лицом вверх и положили на мешки. Кто-то спросил:

— Может, нужно прочитать молитву?

— Позже, — отозвался Андо.