Эрик Сигал - Однокурсники
— Да так, просто два еврея пытались преодолеть некоторые разногласия.
И Джейсон скромно улыбнулся.
Бежать надо было всего два километра, но все время вверх в гору. Кандидаты должны были бежать в группах по четыре человека — и тащить телефонный столб.
Тувия ухитрился попасть в одну четверку с Джейсоном. Однако когда они взбирались по последнему склону, один из четверых не выдержал и рухнул на колени. Остальные трое мужчин резко остановились на месте, с трудом удерживая на весу огромный столб.
— Давай, — подбадривал Джейсон, — ты можешь. Осталось всего каких-то четыреста метров.
— Не могу, — прохрипел новобранец.
— Придется, — рявкнул на него Джейсон. — Из-за тебя мы все тут застряли. А ну-ка, встал на ноги, живо!
Этот тон, больше походивший на командирский, поразил юношу настолько, что тот сразу же поднялся.
Они все же выполнили задание, сбросили свою тяжеленную ношу на землю, и бревно буквально потонуло в грязи.
Джейсон и Тувия, которым досталось больше двух других, тяжело дышали, растирая руки.
К ним подошел один из офицеров призывного пункта.
— Неплохо, — сказал он.
А затем указал на парнишку, который падал.
— А тебе лучше вернуться в пехоту, сынок. Остальные могут остаться для дальнейших испытаний.
Он посмотрел на Джейсона.
— Ладно, дедуля, — усмехнулся он, — ты готов снова бежать?
— Прямо сейчас? — спросил Джейсон недоверчиво. — Ну конечно, как пожелаешь. То же самое упражнение?
— Да, то же самое упражнение. То же самое бревно. Но в этот раз на бревне буду я.
В конце второго часа из всего огромного числа людей осталась небольшая, но отборная группа, подобная войску Гидеона.
— Ладно, — рявкнул офицер. — Если вы решили, будто сегодня было трудно, то советую перейти в другую часть. По сравнению с тем, что вас ждет завтра, это детские игрушки. Поэтому подумайте хорошенько. Убережетесь от нервного срыва. Разойтись!
Джейсон с Тувией, пошатываясь, побрели к своей палатке и повалились на матрацы.
— Ты был сегодня самым отчаянным, — сказал Тувия. — Я видел, как офицеры на тебя смотрели. Улыбались во весь рот. Ты был великолепен, и мне захотелось поделиться с тобой самым ценным, что у меня есть.
Джейсон почувствовал, как ему что-то положили в руку. Посмотрел. Это оказалась половинка плитки швейцарского шоколада.
Спустя двадцать четыре часа кандидатов в десантную часть погрузили в автобус, который повез их на базу в Тель-Ноффе. Когда автобус тронулся с места, какой-то человек пошел по проходу и остановился перед Джейсоном. Им оказался офицер, занимавшийся отбором десантников.
— Привет, дедуля, — сказал он. — Вижу, ты все еще среди нас. Удивил. Но предупреждаю: в следующие полгода ты будешь бегать не переставая.
— Как скажете, сэр, — ответил Джейсон.
— И не называй меня «сэр». Мое имя — Цви.
Единственное, что осталось у Джейсона в памяти за следующие шесть месяцев, это бег. Он бегал постоянно, даже во сне.
Получив первую же увольнительную на сутки, он поймал попутку и приехал в Веред-Ха-Галил. Он был счастлив увидеть Еву, которая сразу же поняла: в первую очередь ему необходимо выспаться.
Когда он наконец-то проснулся, она сообщила ему кое-какие новости.
— Твой отец звонил сюда несколько раз. Я все-таки сказала ему, где ты находишься, и, судя по голосу, он очень огорчился. И взял с меня слово, как только я увижу тебя — заставлю позвонить домой.
Джейсон поднялся, пошел к общему телефону и позвонил за счет отца.
— Послушай меня, сынок, — стал отчитывать его Гилберт-старший. — Я был очень терпелив с тобой, но с этой армейской службой ты зашел уж слишком далеко. Я хочу, чтобы ты немедленно вернулся домой. Это приказ.
— Отец, я выполняю приказы только своего командира. А решать, где чей дом, — это личное дело каждого.
— А как же твоя карьера? Как же все то, чему ты учился в Гарварде?
— Отец, Гарвард научил меня одному — самому определять собственную систему ценностей. Я чувствую, что я здесь нужен. Чувствую себя полезным. Мне тут хорошо. Чего же еще ждать от этой жизни?
— Джейсон, дай слово, что покажешься психиатру.
— Слушай, папа. Я пойду к психиатру, если ты приедешь в Израиль. Тогда мы сядем с тобой и решим, кто из нас двоих ненормальный.
— Хорошо, Джейсон, не хочу больше с тобой спорить. Просто обещай звонить, когда только сможешь.
— Конечно, папа. Я обещаю. Поцелуй от меня маму.
— Мы скучаем по тебе, сынок. Очень скучаем.
— Я тоже, папа, — ласково ответил он.
Джейсон оказался среди тех пятидесяти процентов кандидатов, кто прошел суровые испытания и получил нашивки с крыльями и красные береты.
Сразу же он приступил к занятиям на более сложных курсах подготовки бойцов спецназа, где совершенствовал технику вертолетных атак и изучал топографию местности, каждый ее дюйм. И не по картам. В течение следующих шести месяцев он прошел пешком по всей Святой земле, изучил здесь каждую тропинку. Ему стало нравиться спать под открытым небом.
После курсов он неделю провел в кибуце — все это время подолгу гулял с Евой и писал длинное письмо родителям. Затем он поступил в офицерскую школу недалеко от Петак-Тиквы. Там он узнал, что в Израиле означает «командовать подчиненными» — этот принцип можно выразить тремя словами: «Делай как я». Все боевые задания возглавляют сами офицеры.
Ева и Йосси приехали на церемонию по случаю окончания школы и любовались тем, как Джейсон марширует перед начальником штаба, отдавая честь. Рядом с командующим стоял Цви, офицер, который осуществлял набор. И когда Джейсон проходил мимо, тот что-то зашептал на ухо генералу.
— Полагаю, это прозвище ко мне уже прочно прицепилось, — сказал Джейсон позднее, присоединяясь к друзьям. — Теперь все зовут меня «саба» — «дедуля».
Пока они ехали в кибуц на машине, Йосси спросил у Джейсона, как он намеревается провести те десять свободных дней, которые остались до начала активной службы.
— Хочу вернуться в те места, где мне знаком каждый камень, — не зря же я исходил все вдоль и поперек, — ответил он. — Только на этот раз я бы проехался на машине и… с гидом-проводником.
— Для этого лучше всего подходит Священное Писание, — предложил Йосси.
— Я знаю, — сказал Джейсон.
А потом смущенно добавил:
— Но я надеялся, что моим экскурсоводом станет Ева.
За следующие несколько дней они покрыли расстояние в четыре тысячи лет истории. От копей царя Соломона от самого юга Негева до севера, через голые пустыни в Беер-шебу, родные места Авраама, Исаака и Иакова.
